Живая кукла - Уилфер Хеди (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Да, он прекрасен! — восторженно воскликнула Лавиния. — Похож на морскую жемчужину.
Витторио рассмеялся, но в его глазах было столько тепла, что Лавиния зарделась от смущения.
— Точно так же называла его моя бабушка.
Лавиния охнуть не успела, как самолет коснулся земли и побежал, тормозя, по дорожке. Только тут она поняла, что Витторио специально отвлекал ее разговорами, чтобы ей не было страшно при приземлении. Он умел, когда хотел, быть занимательным и обворожительным. Все могли сложиться иначе, если бы они встретились при других обстоятельствах.
Но Лавиния тут же заставила себя не думать об этом. Ситуация и так была не из приятных, чтобы усугублять ее беспочвенными фантазиями.
Задумчивость читалась во взгляде Витторио, когда он помогал Лавинии выйти из самолета. Много событий произошло за короткий промежуток времени, что он знаком с этой женщиной, и ему хотелось сохранить то впечатление, которое она произвела на него. Ее чувственность и в то же время гордость тронули его безмерно. В отличие от холодной Мариетты Лавинии были присуши душевность, теплота, женственность, которые не могли оставить его равнодушным, как мужчину.
Он до сих пор был не в силах забыть поцелуя в бостонских апартаментах. Сначала он поцеловал Лавинию, догадавшись о присутствии Мариетты, — запах ее духов невозможно было спутать ни с каким другим. Где она достала ключ, он не имел понятия — возможно, каким-то образом стащила у деда. Но поцелуй, призванный показать Мариетте серьезность его отношений с Лавинией, неожиданно позволил ему осознать то, что он не хотел признавать. Он не просто неравнодушен к Лавинии, он всерьез увлечен ею.
В Риме было удушающе жарко, но здесь, на острове, легкий ветерок шелково прикасался к коже, нес спасительную прохладу. Лавиния спрыгнула с трапа, прикрыв глаза от солнца, и растерянно посмотрела встречающих. Слова Витторио: «Дорогая, ты забыла это» — и его протянутая рука с темными очками усилили ее растерянность, но не в такой мере, как теплая ладонь, легшая ей на талию. Он привлек ее к себе и громко, чтобы слышали все, сказал:
— Наше солнце слишком ярко для твоих прекрасных глаз.
Лавиния почувствовала, как дрожали ее пальцы, когда она брала у него очки. На них значилась известная марка, и они явно были намного дороже тех, какие она когда-либо имела. Когда Витторио забрал их обратно, и надел на нее, оказалось, что они впору.
— Я вспомнил, что мы забыли купить очки в Бостоне, но знал, что они тебе пригодятся, — сказал он ласково и наклонился вперед, одной рукой по-прежнему придерживая ее за талию, а другой касаясь плеча, как бы намереваясь притянуть к себе.
Для стороннего наблюдателя они были милой воркующей парочкой. И Лавинии стало понятно, почему Витторио выбрал именно этот момент, чтобы вручить очки.
Ну что же, они продолжают играть свои роли. Не думая о последствиях и не задаваясь вопросом, зачем это делает, Лавиния обвила руками его шею, нежно посмотрела ему в лицо и проворковала в ответ:
— Спасибо, дорогой. Ты такой внимательный!
Она явно удивила его. Это можно было прочесть в его взгляде. Но одновременно она увидела в его глазах что-то хищное, угрожающее, поэтому тут же отступила. Но он не хотел отпускать ее сразу, а продолжал удерживать возле себя и лишь потом подтолкнул к группе встречающих.
— Мама, это Лавиния, — сказал он, представляя ее старшей из двух женщин.
Лавиния жадно рассматривала хозяйку острова, зная, что, если бы она и Витторио были действительно помолвлены, все бы сделала, чтобы той понравиться. От этого, в конце концов, зависит многое в семейной жизни.
Внешне женщина напоминала Мариетту. Но только внешне. Стоило Лавинии заглянуть ей в глаза, и она увидела в них тепло, которое отсутствовало у кузины Витторио. В облике его матери было что-то нежное и мягкое, даже какая-то застенчивость, и интуитивно Лавиния почувствовала, что такая женщина, полюбив однажды и потом потеряв возлюбленного, всегда будет оплакивать его.
— Приятно с вами познакомиться, миссис Фоулстон… — начала было Лавиния, но мать Витторио немедленно протестующе покачала головой.
