Магнолии (СИ) - Шацкая Олеса (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Весна. Магнолии

Олеся Шацкая

1.

Когда в голове звучат последние аккорды армагеддона, а во рту за неимением более походящего места сдохла пара-тройка кошек, нормальному человеку меньше всего думалось бы о магнолиях. Но даже не чувствуя большей части своего тела, я почему-то легко смогла представить именно их: как шелковисты на ощупь белые, вот-вот готовые раскрыться бутоны, как тонко, почти неуловимо пахнет на закате весной.

Меня вывернуло прямо на покрывало, но на обратной стороне век все равно дремали свежие, прохладные цветы.

Боже, я спятила. Вот и ответ: я окончательно тронулась…

- Ням-ням-ням, – задорно пел телефон уже целую минуту, а все никак не могла оторваться от раковины, то ли пытаясь вычистить волосы, то ли – прополоскать рот, а заодно и внутренности. Это просто неприлично звонить еще до будильника. Я выскажу все, что думаю по этому поводу, когда выскребу себя из ванной и отыщу в этой дыре телефон.

Сколько я вчера выпила?

Выпила?

Вчера?

Сегодня?

- Ням-ням-ням, – затянуло из угла по второму кругу. Пришлось сдернуть покрывало на пол, чтобы перебраться через кровать, но рядом все равно нестерпимо воняло далеко не магнолиями.

- Да заткнись уже, – попросила я, пытаясь погасить противное эхо от рингтона. – Я разобью тебя, только попадись мне в руки.

- Пустые угрозы, – сказал бы он мне голосом Ника, потому что она всегда была права, когда дело доходило до того, чтобы осадить мою прыть. Я в жизни не обидела даже паука, что уж говорить о чем-то размером побольше.

- Саш, ты время видела? Защита в пять, а ты до сих пор не прислала даже несчастного титульного листа! Не могу поверить, что говорю это, но ты жутко безответственная!

Марго? Ты не написала даже пяти процентов от этой работы, а обвиняешь в безответственности меня?

- Если мы провалимся, то все вместе, ты же понимаешь? – визгливо прорвалась она сквозь назойливо дрожащие перед глазами лепестки, и я усиленно помотала головой, чтобы, наконец, стрясти их. – Важная работа. Давай-ка я напомню тебе, что это значит: нет хорошей оценки – пересдача, нет стипендии!

Что ж ты не усадила свою заботливую задницу поближе к библиотеке, чтобы набрать хотя бы необходимый минимум по своей части? Практически от первой и до последней страницы эту долбанную работу писала я!!!

- Саша! Ты вообще слушаешь? Сейчас уже полдень! Пришли хоть отчет!

Ах ты мерзкая, ленивая… Полдень? Как полдень? Я проверила время на телефоне, без всякого сожаления прервав возмущенную тираду, потом – на часах, которые улыбались мне кошачьей улыбкой с прикроватного столика. Потом снова на экране в ладони… Я не пропускала звонок будильника с одного единственного случая в начальной школе, когда повелась на шутку брата и спутала будний день с праздничным. С тех самых пор каждый из моих будильников стоял во всеоружии даже в выходные!

Как полдень?!!

- Саша! Саша! – кричала Марго. – Ты не можешь нас всех так подставить!

- Пришлю, сейчас, – выдавив чуть шевелящимся языком, я рухнула с кровати, но до ноутбука не дотянулась… Впрочем, его все равно не было на привычном месте, как не было очков, стакана воды, заботливо приготовленного с вечера, и мятной жвачки. Не было ничего, что напоминало бы о том, что прошлым вечером я вообще была здесь.

Под кроватью нашлись пижама и туфель без каблука, а на мне – смятое платье, которое я одолжила у Ники еще неделю назад, чтобы пойти в нем на защиту. И это только подтвердило самые ужасные опасения – если, сдав работу, я не провалилась внезапно  во временной портал, значит, эта ночь прошла где угодно, но не моей собственной постели… А это еще что? К подолу присох кусочек лайма?..

Набрав горсть льда, я завернула его в полотенце и уселась на краешек ванной. Нужно было хорошенько поразмыслить, и холодное – самое лучшее средство остудить тлеющий пожар в голове. Если я заночевала где-то в другом месте… допустим, у Ники, то как тогда поутру оказалась дома, да еще и с жутким похмельем? Не то чтобы я часто пила, но что такое похмелье, пару раз испытывала не только под впечатлением от книжек.

- Тебе нельзя пить, дурочка, – говорил мне в первый или во второй раз брат, заботливо придерживая волосы, пока меня штормило над унитазом. – Кола – вот твой потолок.

Как будто не он старательно подмешивал мне в колу какую-то гадость…

Потолок я увидела, когда, не удержавшись, скользнула прямо в белое, недавно вычищенное нутро ванны. На нем не было ни одной зацепки, которая бы подсказала, в каком еще направлении думать. Все, на что пытались сподобиться мозги – проигрывать одну за другой фразочки, которые когда-то говорили мне близкие, словно в заевшем музыкальном центре:

- Думаю, ей не стоит жить одной, – это папа. – Она же девушка! Пускай ездит в университет из дома, зато не нужно будет тратиться на съем жилья.

- Не говори  глупостей, – это мама. – У кого-кого, а у Сашки самостоятельности побольше чем у вас, бездельников, вместе взятых. Она справится. Да и попробуй-ка поездить два часа в одну сторону каждый день! Сам до ближайшего продуктового дойти с первого раза не сможешь.

- Я-то тут причем? – это праведно возмущающийся брат. – Чуть что сразу бездельник.

- Спятившая ты женщина! – продолжал кипятиться папа. – А если в соседях у нее будут одни парни, что скажут люди? Наша дочь молодая, красивая, одинокая…

- …зубрила, – подсказал одними губами брат.

- …тут она хотя бы под присмотром!

- У Саши есть голова на плечах, – как обычно, крепким словом завершила спор мама. – Она не влипнет в неприятности.

Да, мама, подумала я, разглядывая ползущую по потолку точку. Твоя дочь такая самостоятельная, что лежит за пять часов до защиты в пустой ванне, в чужом платье, без малейшего намека на нижнее белье.

Что?!!

Пришлось даже удостовериться, что прохладное ощущение от соприкосновения кожи с керамикой мне не почудилось. Лед, не успевший растаять, высыпался из полотенца, и меня опять бросило в жар, посильнее бушевавшей всего пять минут назад паники от звонка Марго. Плохо, очень плохо, когда девушка, толком даже не целовавшаяся, не находит своих трусов там, где они должны быть приклеены суперклеем намертво.

Я хлопнула себя по щеке в слабой надежде, что от стыда и страха в памяти образуется хоть какой-нибудь, даже самый малюсенький просвет. Но кроме темноты, в ней не обнаружилось ровным счетом ничего.

2.

Я силилась выжать из себя хоть что-то, но воспоминания заканчивались ровно на том моменте, как за мной закрывалась входная дверь. Я могла пойти в ближайший магазин, договориться с кем-то из знакомых о встрече, могла просто прогуляться после десятичасового стучания по клавиатуре, но не на каблуках же! И не в платье, которое приготовила для важного мероприятия? Не то чтобы оно было очень строгим или чопорным – такое из Никиного шкафа отправлялось прямиком на барахолку, если вообще приобреталось в ясном уме. Я выбрала его за летящий подол умеренной длины и тонкую, приятную на ощупь ткань, завернувшись в которую почувствовала себя спрятавшейся в коконе бабочкой, и Ника согласилась: