К нему (СИ) - Згама Наталия Николаевна "НаталиГриценко" (читаем книги онлайн txt) 📗
К тому же, из ещё неприятных мыслей, которые меня посетили — это мне придётся всё же ему позвонить, чтобы забрать свои вещи из его деревни, в которой он жил. Но в первые дни я ещё не могу собраться духом, чтобы это сделать, ведь все звонки его и его матери я игнорировала. Мне становится тошно, оттого, что придётся ещё как минимум два раза с ним увидеться. Первый — забрать вещи, второй — ехать с ним одним автобусом.
Но через пару дней, я всё же ему звоню и холодным сдержанным тоном сообщаю, что приеду за вещами и буду присутствовать на запланированном рейсе. Давид хочет что-то мне сказать, но я бросаю трубку, и больше не отвечаю ни на его сообщения, ни на звонки.
Когда я приезжаю к его дому и выхожу с автобуса, он уже стоит и ждёт меня. Быстро здороваюсь, максимально шустро собираю вещи, и спешу убраться отсюда поскорее.
— Мия! Поговори со мной!
— До встречи на вокзале.
Ускоряю шаг, чтобы не взорваться. Мне хочется ему врезать, но если я это сделаю, то сорвусь и начну истерически орать и бить его не прекращая, а уйти я планирую с остатками достоинства.
— Мия, прошу! Я виноват… я…
— Пока. — сквозь зубы цежу ледяным тоном, и запрыгиваю в автобус.
Если любившие когда-то люди скажут мне, что нельзя разлюбить в один миг, если любовь конечно настоящая, то я уверяю их — можно! И да, я разлюбила Давида не в один момент, но в один момент стала презирать всей душой и сердцем. Я просто его ненавижу!
Глава 8
— Мия. — в сотый раз обращается ко мне Давид, но я прислонилась лбом к стеклу автобуса и думаю о своём. — Мия! — сто первый.
— Я пытаюсь спать. Ты мешаешь!
— Я хочу всё исправить.
— Я не хочу.
— Нет, я знаю, что ты меня любишь. Я просто запутался. Но мы едем в другую страну, где не будет больше тех…девушек. Я изменился.
Я не сдержавшись, хохотнула. Не будет тех девушек? Так будут другие! Единственное, чего я хочу, так это, чтобы он заткнулся. Но я не могу быть с ним слишком грубой, в память о тех приятных светлых моментах, которые я помню. Пусть он их изуродовал своими поступками, но я не хочу думать о том, что потратила три года жизни впустую.
Продолжаю молчать, но Давид снова меня зовёт.
— Мия!
— Что?
— Прости меня.
— Ага. Хорошо.
Он достаёт меня почти всю дорогу — а это около двадцати трёх часов в пути. Это были самые долгие часы в моей жизни. Его присутствие давило на меня, но хуже всего было то, что нам придётся жить под одной крышей, когда доберёмся до места. И мы наконец доезжаем до нужного города. Мне так страшно, я так устала, нового языка не знаю.
— Иди спроси у того мужика где тут центр что ли! — говорит мне Давид. Замечательно! Значит я буду теперь искать ещё дорогу к нужному адресу. Агент, которая должна была нас встретить, не взяла трубку. Было слишком рано. Мы обещали созвониться около восьми утра, а приехали раньше пяти.
Раздражённая подхожу к мужчине и на родном языке спрашиваю где здесь центр, в надежде что он меня поймёт. Он понимает и указывает на дорогу, спускающуюся вниз к морю. Мы не успеваем сделать и пары шагов, как перезванивает агент. Я объясняю ей, что мы уже в городе и она сбрасывает сообщением адрес и карту.
Номера домов здесь обозначены странно, и когда мы вроде бы находим нужный, я ничего не понимаю. На самом доме написан номер 27, а в сообщении указано, что дом угловой и у него два номера 27 и 5. Снова звоню агенту, которая с раздражением отвечает, что пятый номер — это квартира. Я ложу трубку и уже жалею, что сюда приехала. Давид вообще ничего не делает, просто ждёт пока я сама найду куда нам идти. Он даже сумку не помогает мне нести.