— Ты моя будущая невестка, Лавиния, и поэтому отбросим формальности. Зови меня просто Альбертиной или мамой, как зовут меня Вито и мои дочки.
Говоря так, она подошла к Лавинии и взяла ее за руки.
— Твоя невеста очень мила, — сказала она сыну.
— Я был уверен, что она тебе понравится, — произнес с улыбкой Витторио.
— И не только внешне, — продолжала мать.
— Ну конечно, мама, — кротко согласился Витторио.
О Небеса! Какой же он замечательный актер! — восхитилась Лавиния. Если бы она не знала, как Витторио на самом деле к ней относится, то, глядя сейчас на это обожание в его взгляде, могла бы подумать… могла бы подумать… Такой мужчина, как он, должен был бы тысячу раз все взвесить, прежде чем бросать подобный взгляд на «падшую», с его точки зрения, женщину, подумала она, забыв, что в данный момент в глазах Витторио она кто угодно, только не падшая женщина.
— А это Гейбриелла, моя сестра, — представил Витторио младшую из женщин.
Хотя у нее была такая же темная кожа, как у матери, светлые глаза выдавали, что в ее жилах течет не только итальянская кровь, а открытая улыбка сразу же пленила Лавинию.
— Бог мой, сегодня настоящее пекло и Лавиния, должно быть, просто умирает от жары! — с искренним сочувствием воскликнула Гейбриелла.
— Вы могли бы подождать нас на вилле, — сказал Витторио. — Достаточно было послать шофера с джипом.
— Ну уж нет, — возразила Гейбриелла, в то время как ее мать лишь протестующе замахала руками.
Гейбриелла посмотрела на брата и нерешительно продолжила:
— Ну мне кажется, что он должен знать…
— Знать — что? — спросил Витторио обеспокоенно.
— Мариетта здесь, — сообщила ему мать, тяжело вздохнув. — Она недавно прилетела, и…
— И?
— Говорит, что ее пригласил дед.
— Ты ведь знаешь, что это значит, Вито, — с раздражением бросила Гейбриелла. — Это значит, что она уговорила деда пригласить ее. И это еще не все…
— Гейбриелла! — попыталась остановить ее мать, но дочь не собиралась молчать.
— Она притащила с собой этого гадкого Бруно Папароне, заявив, что прокручивает сейчас важную сделку и что он, как финансовый директор, нужен ей каждую минуту. Если уж она так печется о сделке, зачем вообще приехала сюда? Как же я ее ненавижу! Сегодня утром она только и твердила о том, что дед обеспокоен положением дел и без конца обращается к ней за советами, поскольку ты…
— Гейбриелла! — снова предостерегающе воскликнула мать.
На сей раз сестра Витторио замолчала, правда, ненадолго.
— И чем она только взяла деда? — раздраженно воскликнула Гейбриелла минуту спустя. — Ведь ее цель очевидна. Она и тебя, Витторио, добивается только потому, что тебе на нее наплевать!
— Прости нас, Лавиния, — тепло сказала Альбертина Фоулстон. — Тебе, должно быть, это неприятно слышать, но ты еще не видела Мариетту, поэтому…
— Да нет, уже видела, — сказал Витторио и, читая немой вопрос во взглядах матери и сестры, пояснил: — Каким-то образом ей удалось достать ключ от наших апартаментов в Бостоне.
— Она отвратительная, правда? — сказала Гейбриелла Лавинии. — Я ее зову черной вдовой, как паучиху.
— Гейбриелла! — попытался осадить сестру Витторио, но безуспешно, потому что она продолжила: — Мама тебе еще не все рассказала, но Мариетта с боем заняла комнату, которую приготовили для Лавинии, — ту, что рядом с твоей.
— Я пыталась ее остановить, Вито. Но ты же знаешь ее, — вступила в разговор Альбертина.
— Она сказала, что Лавиния может пожить в комнате, которая в конце коридора и которую мы используем в крайнем случае, когда все другие заняты. Там нет даже приличной кровати!
— Ты должен поговорить с Мариеттой, Витторио. Надо постараться убедить ее уступить комнату Лавинии. Она же твоя невеста!
— Ей не нужна отдельная комната, — спокойно сказал Витторио, обнимая Лавинию и прижимая к себе так, чтобы она не видела его родственников. — Она будет жить вместе со мной.
