Виражи любви - Беннетт Глория (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
– У меня нет такого столика. С чего ты взял?
– Я выражаюсь образно. Просто моя кузина жаловалась мне на своего бойфренда. Она реставратор, обожает старинную мебель. А он без понятия. Может поставить пиво на книгу с гравюрами Доре. И она его выгнала в конце концов. Он не понял почему.
– Может быть, она была слишком привередлива. Объяснила бы…
– Всего не объяснишь. Короче, если ты дурак, то хотя бы развивай наблюдательность. Видишь, что гости не сморкаются в скатерть, значит, и ты не сморкайся. А этот тип был дурак с претензией на лидерство. Из серии «я вам покажу, кто в доме хозяин».
– А разве мужчины не все такие? – с интересом спросила Рейчел. Ей очень нравилось все, что говорил Мишель, и она каждый раз это с удовольствием отмечала.
– Авторитет – это такая штука. Тут одни штаны дело не решают.
– Правильно, главное, что в штанах, – вдруг выпалила Дженнифер.
Мишель и Рейчел на секунду замолкли. Мишель хмыкнул, но, посмотрев на Рейчел, сдержался.
– И это тоже имеет место. Но не основное.
– Я имела в виду, женщины тоже носят брюки, ~ покраснев, пояснила Дженнифер. – А вы что подумали?
– Мы подумали… мы подумали… – И Рейчел вдруг захохотала.
– Я взял чересчур пафосную ноту, и вот что из этого вышло, – резюмировал Мишель, съезжая на дорогу, ведущую к дому Рейчел и Дженнифер. Он высадил женщин у гаража и поехал к себе переодеться для похорон.
Дженнифер побежала в свою комнату приводить себя в порядок. Она тоже собиралась идти на похороны жены профессора Олдена. Этой ночью она поняла окончательно, что любит его. Мечты о нем сидели в ее головке постоянно с той самой встречи в баре. Теперь Дженнифер витала в облаках иллюзий. В повседневности все оставалось по-прежнему. Но рядом с реальностью существовала другая, мнимая реальность. В той другой реальности Дженнифер встречалась, целовалась, отдавалась, жила взрослой жизнью, ходила в гости, обустраивала свой и его дом. Эти мечты занимали ее полностью. И ей уже начинало казаться, что так и есть, что ее и Мэтью Олдена уже что-то связывает. И он тоже это чувствует и поймет ее с полуслова. Под аккомпанемент этих мечтаний и развод родителей, и неожиданный роман мамы были лишь фоном ее основной внутренней стихии. Она уже не жила жизнью родителей и не чувствовала себя их частью. Она существовала сама по себе и смотрела на события, случившиеся с ее родителями, глазами взрослого наблюдателя. Но в то же время Дженнифер наполовину оставалась ребенком. И там, где дело касалось ее собственной жизни, она рассуждала по-детски, смешно и наивно.
В черной бархатной юбке и серой шелковой блузке с черным жабо она спускалась по лестнице, раздумывая, одалживать ли у мамы черную шляпку. Рейчел, разбиравшая почту, с удивлением взглянула на дочь.
– Куда ты такая нарядная с утра пораньше собралась?
– Мама, я иду на похороны. Может быть, и ты пойдешь?
– Это похороны, Бэмби. А ты спрашиваешь меня, словно речь идет о пикнике. Лично я не знакома с твоим профессором и не вправе навязывать ему свое общество в этот тяжелый день. Извини, ты уж слишком нарядно одета. Какой-то оперный траур. Я бы оделась попроще.
– Ты так думаешь? Мне казалось, ему это понравится.
– Да он даже не заметит, в чем ты одета. Но тебе самой будет неловко. Надень черные джинсы и белую рубашку. У тебя еще есть шотландская юбка в черную клетку и такая черная рубашечка простая. Сейчас только половина двенадцатого. Для бархата рановато.
– Мама, ты всегда во все вмешиваешься.Впрочем, ты права. А то он подумает, что я рада. А цветы нужно дарить?
– Ты знала покойницу? Дженни, ты слишком продавливаешь ситуацию. Я понимаю, тебе важно получить «эй» по литературе, но зачем уж так явно подлизываться? Просто скромно зайди, вырази соболезнование и незаметно уйди. Если ты будешь так рьяно добиваться хороших отметок, то вся твоя жизнь уйдет только на это.
