Ты – лучший - Мэй Сандра (книги полностью бесплатно .txt) 📗
– А тебя это, конечно, удивляет? Что ж, если хочешь, да, ТАК – не часто. Прямо скажем, никогда.
Неожиданно его лицо потемнело, и Морин с досадой прикусила губу. Невыносимый Джон Карлайл наверняка опять вспомнил события трехлетней давности. Это начинало раздражать, и Морин прибегла к своей любимой тактике заговаривания зубов:
– Да, на вид я высока и достаточно, хм, крепка, но под этой оболочкой скрывается хрупкая ранимая натура, и если такие бурные порывы обрушатся на меня неожиданно, я теряюсь…
– Ты только что чуть не потерялась в сельве, ведьма.
– Я не ведьма! И почем я знала, что там сразу будет сельва? Я девушка городская, дикая…
– Морин, сельва здесь везде. Это мы здесь случайно и кое-где. Танцевать босиком на лужайке перед домом – еще куда ни шло, змеи не любят заползать туда, где есть люди и собаки, но в лесу надо быть очень осторожной… Пошли, тебе нужно полотенце.
Да, черт возьми, ей нужно полотенце, а ему стакан брома, потому что мокрый шелк облепил это тело так, словно никакого платья на ней и вовсе нет, а рыжие волосы свились в тугие кольца, и в зеленых кошачьих глазах горит такой огонь, что душа и тело Джона Карлайла могут не выдержать, и тогда…
И тогда все будет очень хорошо. Просто замечательно, потому что будет все именно так, как ему и надо. Ибо он хочет эту женщину, хочет так сильно, что едва способен соображать и вести себя как цивилизованный человек, и очень даже жаль, что он цивилизованный человек, потому что лучше было бы подхватить ее сейчас на руки и унести в спальню, а потом не выпускать оттуда… примерно до конца жизни!
Все эти – и еще куда более бессвязные – мысли проносились в голове Джона Карлайла, пока он вел мокрую Морин О’Лири по тропинке к маленькому летнему павильону. Здесь должны были найтись, черт их дери, полотенца!
Потом Морин заворачивалась в эти самые полотенца, а он не сводил с нее зачарованного взгляда, от которого она нервничала все сильнее и сильнее. Когда полотенца укутали Морин с головы до ног и опасность вроде бы миновала, Джон неожиданно шагнул к ней и медленно коснулся губами обнаженного (по чистому недосмотру) плеча.
– Почему же вы до сих пор не замужем, прекрасная ведьма Морин?
– А вы почему не женаты, мой суровый босс?
– Ирландская привычка – отвечать вопросом на вопрос. Но я буду снисходителен. Я просто никогда не встречал женщину, которая обладала бы магией…
– А я никогда не встречала Правильного Мужчину. Хорошие Девочки должны встретить Правильного Мужчину, тогда у них получится Крепкая Семья и Дом Полная Чаша.
– Тебе именно этого хочется?
– Не уверена. Но начинать лучше с этого. Так безопаснее. А то являются всякие, прыгают на тебя, как…
– Как хищники.
– Вот именно, благодарю, как хищники. И с виду они тоже… чистые разбойники.
Оба одновременно взглянули в зеркало. Там отразилась на удивление яркая и красивая пара – рыжеволосая высокая красотка с белоснежной кожей и смуглый синеглазый брюнет с насмешливой улыбкой. Морин и Джон смотрели друг на друга в зеркало и не могли сдвинуться с места, словно зачарованные внезапным приливом таинственной магии…
Звонкий юношеский голос прорезал наступившую тишину, заставил обоих отпрянуть в смущении от зеркала и друг от друга. Эдди-аристократ.
– Эй, вы двое, ау!!!
– Мы здесь, Эдди. Тебя трудно не услышать даже сквозь грозу.
Эдди вынырнул из тьмы с веселым смехом.
– Я не зря тренировался все эти месяцы. Не поверите, мисс О’Лири, в Итоне у меня был самый тихий и слабенький голосишко. Один профессор даже отказался принимать у меня зачет, потому что ему надоело переспрашивать. Эх, сейчас бы я ему ответил…
– О да! Только вот на какую тему, хотел бы я знать? Особенности поведения пегих кобыл-трехлеток в период течки? Ты же, насколько я помню, специалист по истории искусств?
– Я был им, дорогой Джон, но это осталось в другой жизни. Кстати, а я вам не помешал?
