Любовница (СИ) - Кантемирова Людмила "Lyudmila Kantemirova" (читать книги полностью .TXT) 📗
Все чаще Жданов задумывался о том, как устроить так, чтобы скрасить Катино одиночество. Пока она еще ходит на работу, встречается с людьми, но вот-вот пойдет в декретный отпуск, и что тогда? Сидеть целыми днями дома, ждать его появления? Она даже гулять не ходит, боится встретить знакомых: и своих, а еще больше – его…
Помог как всегда Малиновский. Не голова у него, а кипящий котел идей. Засиделись они как-то в офисе, планы продаж утрясали.
- Слушай, Палыч! Тут Лондонские партнеры звонили. И не раз. Обеспокоены они, что Павел болеет, от дел отошел. Ездить в Москву у них охоты нет. Как бы не потерять нам их. Может…послать кого …Пусть там поработает…месяца два-три…
- Ты кого предлагаешь?
- А ты?
- Ромка…Малина!..Ну, ты молодец! Завтра же поговорю с Кирой.
- Не надо! Ты не говори. Идея должна не от тебя исходить. Иначе Кира заподозрит…
- Тогда ты…
- И мне нельзя…Надо, чтобы оттуда, из Лондона…
Андрей надолго задумался. Потом хлопнул рукой по столу
- Ну, что же! Другого выхода нет. Я поговорю с мамой.
- Маргарита в курсе?..
- Нет, то есть не совсем…Но она поймет…и поможет…
Уверенность Андрея основывалась на давнем разговоре с матерью.
Это произошло примерно через год или полтора после его женитьбы. Они с Кирой гостили у родителей несколько дней. А потом неожиданно приехала Маргарита, позвонила и назначила встречу в его старой квартире – она всегда там останавливалась, приезжая в Москву, но в первый день обычно бывала у них с Кирой. Андрей сразу почувствовал неладное: встречается с ним, в тайне от Киры…
Маргарита была очень обеспокоена и не скрывала этого.
- Андрей…Кира сказала мне,…что у вас две спальни,…что ты…Андрюш, ты действительно болен, или…
В первый момент он растерялся: что говорить матери? Что для нее важнее: его здоровье или его неверность жене? Решил, что здоровье, ведь она мать…
- Мам, я совершенно здоров…
- А как же…Тогда что же…
- Мамуль, ты только правильно пойми меня. У меня есть любимая женщина, с которой я счастлив, и на которой мечтал жениться…
- Почему же не женился? И зачем женился на Кире?
- А ты разве не знаешь? Отец ничего не говорил тебе?
- Нет…ничего…Андрей! Ты должен мне все рассказать!
После его рассказа - просто констатация фактов, без подробностей и имен, она обняла его как в детстве, прижала голову к своей груди и заплакала.
- Андрюшенька…сыночек…как же так…как же ты…как ты все это терпишь?!.
- Ничего, мама…Скоро уже выйдет срок давности…Я узнавал…еще три года…Ты отцу не говори, что знаешь…У него сердце…
- А у тебя сердца нет? Ты же его надорвешь…
- Я выдержу, мам…я постараюсь…Уменя есть помощница, - и он улыбнулся, вспомнив о Кате.
И это не ускользнуло от внимания матери.
С тех пор Маргарита совсем по-другому относилась к ним с Кирой: редко приглашала в гости, при встречах не донимала разговорами о внуках, не поощряла сетований Киры на его занятость и невнимание к жене.
Поэтому Жданов и был уверен, что мать поможет ему.
Все устроилось как нельзя лучше. Просьбу приехать и помочь высказал Павел Олегович, и Кира с легкостью согласилась. Она любила бывать у них, и предстоящие три месяца в теплой, дружественной обстановке радовали ее.
Незадолго до ее отъезда у Жданова произошел разговор с Малиновским, который был для него совершенно неожиданным и внес сумятицу в его чувства.
- Андрюха…я что сказать хотел…Может, я тоже в Лондон поеду?..С Кирой…
- Зачем?
- Ну, понимаешь, - он замялся, даже засмущался, что было совершенно несвойственно для него, - я…может там …она…
И вдруг выпалил.
