Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви - Сборник "Викиликс" (читать книги бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
Зиму сменила весна, весну – лето, и к середине года хлопоты хозяйки маленького бизнеса и жаркое солнце разогнали мрачные тучи предательства. Мне показалось, что все отболело, зажило, зарубцевалось.
Однако первая же зима после предательства Адама доказала обратное. От мерцания гирлянд кружилась голова, запах корицы и имбирно-пряничного сиропа вызывал тошноту. После седьмого приступа паники я обратилась в центр психологической помощи – тогда еще открытый. И там от женщины с шарлатанским именем Эммелина и настоящей докторской степенью получила мудрый совет: «Ориентируйся на собственный комфорт. Создай вокруг себя безопасное пространство. И продолжай жить».
Безопасное пространство…
«Почему нет? – подумала я. – Что я теряю?»
И на следующий же день решительно выбросила всю новогоднюю атрибутику, гирлянды и ненавистные сиропы. Праздничное меню отправилось в урну, а хвойный венок на двери сменил красный знак «Стоп» с провокационной подписью:
«Людям с праздничным настроением вход воспрещен».
Удивительно, но… сработало. Дышать стало легче, наплыв приторно-счастливых лиц иссяк, сменившись лояльными клиентами и редкими идейными союзниками, которых, как и меня, раздражала предновогодняя суета.
Первая годовщина разрыва с Адамом прошла буднично и почти незаметно, что меня полностью устраивало. Даже Лора, заглянувшая, чтобы по-дружески предложить напиться в хлам, была удивлена, когда я встретила ее спокойным кивком.
С тех пор я никогда не праздновала. Идейно. Принципиально. Держала антиновогоднее кафе и радовалась, что один месяц в году все имбирное, коричное и пряничное обходит меня стороной.
А потом появился Мороз.
Дзинь!
– Ледяная Королева Крис!
– Мое имя Кристина. Крис-ти-на. Что, сложно запомнить?
– Крис идет тебе больше, – ухмыльнулся Мороз, начисто игнорируя мой недовольный взгляд. – А Ледяная Королева не прозвище, а название антиновогоднего десерта. Хотя, если подумать…
Он хитро посмотрел на меня своими невыносимо-зелеными глазами и, перехватив поднос, выскочил на улицу, заманивая клиентов провокационным костюмом и бесплатным угощением.
Не имбирными человечками – и на том спасибо.
Но все-таки…
Когда он притащил это странное печенье с прозрачной глазурью, мне невероятно захотелось выставить его за порог – вот прямо руки чесались. Нет, на самом-то деле, нужно было выпроводить этого ряженого наглеца еще тогда, когда он пришел второй раз и попросил изобразить звездный разрушитель, потому что треугольный силуэт космического корабля напоминал ему елку. Или через день, когда он до самого закрытия проторчал в полупустом кафе, рассказывая какую-то ерунду. Или потом, когда он водрузил в углу зала щетинистое чудо инженерной мысли, напоминавшее вешалку для курток и пальто. Или…
Но сейчас Мороз точно перешел последнюю черту.
Помня о прежнем отвращении к запаху праздничной выпечки, я грозно приблизилась. И вдруг… замерла.
От глазированного печенья пахло чем-то непривычно-летним – кажется, зеленым чаем и мятой. И этот запах не раздражал, а, наоборот, был довольно приятным. Наверное, поэтому сам Мороз, ухмылявшийся от уха до уха, тоже вдруг показался мне чуть менее невыносимым – настолько, что я растерянно замешкалась, и драгоценный момент, когда еще можно было вытолкать незваного гостя вон, был упущен.
Зря. Если бы я знала, что он встанет на пороге и начнет зазывать в кафе посетителей, я бы прогнала его в ту же секунду.
Мороз.
С подносом ледяного мятного печенья.
Зазывал посетителей в антиновогоднее кафе.
Ничего более сюрреалистичного и представить было нельзя.
И это работало. Мороз рекламировал мой кофе и свои десерты так, что к обеду в кафе отбоя не было от посетителей. Люди заказывали черный американо и латте со снежно-молочной шапкой, хвалили оригинальный интерьер, ели мятное печенье и в целом выглядели довольными.
Мороз распродал все, что принес, и к закрытию на моем столе образовалась внушительная пачка купюр, которые я наотрез отказалась брать.
