Дерзкое обольщение - Гэмильтон Миллисент (книги серии онлайн .txt) 📗
– А тебе не приходило в голову стать модельером?
– Нет. Модельер – тот же художник. Для этого нужно иметь призвание. А вот что мне нравится, так это подбор аксессуаров. Это целое искусство – подобрать обувь, пояс, шарфик к платью или костюму. – Дорис вошла во вкус и говорила без умолку. – Я уже не говорю про драгоценности, прическу, макияж. От точного выбора зависит успех всей композиции. Я часто высказываю свои предложения, и Жискар ценит мое мнение очень высоко.
– Выходит, красота – заложница аксессуаров?
– Женская красота – вещь загадочная, – ответила Дорис. – Она в сиянии кожи, в улыбке, в блеске глаз. А если внутри пустота и неуважение к себе и окружающим, как ни приукрашивайся – ничего, кроме жеманства, в ней не увидят. При некотором внимании к себе возраст, сложение, рост не играют роли и не помешают произвести нужное впечатление.
– Произвести впечатление? Для чего? Чтобы лучше продать себя на рынке жизни?
– А почему бы и нет? Разве не того же самого добивается мужчина, надевая изысканный костюм? – Она критически осмотрела костюм Рикардо. – Судя по покрою, это работа Дориана Сислея, лучшего австралийского модельера. А туфли – туфли ручной работы – то ли из Испании, то ли из Италии.
Рикардо широко улыбнулся.
– Выходит, я тоже играю?
– Несомненно.
– Кого же?
– Респектабельного финансиста и в то же время лихого парня, способного на самые экстравагантные выходки.
А что можно сказать о самом Рикардо Феррери – не бизнесмене, а человеке?
Дорис почувствовала, что они ступают на скользкую дорожку.
– В нем жесткая, граничащая с жестокостью целеустремленность странным образом сочетается с деликатностью и отзывчивостью.
– Какая проницательность! – довольно усмехнулся Рикардо. – Но не перейти ли нам к главной цели вечера – ужину? Кто-то из нас умирал с голоду.
В упоминании о цели вечера было что-то двусмысленное, но Дорис действительно слишком хотела есть, поэтому не стала спорить.
На первое был подан суп с божественным ароматом лука и томатов – не блюдо, а амброзия; далее шли отборнейшие креветки в соевом соусе с гарниром из риса и овощей, а затем уже главное блюдо – фазан в винном соусе. Порции были соблазнительно маленькие, и Дорис съела все без остатка. Еще было вино – прозрачное и терпкое белое, а на десерт – фруктовое желе со взбитыми сливками.
– Это был не ужин, а верх совершенства! – воскликнула Дорис, откидываясь на спинку кресла. Она была сыта, как никогда в жизни.
– Спасибо, я старался, – скромно ответил Рикардо.
– Видимо, для себя ты так не готовишь? Кстати, наверное, ты вообще не ужинаешь дома – всегда в какой-нибудь компании.
– Дома я действительно ем весьма редко, – лениво отозвался Рикардо. – По негласному обычаю раз в неделю я ужинаю у мамы, потом частенько бываю у Сильвии с Габриэлем. Об официальных ужинах и дружеских вечеринках я вообще не говорю.
– Между прочим, мне очень понравилась жена твоего брата – Сильвия, – призналась Дорис.
– Редкой красоты женщина, – восторженно подтвердил Рикардо. – Искренняя, заботливая, с чудесным характером.
Глаза Дорис ревниво блеснули. Рикардо подметил это и улыбнулся.
– Не выпить ли нам кофе?
– Не возражаю. Только сперва уберем со стола посуду и вымоем ее. Если, конечно, – Дорис искоса взглянула на него, – если, конечно, ты не против появления женщины на твоей кухне. Кстати, как тебя угораздило избрать специальность повара? – спросила Дорис уже на кухне, где они вдвоем мыли посуду.
– Мой дед переселился из Италии сразу же после второй мировой войны. В Палермо он владел тремя ресторанами, по этой части он пошел и здесь. Мой отец, а потом и мы с братом по мере сил помогали: были официантами, мойщиками посуды, уборщиками, работали все свободное время и когда учились в школе, и в университете. Я получил диплом магистра экономики, а вскоре после этого папа скончался. А дед умер за пять лет до этого. Потом несколько лет мне приходилось днем сидеть в офисе, а вечерами работать в ресторане. Причем в качестве управляющего. Теперь это заведение лишь маленькая часть нашей империи, и мы его держим исключительно ради мамы – для нее это память об отце.
