Несговорчивая жена принца - Саутвик Тереза (книги txt) 📗
– К сожалению, прошлого не исправишь, – вздохнула Джэнан. – Можно лишь быть благодарной за настоящее. Я очень рада, что ты приехала.
– Раз мы здесь, – сказал Кардал, – не будете ли вы так добры показать нам центр?
Ее черные глаза засветились гордостью.
– С удовольствием.
За следующий час они посетили рентгеновский кабинет, кардиологию, хирургию, палаты для выздоравливающих.
– Самое лучшее я приберегла напоследок, – объявила наконец Джэнан.
Она нажала на квадратную металлическую кнопку в стене, и двери автоматически раздвинулись. По левую сторону оказалось большое окно. За ним была большая комната, где целыми рядами лежали новорожденные. Между ними сновали медсестры, занимаясь теми, кому требовалось внимание, о чем сигнализировало красное плачущее личико.
Джессика придвинулась ближе к стеклу.
– Какие милые.
– Самое драгоценное, что есть у нас в стране, – согласилась тетя.
– Однажды я так и сказала мужу. Правда, Кардал?
Кардал тоже посмотрел в окно и увидел младенцев. Некоторые размахивали крошечными кулачками, другие спали невинным сном. Он едва расслышал слова Джессики, потому что его внезапно пронзила боль, которой он не знал раньше. Никогда он не позволял себе даже мысленно представить, каким бы был его сын или дочь. И теперь понимал, почему. Из чувства самосохранения.
До сих пор Кардал успешно подавлял эту часть своего горя, и сейчас боль камнем легла ему на сердце. Даже дышать стало трудно.
Не произнеся ни слова, он развернулся и ушел.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Кардал! Подожди!
– Я хочу побыть один.
– Что случилось? – Рванувшись следом, Джессика успела увидеть лишь закрывающиеся двери лифта. – Не знаю, что с ним такое, – сказала она тете, спешившей за ней.
Не может выражение такой жгучей тоски появляться на лице просто так. – Мне надо бежать за ним.
– Я видела этот взгляд раньше, – проговорила тетя.
– Что ты имеешь в виду? – обернулась к ней Джессика. – Ты видела Кардала раньше?
– Не именно его. Выражение. Боль. Утрата. Как врач, я делаю все, что в моих силах, для своих пациентов. Но иногда сделать ничего нельзя. И приходится сообщать близким, что помочь было невозможно. У него взгляд того, кто слышал, но никак не может поверить.
Джессика давила на кнопку, словно это помогало лифту приехать быстрее.
– Я должна идти за ним. Нельзя ему быть одному.
– Он так хочет.
– Кардал потерял кого-то, кого очень сильно любил. Как и я. Когда мама умерла, я осталась одна во всем мире…
– Джессика, мы не знали.
– Я ни в коем случае не виню вас. Просто мне хорошо известно, что значит чувствовать себя одиноким. Потом я приехала сюда, и Кардал всегда был рядом со мной.
– Конечно. Он твой муж. Ты любишь его. Это очевидно.
Ее любовь очевидна? Джессика надеялась, что тетя ошибается. Хотя трудно оставаться равнодушной к человеку, столько для тебя сделавшему. Сознает ли Кардал или нет, но ему сейчас нужен кто-нибудь, и она не может его бросить.
Джессика мерила шагами шикарный гостиничный номер. Кардал распорядился доставить ее сюда, но сам еще не появлялся, и она уже отчаялась дождаться его возвращения. Если бы она представляла, где следует искать, то давно бросилась бы на поиски, но, осознав свое бессилие, она просто решила оставаться в номере.
Часы ожидания сводили ее с ума. Куда может завести его отчаяние? Что он придумает, чтобы сбежать от преследующих его демонов?
Она вышла на балкон, с высоты взглянула на город. Далеко внизу ездили машины, спешили пешеходы. Доносился случайный гудок, скрип тормозов. Солнце садилось, а Кардал все не появлялся. Дурные предчувствия охватили ее, заставляя забыть о еде и о любых других желаниях, кроме желания видеть его. Как можно делать хоть что-нибудь, пока не станет известно, что с ним все в порядке?
Инстинкт подсказывал ей, что речь идет о чем-то большем, чем потеря любви всей его жизни. Кардал рассказывал ей об этом, и, казалось, тени прошлого начали отступать от него.
