Свадебная карусель - Макалистер Энн (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Не помогало ее спокойствию и то, что Джаред, похоже, не сомневался в своей правоте, напоминая ей о прошлом. Фактически он делал это с явным удовольствием. Она безуспешно пыталась игнорировать его.
— Помнишь тот день, когда ты получила роль в «Вампирах-лесбиянках»? — спросил Джаред, когда они остановились перекусить в Эффингеме.
— Ммм, — без всякого интереса откликнулась она, хрустя пикулями и глядя мимо его левого уха.
— Мы устроили пикник в Центральном парке.
— Ммм.
— Салями с сыром, насколько я помню. И пиво. Какое-то пиво.
Эль, подумала Энни, но ничего не сказала. Это был эль «Мэрфи».
— Мы спустились к лодочной станции и легли на солнце. Ну и жарища была в тот день!
Жара стояла ужасная, но им было все равно. Они расстелили покрывало рядом с лодочной станцией, затем улеглись на солнце, наслаждаясь теплом и невиданной удачей Энни.
Они радостно улыбались друг другу, щипали сэндвичи — и друг друга, пробовали эль — и друг друга…
— А потом ливень… — напомнил Джаред.
Он пришел из ниоткуда и промочил их до нитки. Наконец Джаред поднял ее на ноги и заторопил домой. Дождь мог остудить их тела, но не жар их страсти. Не успели они добраться до своей квартирки, как тут же занялись любовью.
— Помнишь тот день, Энни? — тихо спросил Джаред.
Но Энни закрыла глаза и сделала вид, что не слышит.
— А как тебе тот вечер, когда мы собирались оклеить обоями ванную, а потом идти с Дайаной на Саут-стрит?
Сейчас день уже клонился к вечеру, и они проехали Терре-Хоут.
Энни ударила себя кулаком по коленке. Не надо, Джаред, безмолвно взмолилась она. Пожалуйста, не надо!
— А вместо этого чуть не оклеили обоями друг друга?
Ты первым начал, подумала Энни. Когда она подошла, он слегка мазнул клеем ее нос. Она отплатила полоской поперек щеки. И не смогли остановиться, пока оба не вымазались с головы до ног клеем. Они стояли друг против друга и тяжело дышали. А затем Джаред отбросил кисть, с внезапно вспыхнувшим огнем в глазах шагнул к ней и расстегнул ее рубашку. Энни стянула его майку через голову. Ее джинсы упали на пол рядом с его.
Между поцелуями они позвонили Дайане и попросили их простить за грязь в квартире, затем вместе забрались под душ.
Энни никогда раньше не занималась любовью под душем. Джаред тоже. Для новичков у них получилось весьма неплохо.
«Думаю, мы могли бы немного потренироваться», — сказал Джаред на следующее утро, и через несколько минут все началось снова.
— Помнишь это? — спросил сейчас Джаред.
Он просто ведет с ней психологическую войну.
Энни молила о затычках для ушей. Еще лучше — для воспоминаний.
Но Бог не слышал. По крайней мере ее.
— А та ночь, когда нас заперли в библиотеке? — произнес Джаред, поглядывая на нее, когда они подъезжали к Индианаполису. — Над какой пьесой я тогда работал?
«Любовь под вязами», безмолвно ответила Энни.
Джаред щелкнул пальцами.
— «Любовь». Как я мог забыть? Ты еще сказала, что у них должен быть экземпляр.
Экземпляр был, но ни у Энни, ни у Джареда не было библиотечной карточки, так что взять его не удалось.
Вместо этого им пришлось сесть в углу и читать шепотом друг другу, пока библиотекарше не надоело шикать на них. Наконец, не найдя другого способа избавиться от шумных посетителей, она пустила их в хранилище.
Увлекшись работой, они перестали следить за временем. А библиотекарша, торопясь домой, забыла о них.
Лишь около одиннадцати Энни обнаружила, что они заперты.
Не было никакой возможности выбраться, не отключив сигнализацию, но от этого было бы больше неприятностей, чем пользы. И они провели долгие ночные часы, рыская между полок, зачитывая вслух отрывки из любимых пьес, играя и споря, обсуждая сценические интерпретации и режиссерские подходы.