Но Дженнифер уже не слушала слова матери, она лихорадочно переодевалась. Вместо бархатной юбки достала серые широкие брюки. А блузку решила не переодевать. Времени было уже в обрез. Она вдруг решила обидеться на мать. Неужели она думает, что я буду из-за отметки нарочно ходить на похороны незнакомых людей? Почему она может влюбляться, а я нет?
Дженнифер подъехала к Финерал-хаусу пять минут первого. В зале было полно народа. Профессор стоял в окружении незнакомых людей. Он был бледен и еще больше похудел. Дженнифер встала в стороне, не решаясь подойти. Когда все расселись, она увидела Мишеля, стоящего сбоку от входа. Судя по всему, он помогал с организацией похорон, потому что к нему все время подходил служащий похоронного бюро и что-то спрашивал. Дженнифер подошла к нему и встала рядом. Это был единственный шанс поймать Мэтью за рукав. Он наверняка должен будет подойти к Мишелю. Мишель улыбнулся ей и кивнул на свободный стул рядом. В это время кто-то выступал и говорил о покойной. Дженнифер почувствовала укор совести. Никто даже не мог представить, с какими мыслями в голове она тут сидит. На какую-то секунду ей показалось, что все это не имеет к ней никакого отношения, как и сам профессор. Но когда народ поднялся со своих мест и Мэтью, двигаясь по проходу, оказался с ней рядом, прежнее безрассудство снова охватило ее. Она вскочила с места и, схватив его за рукав, прошептала:
– Мне очень жаль, сэр Мэтью, мне очень жаль… – Ее голос дрожал от волнения.
Олден обнял ее, поцеловал и сказал:
– Спасибо, спасибо, дорогая. Я очень тронут. – Потом он обратился к Мишелю. Надо было выносить гроб.
Дженнифер поехала на кладбище. Всю дорогу и во время панихиды на могиле она старалась быть рядом с Олденом. Наконец гроб, усыпанный цветами, осторожно опустили вниз. Народ стал расходиться. Мишель подошел к Дженнифер. Она оглянулась. Мэтью шел к машине в стайке своих родственников, держа за руку десятилетнего сына.
– Ты тоже к нам поедешь?
– К сожалению, мне надо опять домой. Работа не закончена, а Леон где-то гуляет. Я застал дома только кучу мусора, гору грязной посуды и обрывки какой-то одежды. Я вам позвоню… Или приеду, но вечером, ближе к ночи.
– Понятно. «Ночная птица прилетит и спальню криком огласит. Несешь ты счастье иль беду? Не лучше ль спать тебе в саду?» Дальше не помню.
– А я даже и не знаю, откуда это. Ты, наверно, любимая студентка у профессора? Так хорошо знаешь литературу. До встречи…
Дженнифер только сейчас заметила, что Мишель приехал не на мотоцикле, а на старом джипе. Домой ей ехать не хотелось, и она решила навестить Розу. А заодно разузнать, чем кончилась вечеринка.
А Рейчел в это время разбирала утреннюю почту. Увидев конверт из адвокатской конторы Лос-Анджелеса, она тотчас вскрыла его. Прочитав письмо от адвоката, Рейчел почувствовала, как у нее холодеют руки и грудь. Карл требовал половину дома. Вернее, сумму за половину дома. И самое обидное, что он имел на это право по закону. Первая мысль Рейчел заключала только набор проклятий на голову бывшего мужа и желание ни за что не сдаваться. Но потом, быстро прокрутив в голове все варианты судебных разбирательств, она поняла, что рано или поздно дом придется продать, тем более что ни на что другое бывший муж не претендует. Все хлопоты, связанные с продажей, переездом, поиском нового жилья предстали перед ее мысленным взором, и она ужаснулась. На это уйдет куча времени, не считая финансовых потерь. От отчаяния она даже забыла про свое удивительное путешествие на Колониальный пляж. Начав разбирать почту, она забыла про автоответчик. Там было несколько сообщений. От подруги Эммы, с работы, от мамы. При мысли, что всем нужно что-то говорить, ей стало еще хуже. И вдруг она поняла, что только с одним человеком ей хотелось бы сейчас разговаривать. Этим человеком был Мишель. Она решила позвонить ему, но телефон зазвонил сам.
– Привет! Как дела? – нежно и весело произнес голос Мишеля.
– Все отлично. Как ты?
– Нельзя сказать, что уж совсем отлично, я пришел домой с похорон, но если этого не считать, то все просто классно. А что на тебе сейчас надето?
