Стрела амура - Мэй Сандра (прочитать книгу TXT) 📗
Джон очнулся, тряхнул головой и решительно выбрался из машины на тротуар. Надо попытаться обсудить с этой мисс Кудроу создавшуюся ситуацию.
В саду было тихо и дико. Непуганые птицы с любопытством разглядывали незваного гостя, но не улетали. Из густой травы выглядывали одичавшие мальвы и совсем уж неуместная герань. Джону, выросшему в стране, давшей имя лучшим в мире газонам и садам, было странно смотреть на это буйство трав и кустов.
Дверь в дом была открыта, но и изнутри не доносилось ни звука. Паника, невесть откуда взявшаяся, захлестнула горло тугой петлей. Что-то случилось? Забыли закрыть газ? Угорели от камина? Нет, не может быть. Все окна открыты, воздух совсем чистый.
Неужели эта маленькая зараза сбежала с мальчиком?!
Джон вихрем взлетел на второй этаж, где должны были располагаться спальни… Так и есть, комната пуста!
Он спустился вниз, кипя от ярости, и только здесь заметил двери в комнаты первого этажа. Осторожно приоткрыл одну — и сердце вновь упало. Здесь явно жила девушка, но сейчас комната была пуста, а постель не тронута.
Они удрали, малолетки несчастные!
Уже совершенно безнадежно он открыл дверь второй комнаты…
У великого Леонардо есть картина. Мадонна с цветком.
Маленький, но по-взрослому серьезный младенец Иисус на руках у девочки-матери. И непонятно, кто из них больший ребенок.
Та Мадонна была златокудрой, эта — брюнеткой, иначе сходство показалось бы Джону полным. На широкой кровати, обнявшись, спали крепким детским сном Лиза Кудроу и Брюс Брайтон. Золотистая головка мальчика покоилась на плече девушки, и темные кольца ее волос переплелись с его пшеничными вихрами. Во сне Лиза крепко обнимала ребенка, словно защищала от всех напастей мира. От подобной картины зарыдали бы даже каменные сфинксы — юная девушка, сама почти ребенок, защищает другого ребенка.
Джон неслышно вздохнул, покачал головой. Воспитательница.
Да что же он на нее злится? Взрослый, здоровенный мужчина — на такую кроху. Если она в чем и виновата, так только в том, что родилась на десять лет позже Джона Брайтона.
Последняя мысль ему самому показалась несколько фривольной и двусмысленной, поэтому он поскорее убрался от двери и отправился на кухню. Сварит он им лучше кофе, вскипятит молока, и тогда, преломив, так сказать, хлеб, они смогут найти общий язык.
На кухне было чисто, и он невольно усмехнулся, вспомнив вчерашний душ из грязной воды. Нашелся кофейник, молоко в холодильнике, и свежие булочки стояли в бумажном пакете у задней двери — так уж было принято в Батон-Руж.
Закипела вода, и по кухне потек аромат свежего кофе и разогретых в духовке булочек. Джон не удержался, отщипнул хрустящую корочку и тихо рассмеялся.
Как хорошо будут они завтракать в Касл-Мэноре! И Брюс будет гонять на пони по окрестным лугам и меловым утесам, а маленькая воспитательница… и ей пони дадим, лошадь для нее велика.
И будет детский смех в старом доме, и запах горячих булочек и кофе, будет теплый желтый свет в стрельчатых окнах по вечерам, и тете Агате наконец-то будет кому рассказать все свежие — и старые! — сплетни про деревенскую жизнь…
Джон обернулся на шорох, послышавшийся сзади.
И мир заволокло белой мглой.
Лиза проснулась и с недоумением уставилась на солнечных зайчиков, бесившихся на потолке. Минуточку, сейчас же ночь?
Потом она почуяла запах кофе.
Потом поняла, что рука и плечо у нее онемели до полного бесчувствия, и кофе, наверное, варит Брюс.
Потом она скосила глаза — и увидела спящего Брюса.
Лиза рывком села на постели. Брюс недовольно заурчал, потянулся и тоже сел, хлопая заспанными зелеными глазищами. Открыл было рот, чтобы спросить о чем-то — но Лиза стремительно прихлопнула ему рот ладошкой.
— Тс! В доме кто-то есть.
— ???
— Я заснула вчера и дверь не закрыла. Тихо, ладно?
— Угу. Давай его выгоним?
— А вдруг там бандит?
— А мы вооружимся.
— Чем, дурачок?
— Сама ты! Есть бейсбольная бита?
— Терпеть не могу бейсбол.