– Она наверняка гордится вами.
– А мы – ею. Мы вообще очень дружная семья.
Рикардо занялся кофе, а Дорис завороженно смотрела, как он ставит чашечки на блюдца, насыпает сахар, добавляет ликер и сливки. Руки у него были крупными, мускулистыми, а движения – аккуратными и хирургически точными.
– Мне скоро уходить, – сообщила Дорис, когда они, вернувшись в гостиную, пили кофе.
– К чему такая спешка?
– Сон профессиональной манекенщицы – семь часов, не меньше, – отшутилась она.
– Тогда давай составим планы на следующую неделю, – сказал Рикардо. – Для этого, собственно, я и пригласил тебя к себе домой. На публике ты обожаешь спорить, выдвигать контраргументы…
– И не спорю я вовсе, – запротестовала Дорис, но тут же рассмеялась: – Ну, разве что иногда.
– Иногда – это всегда, когда я нахожусь рядом?
Дорис искоса взглянула на него.
– То, что я участвую в этом спектакле, вовсе не означает, что он мне по душе.
– Я тебе настолько неприятен? – быстро спросил он.
Дорис вдруг ощутила себя совершенно незащищенной – как улитка, выбравшаяся из своего домика.
– Да нет, – честно призналась она.
– Значит, ты меня боишься?
Сказать «нет» было бы неправдой – или чистой правдой. Даже сегодня вечером, когда его общество впервые казалось ей и приятным и легким, ее не покидало чувство опасности. И все же главной виновницей всех их предыдущих стычек была она – это следовало признать.
– Скорее ощущаю какую-то неуверенность в твоем присутствии, – медленно ответила она. Лицо Рикардо оставалось непроницаемым. – Ты начал говорить о графике наших с тобою встреч на неделю, – напомнила она, переводя разговор в прежнее русло.
– Перед Рождеством все мы обычно наносим традиционные визиты вежливости, – охотно подхватил тему Рикардо. – Полагаю, мы сможем вместе побывать в доме кого-нибудь из моих друзей. Далее, Сильвия и Габриэль организуют благотворительный вечер в пользу детей-инвалидов. Предполагается, что это будет главным мероприятием рождественского сезона.
– Боже! – спохватилась Дорис. – Совсем забыла! В четверг утром я вылетаю на Золотой Берег – там у меня фотосъемки по договору с рекламным агентством «Бофор». А первого января – съемки в Сиднее.
Рикардо помрачнел.
– Много времени они займут? Дорис неуверенно пожала плечами.
– По одному дню, я думаю.
– Есть у тебя помимо этого какие-то обязательные визиты?
– На сочельник мы всегда собирались в семейном кругу, – сказала она, и сердце у нее защемило при мысли, что отец на этот раз будет в больнице. – А сегодня я проведу остаток вечера наедине с книгой или посмотрю телевизор.
– Неужели тебе не приходит в голову более приятный и интересный вариант?..– насмешливо спросил Рикардо.
Дорис вдруг покраснела. С чего бы это? – подумала она.
– Пока что нет, – уклончиво ответила она и поднялась из кресла. – Я вызову такси.
Возникла неловкая пауза. Дорис занервничала.
– Ты даже не допила кофе, – мягко заметил Рикардо.
От его голоса по телу Дорис пробежал томительный жар, и она вдруг не на шутку испугалась своих ощущений.
– Так могу я воспользоваться телефоном? – с притворной небрежностью спросила она. – Мне в самом деле пора возвращаться.
– Не надо такси – я отвезу тебя сам. Вот только допью кофе и отвезу.
Дорис трясущимися руками взяла чашечку с блюдцем и маленькими глотками допила кофе. В холле он положил вдруг ладонь на ее плечо, и Дорис чуть не задохнулась от волнения.
– Идем? – хриплым голосом спросил ее Рикардо.
– Да! – выдохнула она.
Всю дорогу домой Дорис упорно молчала. Но расстаться, не поблагодарив за прием, было бы слишком невежливо, и, выйдя из машины, она облизала пересохшие губы:
– Спасибо за приятный вечер.