– Это же твое заведение, – упирался Мороз.
– Это не моя продукция, – отпиралась я.
– Считай это платой за аренду.
– Да у меня просто руки не дошли тебя выгнать.
– Руки, Крис, не ходят. Ходят ноги.
– Умник, тоже мне! – прошипела я, замахнувшись.
Не то чтобы я всерьез хотела его ударить. Так, шлепнуть слегка, чтобы мозги встали на место и он прекратил досаждать мне каждый день, как будто…
Как будто из всех городских кафе ему обязательно нужно было выбрать именно то, где жалкие крохи людей без новогоднего настроения пережидали гирляндный апокалипсис, получая еду и укрытие. Но…
Мороз перехватил мою руку и зачем-то задержал ее в своей огромной лапище.
И что-то… треснуло.
Я услышала этот звук, как наяву, – это ломалась, осыпаясь мелкой ледяной крошкой, броня моего сердца. Броня, которая гарантировала, что никто никогда и ни за что больше не причинит мне боли.
Но пришел этот проклятый Мороз, совершенно не похожий на деда, принес вешалку-елку, которая не была елкой, новогоднее-антиновогоднее печенье – и все изменилось.
Он наклонился и поцеловал мне руку, словно мы провалились в прошлое и оказались в далеком веке, где дамы в длинных платьях отбивались веерами от галантных кавалеров. И я совсем забыла, что давно хотела от него избавиться.
Ледяная Королева… растаяла.
– Понимаешь, Кристина, нельзя вечно прятаться от отношений, – бодро проговорила с экрана монитора Эммелина. За ее спиной шумело море и ветер трепал длинные швабры пальм, обмотанных праздничной мишурой, – похоже, закрытие центра психологической помощи открыло для дипломированного психолога новые горизонты не только в профессиональном плане.
– Угу, – ответила я.
И, не удержавшись, бросила взгляд за спину.
Убежишь от такого!
Из кухни тянуло мятой, жженым сахаром и тестом. Мороз пек свое антиновогоднее – вот уж выдумал тоже! – печенье и варил прозрачные голубые льдинки леденцов, которые собирался положить на стойку в качестве бесплатного угощения. В прихожей висел красный костюм с синтетической шапочкой, в холодильнике остывала бутылка шампанского. А на подоконнике сушилась новая вывеска с Ледяной Королевой, которая выглядела не неприступной, а загадочной и, по мнению Мороза, чертами бледного лица походила на меня. Хотя, как по мне, таланта к рисованию чего-либо не в стиле пин-ап у моего самопровозглашенного бизнес-партнера не было от слова вообще.
Как вышло, что Мороз вдруг вошел в мою жизнь, просочился в кафе и на кухню, окружив меня шутками, леденцами и домашним печеньем?
Я не знала.
Наверное, забыла закрыть форточку.
Но почему-то только сейчас я осознала, что… не против этого вторжения.
Доктор медицинских наук улыбнулась – как будто поняла, о чем я подумала, по одному взгляду и дрогнувшим уголкам губ.
– Разреши себе двигаться дальше, Кристина. И продолжай жить.
Я кивнула, вполуха прислушиваясь к возне на кухне. Кажется, Мороз уже достал из духовки печенье… и, кажется, пора было начать называть его по имени – Марком.
Марк Морозов.
Кто бы мог подумать…
Монитор мигнул – сессия подходила к концу.
– С праздником вас, Эммелина, – торопливо проговорила я и вдруг поняла, что впервые за несколько лет реально признала его наличие.
Наличие этого жуткого… ладно, не всегда… Нового года.
И наличие Марка… рядом.
Полночь встречали вместе.
Я закрыла кафе после последнего клиента, давая убежище всем, кому некуда было податься предпраздничным вечером – некоторые традиции стоили того, чтобы их сохранять, даже когда моя собственная жизнь за короткий месяц сделала разворот на сто восемьдесят градусов, – и поднялась в уже не такую пустую квартиру, встречавшую запахом ужина и мятного печенья. Мороз открыл шампанское. Мы расстелили пестрое покрывало на широком подоконнике, откуда видна была заснеженная улица, мое кафе с новой вывеской, угол площади и собравшиеся в ожидании фейерверка люди.