Под конец, ближе к рассвету, Джаред устроился в одном из ветхих старых кресел и протянул ей руки. И Энни, сонная и улыбающаяся, устроилась спать в безопасном, ласковом тепле его объятий.
Конечно, она помнила. Вжавшись в жесткое сиденье фургона, она вспоминала и вспоминала.
Он не продвинулся ни на дюйм. Казалось, он обращается к женщине, которой здесь нет.
Милю за милей, час за часом Джаред говорил, намеренно извлекая на свет любую мелочь, воскрешая все лучшее и славное, что они делили вместе.
Он проехал двести сорок миль, у него сел голос и побаливало сердце — вот все результаты, которых он добился.
Как она отличается от той Энни, которую он помнил! Спокойная. Сдержанная. Нет, скорее не сдержанная — спрятанная в вакуумную упаковку. Ничто не трогает ее. Ничто не достигает ее.
У той Энни, которую помнил Джаред, было что на уме, то и на языке. И эмоции всегда наготове.
Иногда в их совместном прошлом он даже мечтал, чтобы она немного помолчала, чтоб было тихо и спокойно.
Но сейчас он бы предпочел летящий из ее рук кофейник этому гробовому молчанию миля за милей.
Как это не похоже на Энни!
Такое равнодушие действует ему на нервы.
Неужели ей действительно все равно?
Нет, в отчаянии подумал он. Она волнуется. Не может не волноваться! Ведь ответила она на его поцелуй!
Но что, если в то мгновение она просто оказалась застигнутой врасплох? Что, если она тогда среагировала на какое-то общее воспоминание?
Что, если, здесь и сейчас, ей действительно все равно?
Черт возьми, это несправедливо! Если его перевернуло при одном взгляде на нее, ей по крайней мере не должно быть все равно.
Надо найти способ, говорил он себе, вывести ее из апатии, чтобы она снова смотрела на него, улыбалась ему, снова любила его.
Джаред свернул на узкую, покрытую гравием дорогу.
Кукурузные поля простирались во всех направлениях. Не видно было ни машины, ни дома, ни даже коровы. Энни вздрогнула и начала озираться.
— Где мы, черт возьми?
— Здесь. — Джаред описал круг рукой, охватывая многие мили холмистой безлюдной местности, и, казалось, остался полностью удовлетворен совсем не восторженной реакцией попутчицы.
— Где «здесь»? — напряженно повторила Энни.
Давила влажность, явно надвигалась гроза, а фургон Винни не был оборудован такой роскошью, как кондиционер. Врывавшийся в открытое окно ветер растрепал ее волосы. Она тщетно попыталась пригладить космы рукой.
Джаред открыл карту и ткнул в нее пальцем. Энни пододвинулась ближе и посмотрела.
— Где-то между Тихим и Атлантическим океанами?
— Примерно так, — равнодушно пожал плечами Джаред.
— Ты скажешь наконец, почему мы здесь? — разозлилась Энни.
— Срезаем угол.
— Срезаем угол?! — Она окинула взглядом дорогу, петлявшую между кукурузных полей.
— Что я вижу! — воскликнул Джаред.
Энни проследила за его взглядом, и у нее перехватило горло. Посреди поля стоял старый сарай, заброшенный и продуваемый всеми ветрами, крыша покосилась, ворот не было.
Энни села очень прямо и ровным голосом проговорила:
— Ну и что?
— Ты хочешь сказать, что не помнишь? — удивился он.
Если ты актриса, то должна суметь, приказала себе Энни и равнодушно пожала плечами.
Глаза Джареда потемнели, он был вне себя. Энни видела, как побелели его пальцы, нервно сжавшие руль.
— Я хочу осмотреть этот сарай, — произнес он хорошо управляемым голосом.
Энни холодно и вежливо улыбнулась:
— Ступай. Я подожду здесь.
Надвигающиеся грозовые тучи не шли ни в какое сравнение с тем, что она увидела в его глазах, когда он встал и зашагал сквозь кукурузу. Она следила за ним, закусив губу, и, лишь когда он исчез внутри, смогла перевести дыхание.
— Я хочу осмотреть этот сарай, — сказал тогда Джаред. Все начиналось точно так же.
Они были в Вермонте. Неделя отпуска. Волшебное время. Только они двое, никаких зрителей, никаких кулис, никаких заученных ролей. Никого, кроме них двоих.