– Разумеется, помешал! Мы с мисс О’Лири как раз собирались сорвать друг с друга мокрые тряпки, чтобы заняться необузданным сексом…
Морин, прищурившись, посмотрела на Джона. Как известно, лучший способ соврать – это сказать чистую правду…
Эдди откинул голову и жизнерадостно рассмеялся.
– Ну вы и даете! По мне, так лучше пойти обсохнуть, хотя в чем-то Джон прав. Эта ночка прямо создана для диких и необузданных поступков. Главное, знаете, Морин, никто на Амазонке не может ничего толком предсказать. Метеорологи здесь бессильны…
Джон сердито махнул рукой на болтуна:
– Не говори ерунды. Отец всегда знал, какая будет погода. А яномами и сейчас могут тебе дать любой прогноз. Только не хотят. Ха-ха.
– Вот именно, ха-ха. Я же не Сын Ягуара…
– Эдди, оторву башку!
Морин вскинула голову и с интересом взглянула на Джона.
– А за что? Кто такой Сын Ягуара? И почему о нем нельзя говорить?
Эдди отскочил на безопасное, по его мнению, расстояние и весело ответил за Джона:
– Сын Ягуара – это он. Оторвет башку – потому что он Сын Ягуара. А нельзя говорить, потому что босс не любит, когда я болтаю о том, чего сам толком не знаю. Собственно, он абсолютно прав. Теперь ваша очередь, Морин.
Морин повернулась к Джону, но тот яростно выставил вперед ладонь, словно защищаясь от нее.
– Все. Никаких вопросов. В дом! Сохнуть! И спать! Завтра последний день перед праздником, будь он неладен.
– Но…
– Нет.
– Оторвешь башку?
– Нет. Тебе – нет. Этому болтуну – обязательно, а тебе нет. Тебя просто придушу.
– Босс! Так нельзя.
– Можно. Иногда даже нужно. Все, я сказал. Все домой!
Эдди подал Морин руку, и они с хохотом ринулись через потоки воды к ярко освещенному дому. Джон не спешил за ними. Он молча стянул с себя мокрую насквозь рубашку. Потом брюки. Вышел под дождь.
Вспышка молнии осветила высокую атлетическую фигуру обнаженного мужчины. Свет был так ярок, что случайный наблюдатель мог бы разглядеть даже длинный светлый шрам, пересекавший могучую грудь.
Джон постоял еще секунду, а затем повернулся и бесшумно скрылся во тьме. Ни одна ветка не шелохнулась в том месте, где он легко перепрыгнул изгородь.
Морин уже поднималась по ступеням дома, навстречу ей спешили Каседас и Алисия, но в этот момент сквозь раскаты грома, шум дождя и вой ветра, из самого сердца сельвы донесся до них странный, тоскливый и зловещий звук. Пронесся над головами – и утонул в грозе…
Морин проснулась с первыми лучами солнца, разбуженная щебетом птиц. Как в сказке, честное слово!
Утро было поистине хрустальным. Ни малейшего воспоминания о вчерашней духоте, равно как и о ночной грозе. Мир был чисто умыт, свеж и ослепителен. Морин слетела с постели, выбежала на ажурный балкончик и протянула руки к солнцу, смеясь от счастья. Спала она, разумеется, голышом, но девушка не сомневалась, что в такой ранний час ее просто некому видеть.
Она наслаждалась красотой утра ровно тридцать секунд, после чего с воплем кинулась назад в комнату и торопливо завернулась в первое, что попалось под руку, а именно – в кисейную занавеску. Спугнул же ее приятный мужской голос, с непередаваемой интонацией промурлыкавший из-под балкона:
– Всегда мечтал посмотреть с утра на что-нибудь эдакое! Мисс О’Лири, вы не могли бы повторить выход? На бис, так сказать.
– Морин. Просто Морин. Босс, это бесчеловечно. А если бы я шарахнулась не назад, а вперед?
Джон Карлайл, красавец-ранчеро в клетчатой ковбойке, широкополой шляпе, сбитой на затылок, видавших виды джинсах и высоких сапогах, улыбаясь, стоял под самым балконом и нахально щурился, обозревая все, что не скрывала – и не могла скрыть – кисейная занавеска.
– Что ж, тогда утро началось бы еще удачнее. Поймать в объятия обнаженную красавицу, испуганную и трепещущую, прижаться к ее полуоткрытым устам и сорвать первый поцелуй…
– Вот не могу понять, все ковбои не то развратники, не то поэты.
– Ранчеро, миледи, ранчеро. И потом, всякий поэт в какой-то мере развратник. Возьмите хоть Байрона…