— Странно. Национальная гордость Америки. Во! Офигенно тяжелый! Пускаем в глаза, а потом бьем по башке.
— Брюс, давай вызовем полицию…
— Ага, и они скажут, что ты даже двери не запираешь, где тебе уследить за ребенком… то есть за мной. А так — ты будешь героиня, задержавшая преступника.
— Ладно. Но если что — беги со всех ног.
— Само собой. Дергать — вот здесь.
Через несколько секунд два абсолютно бесшумных силуэта пересекли гостиную и подобрались к двери в кухню. В щель было видно, что на кухне стоит высокий и здоровенный громила в черных джинсах. Судя по всему, громила намеревался украсть серебряный кофейник…
Лиза Кудроу выставила перед собой огнетушитель, а Брюс Брайтон ногой распахнул дверь. Громила повернулся от плиты и оказался Джоном Брайтоном.
В лицо ему ударила струя пены.
— О, БОЖЕ МОЙ…
— Уа-а-у!!!
— Тьфу… Да что же это… Вы что, издеваетесь надо мной, что ли?
— Я все-таки, пожалуй, застрелюсь на ваших глазах…
— Лиза, а чего ты! Зачем он без спросу на чужую кухню залез? Мы думали, вы грабитель, мистер!
— Надо же, вы боитесь грабителей?
— He понимаю, откуда столько скепсиса в голосе… Сидите спокойно, тут еще за ушами пена… От него пятен не остается. По-моему.
— На штанах и совсем ничегошеньки видно не будет…
— Так я не поняла, почему вы с такой интонацией спросили про грабителей?
— Потому что люди, не запирающие дверь на ночь, вероятно, очень отважны и совсем не боятся грабителей. Они их топят. То в грязной воде, то в мыльной пене. Ай! Осторожно!
— Простите. Насчет двери… это мы вчера немножечко заснули.
— Я понял. Да перестаньте вы у меня в ухе ковырять!
— Там же пена…
— К черту пену! Дайте сюда полотенце, я сам.
— Мистер Брайтон, я должна принести вам свои искренние…
— Тетка, говорю тебе, он сам виноват!
Джон Брайтон поднялся и величественным жестом заставил их умолкнуть.
— Давайте постараемся быть взрослыми и цивилизованными людьми, хорошо? Итак, я прошу прощения, что вошел без спроса.
— Принимается. Я прошу прощения за вчерашнее ведро и сегодняшний огнетушитель.
— А я… я… за «гадского дядюшку».
— Придурка.
— Чего?
— Не чего, а что. За «гадского придурка-дядюшку».
— Ох. Хорошо.
— Принимается. Итак, леди и джентльмены… Давайте все же выпьем кофе и попытаемся договориться.
Через четверть часа на кухне царила несколько напряженная, но — идиллия. Следы пены убрал Брюс, булочки в духовке разогрел Джон, кофе сварила Лиза. Теперь все трое сидели вокруг круглого стола и чинно поглощали завтрак.
Отставив чашку, Джон извинился и отошел на порог кухонной двери, достав пачку сигарет. Лиза машинально отметила, что в джинсах, рубашке с открытым воротом и с сигаретой английский аристократ — вылитый Ковбой Мальборо. Брюс смотрел в стол и явно переживал. Лиза кашлянула.
— Я полагаю… Мистер Карч должен был вчера переговорить… с вами… насчет…
— Да. Он говорил. Именно поэтому я и пришел сегодня с утра. Признаюсь, меня застигло врасплох подобное предложение.
— Я без Лизы не поеду никуда…
— Вот что, молодой человек. Помолчи-ка ты пока.
— А я все равно не поеду.
— Брюс, дай ему сказать. Итак, мистер Брайтон?
Джон затушил сигарету водой из-под крана, выбросил ее в ведро, а потом неожиданно энергично взъерошил светлые волосы пятерней. В этот момент Лизу осенило: они с Брюсом похожи как две капли воды! Одинаковые глаза, одинаковые волосы, одинаковые высокие скулы, придающие взгляду что-то кошачье… Только Брюс еще котенок, а этот… леопард!
Джон посмотрел на Лизу и Брюса и заговорил негромко, но твердо:
— Я знаю, пройдет немало времени, прежде чем вы оба убедитесь, что я хочу Брюсу только добра. Мне и самому придется учиться быть твоим дядей, парень, хотя, видит Бог, я мечтал об этом шесть долгих лет. Я повел себя вчера заносчиво и глупо. Я судил предвзято, заранее настроившись против вас, мисс Кудроу…