Вхожу во дворик трёхэтажного дома и стону от отчаяния — внизу кодовый замок, а кода я естественно не знаю. Придётся снова звонить этому глупому агенту, который не может толком изъяснить куда идти и выслать полный адрес. На этот раз он отвечает грубо, и я с удовольствием первой кидаю трубку, даже не попрощавшись. Сам накосячил, а злится на меня. Нас вообще обещали встретить на остановке! Ввожу код и тащу тяжёлый чемодан по крутым ступенькам. На третьем этаже уже начинаю обливаться потом. Я уже ненавижу эту страну! Хотя успеваю заметить, что дом деревянный и очень старый, внутри вовсе не похож на современные дома с типичными подъездами. Между номерами висят картины, лежат ковры на ступеньках, и даже есть люстра. Это здание больше похоже на особняк богатого человека, жившего здесь веке эдак в девятнадцатом. А теперь всё поделено на отдельные квартиры.
Но мне не хочется больше ничего рассматривать. Я хочу избавиться от удушающего присутствия Давида. Вхожу в нужный номер, дверь которого нам открывает соседка по комнате. Это пожилая женщина — тоже из нашей страны. Хозяин ресторана, в котором мы собрались работать, всех нанятых людей поселил здесь. Мы знакомимся, и женщина показывает комнату, которая конечно же, предназначена для нас. Я мысленно отчаиваюсь ещё сильнее, но тут же беру себя в руки. Я приехала работать, и мне не обязательно часто сталкиваться с Давидом или общаться с ним. Я могу выходить гулять, если мне и вовсе станет несносно находиться рядом, или ложиться спать пораньше.
Уместив все вещи в миниатюрной комнатке, я купаюсь в душе, и ложусь отдыхать. Слава богу, у нас кровати отдельные, потому что двухэтажные. В этой каморке другая кровать бы не влезла. Спустя два часа нас забирает работница ресторана, провожает туда, объясняя что нужно будет делать. Хорошо, что она говорит на нашем языке, иначе мне пришлось бы туго. Меня заверяют, что бояться не стоит — здесь привыкли к приезжим и всё будут растолковывать. Но мне страшно. Я хоть и приехала с Давидом, но чувствую, что на самом деле я одна.
Мучительный месяц притираний к новому месту позади. Мне удавалось избегать Давида максимально, если такое вообще возможно, живя в одной комнате. Я каждый день после работы ходила на пляж любоваться морем, глазеть на отдыхающих и просто наслаждаться свежим воздухом. Иногда позволяла себе выпить вкусный безалкогольный коктейль или полакомиться мороженым. Эти минуты были беззаботными и радостными на самом деле, хоть и проводила я их в одиночестве.
С родителями связывалась по два раза в день через телефон, но так сильно скучала, что не передать словами. Я никогда никуда не уезжала так надолго! А к маме я вообще привязана неразрывно — у нас близкие хорошие отношения. И она тоже безумно по мне скучает.
Один день сменялся другим. Давид снова загулял, но мне теперь было всё равно. Он расхаживал по квартире, как павлин, распустив хвост и хвастаясь живущим с нами ребятам о том, как подцепил новую подругу-иностранку. А на следующий день — другую. И так до бесконечности. Я перестала на него реагировать, чем задела эго Давида, и он выхватил мой телефон, где была открыта моя переписка с другом.
— Отдай мне телефон! — рассержено говорю Давиду, но он строит из себя моего повелителя и отходит со смартфоном в руке, в сторону. Я вскакиваю с места.
— Живо отдай телефон!
— Вот так ты меня любишь, да? Мужиков в списке контактов — пруд пруди! Ты, оказывается, та ещё дрянь! А я купился на твою скромность. Думал — ты не гулящая. Да ты ещё похлеще обычной потаскухи!
Поток этой грязи льётся из него вёдрами, а я так и хочу заткнуть уши. Я-кто? У него крыша съехала! Давид же знает, что у меня ни с кем никогда не было всё так серьёзно, как с ним. Те парни, с которыми я гуляла ранее — мы просто проводили время вместе. Я даже не целовалась ни с кем!
Но остановить его невозможно! Он всё оскорбляет меня, параллельно удаляя все мои контакты! Он просто тупо чистит мой телефон!
— Отдай! Ты не имеешь права! — я не могу выдрать свою вещь из его рук, и он сейчас кажется мне безумным. Я даже боюсь подходить к нему. Он некогда говорил мне, что презирает мужчин, способных ударить женщину, но почему-то я ему не верю. Мне кажется Давид может меня ударить вполне серьёзно.
Мой телефон полностью пуст. Нет ни имён, ни номеров телефонов, ни переписок. Нескольким моим друзьям по институту — бывшим сокурсникам, он вообще написал гадости о том, что я шляюсь налево и направо, поэтому не стоит мне отвечать. Довольный собой он вышел за дверь, а затем на улицу.