- Я хочу быть с ней!
- Ты что…Ты…
- Да, Палыч…Такая вот штука…Она всегда мне нравилась. Если бы она не была твоей невестой…Та ночь в Праге…, - он даже переменился в лице, взгляд его затуманился, - для меня она была самой счастливой…
- А она? Она хочет, чтобы ты поехал с ней?
- Не уверен…
Для Жданова все это было так неожиданно. Тогда, в больнице, когда Кира призналась…Он готов был придушить Романа…А теперь…
- Слушай, Ромка…Ты понимаешь…я же один остаюсь…Но если Кира …В общем, если у вас что-то…то я против не буду. Ты поговори с ней, а потом решим.
Роман в Лондон не поехал…пока. Кира сказала, что ей надо побыть одной. Подумать. Но возможность работать вместе ей понравилась.
Катя предложила неплохой выход из положения: во-первых, порекомендовала принять на работу Зорькина Он отличный экономист, но сможет заменить хоть Киру, хоть Романа. Ну, а если у Киры и Романа сладится, то и она может вернуться в компанию, со временем, конечно.
&
Если предыдущие месяцы Катерина называла счастливыми, то теперь…Теперешнему положению она и названия не знала: что может быть счастливее счастья? Они были вместе. Как настоящая семья. С самого утра она начинала думать о том, как Андрей вернется с работы. Убирала квартиру, готовила ужин, смотрела «женские» передачи по телевизору. Теперь это не было для нее обременительно, более того, ей это нравилось. А еще она покупала детские вещички и тайком (нельзя же заранее!) перебирала их.
А вечером…Андрей приходил не поздно, она кормила его, а сама сидела напротив и смотрела на него. Он с таким аппетитом поглощал ее нехитрые кушанья, что часто и у нее появлялось желание поесть, и она просила дать ей кусочек…или ложечку…Он радовался необыкновенно, и кормил ее со своей тарелки, стараясь успеть скормить побольше.
После ужина отправлялись на прогулку. Пешком ей было уже трудно ходить: она сильно отекала к концу дня, ноги не влезали ни в какую обувь, а завязать шнурки мешал живот. Чаще всего он отвозил ее за город. День был еще длинный, и они успевали пару часов побыть на природе. Особенно нравилась им одна довольно большая поляна: не ровная, а холмистая, поросшая луговой травой. На поляне росло несколько дубов. Других деревьев и кустарников не было, но дубы были настолько мощные и раскидистые, что давали достаточно тени даже в полдень – днем они бывали здесь в выходные.
Андрей приносил из багажника раскладное кресло, усаживал в него Катерину, а сам устраивался у ее ног, укладывал голову ей на колени, так, чтобы можно было слушать, как бьется внутри сердце его сына. Катя много раз предлагала купить еще одно кресло, но ему приятнее было сидеть так.
Он проявлял особенный интерес к тому, что происходило внутри нее. Еще при малом сроке все пытался «учувствовать» шевеление ребенка. Она в такие мгновения замирала, переставала дышать, и он тотчас начинал ощупывать ее живот, спрашивая взволнованно:
- Где? Кать, где?
Но…увы! Он не успевал ухватить момент и очень расстраивался. Пока однажды, лежа как всегда, прижавшись к животу щекой, вдруг не вскочил с радостным возгласом.
- Он меня пнул! Кать! Он меня пяткой! Точно, футболист будет! - и тут же растерянно продолжил, - Кать…тебе же больно, наверное?.
- Терпимо, - улыбнулась она, радуясь, что он, наконец, почувствовал то, чего так хотел.
Природа действовала умиротворяюще. Катя смотрела на заходящее за горизонт солнце, уже по осеннему не жаркое, но ласково греющее не только тело, но и душу. Слушала щебет неизвестных ей птах, стук падающих на землю зрелых желудей. Пальцы ее перебирали густые, темные, с кое-где пробивающейся сединой, волосы Андрея. А он отдыхал от трудового дня. Иногда даже засыпал. В такие моменты она старалась не шевелиться, чтобы не потревожить. Дать возможность отойти от забот.
Хотелось, чтобы так продолжалось долго…всю жизнь…