Вернувшись в комнату, Джессика прошла к двери мимо круглого столика, на котором стояла ваза с красными розами. Встала на цыпочки и заглянула в глазок, надеясь увидеть его в коридоре. Никого.
Возобновив свои блуждания по номеру, она прошла через гостиную, обставленную элегантной, мебелью, через столовую. В спальне плазменный телевизор был вмонтирован в стену напротив громадной кровати. Ребенком она всегда мечтала о красивой одежде и роскошно убранных комнатах, словно ей только этого и недоставало в жизни. Теперь вещи у нее были, но спокойствия они с собой не принесли. Ничто не могло утолить снедающую ее тоску. И Джессика поняла, что самые прекраснейшие материальные блага мира ничего не изменили бы в те долгие ночи, когда она плакала о матери.
Все равно она стала бы переживать, вернется ли мать домой, и в каком состоянии вернется. Они не помогли бы, когда мать напивалась или когда очередной любовник, на которого возлагались радужные надежды, снова исчезал из виду, и Джессике приходилось утешать рыдающую мать.
Послышался хлопок закрывшейся двери. Джессика торопливо пробежала в гостиную и увидела, как Кардал опустился на диванчик. Лицо его оставалось мрачным. Он стиснул руки на коленях, да так и замер неподвижно.
Джессика не понимала, почему вид невинных младенцев вызвал у Кардала такую реакцию, но инстинкт подсказывал ей утешить его, дотронуться до него, дать понять, что он не одинок.
Присев рядом, она робко положила ладонь ему на плечо.
– Кардал, что с тобой?
Он стряхнул ее руку.
– Я не желаю об этом говорить.
– Упрямец. – Она снова дотронулась до окаменевшего плеча, привлекая к себе внимание Кардала.
– Оставь меня.
– Нет. – Джессика порывисто обняла Кардала, потерлась головой об его щеку. – Тебя не надо говорить. Просто знай, что я с тобой. Я никуда не уйду.
Он удивленно повернулся к ней.
– Джессика…
Ее имя, шепот на его губах были мольбой, понять которую Джессика не могла. Она прикоснулась губами к его губам и ощутила его противостояние, нежелание принять предлагаемое утешение, но остановить ее оказалось не так-то просто. Она прижалась крепче, и плечи Кардала напряглись, дыхание стало чаще, и стон, зародившийся где-то в глубине души, вырвался наружу.
Он усадил Джессику себе на колени, обхватил обеими руками, уткнулся головой в нежную шею. Так он держал ее целую вечность, а потом внезапно впился губами в ее губы. Желание волной накатило на нее, сметая все разумные соображения, оставляя от них одни обломки.
Ей хотелось целовать его еще и еще, прижиматься к нему все плотнее и плотнее.
Кардал поднялся, держа Джессику на руках, и направился в спальню. Нежно опустил ее в центр кровати.
– Я хочу тебя, – его голос гладил ее, окутывал, словно черный бархат.
Он улегся рядом с ней, расстегнул пуговицы ее блузки. Придвинулся ближе, осыпая поцелуями шею. Потом раздвинул полы блузки в стороны, спускаясь ртом все ниже, языком касаясь впадинки между грудями. Ей казалось, что ее принизывают электрические разряды, от которых она содрогается сверху донизу.
И Джессика знала: она ждала именно этого – такой страсти, такого желания, чтобы все в мире потеряло значение, кроме этого мужчины.
– Я тоже хочу тебя, – ответила она, встретив взгляд Кардала, и обвила руками его шею.
Разумные соображения унеслись прочь, остались только чувства.
Мыслимые и немыслимые адские муки были бы недостаточным наказанием за содеянное им, думалось Кардалу. Он не только нарушил данное обещание не прикасаться к жене, но и забрал ее девственность. Да и можно ли было представить, что она никогда не была с мужчиной? Такая красавица, а он и обрадовался!
Не в силах оторвать глаз от красных пятен на простыне, он проклинал себя на чем свет стоит. Вот уж верно – негодяй, полностью заслуживающий той грязи, которой регулярно поливают его на страницах газет. Приличный человек постыдился бы тянуть к ней руки, но Джессика не раз утверждала, что к приличным его не отнесешь.
