Не отпускай меня - Лондон (Логан) Кейт (е книги .txt) 📗
«Мало!» — яростно заявило ее тело. И она начала резко, отчаянно двигаться под мужчиной. Надо бы совладать с собственной страстностью, насладиться не торопясь, но поздно. Джессика противопоставила свою лихорадочную страсть силе Алекси, уже не способная остановиться, сделать передышку, — она должна была брать, а губы Алекси обжигали ее груди поцелуями, и его тело прижималось и мучило ее, отодвигаясь…
Задыхаясь в этой борьбе с Алекси и с собой, она наконец встретила стоном возрастающую волну наслаждения и взрыв, рассыпавшийся брызгами счастья.
В ее теле отдавались удары сердца Алекси, его плоть пульсировала внутри нее, и ее собственная отвечала все более частыми сокращениями. Мужчина над ней дышал обнаженной первобытной страстью, чужой и родной в одно и то же время.
Ничего больше в мире не имело значения.
Алекси дышал с трудом, страстный взгляд изучал ее, пальцы поглаживали лежащие на подушке волосы. Одну прядку он снял с ее влажной щеки и улыбнулся.
— Ты выглядишь изумленной.
— Не оставляй меня, — прошептала она, опуская веки. Пусть не будет ничего, кроме тяжести его тела, его плоти внутри нее, ласки его рук. Алекси осторожно опустил голову рядом с ней на подушку.
Эта неразрывная близость утешала, потому что в сознании Джессики бушевала буря. Никогда она не испытывала подобного неистовства, собственная страстность шокировала ее… и эта свобода испытать себя, данная ей Алекси…
— Зачем так усиленно размышлять, — прошептал ей в щеку Алекси и ткнулся в нее лицом, сжал губами ухо. Она повернулась к нему, чтобы ответить на поцелуй, наслаждалась им некоторое время — и прижалась к нему, еще раз беря то, чего хотела, проверяя, не почудилось ли ей все, что произошло. Нет, все было на самом деле.
Потом она лежала, уютно прижавшись к нему, истощенная, оглушенная, со странным чувством наполненности. Ее голова покоилась у него на плече. Она не ожидала такой нежности от этого жесткого мужчины.
Его большие пальцы теребили ее соски.
— Почему тебя удивило, как это было у нас?
— Как-то оно очень… по-дикарски. Я накинулась на тебя, будто…
— Будто знала, чего тебе надо, — закончил за нее Алекси.
Она проснулась от его поцелуя, его поглаживаний. Как во сне она раскрылась навстречу ему, испытала медленный, растворяющий прилив удовольствия — и заснула опять.
Снова проснулась от шума воды в душе. Потянулась в своем теплом одеяльном гнездышке. Там и сям побаливало. Через тяжелые оконные занавеси в комнату заглядывало утро. Как встретиться с ним теперь? Все, что случилось, случилось по ее желанию; она знала абсолютно точно, что она сама выбрала все это, влекомая собственными инстинктами. Ну и что теперь сказать ему? Или сразу удрать, чтобы не мучиться неуверенностью?
Дверь в ванную комнату открылась, и она плотнее прижала к себе простыню. Вытирая волосы полотенцем, Алекси вошел в спальню совершенно обнаженный.
Один чувственный, исполненный страсти взгляд сказал Джессике, что ничто не изгладит из памяти прошедшей ночи, что теперь между ними возникло новое: мужчина и женщина неразрывно связали себя любовью.
— Хорошо отдохнула? — поинтересовался он.
— Очень хорошо, спасибо.
— Иди в ванную. Я приготовлю завтрак. — Голос Алекси звучал так, будто они давние любовники и рады видеть друг друга, просыпаясь.
Он стал одеваться, а Джессика смотрела на него и думала, как он красив и строен, как упруго играют мускулы под загорелой кожей. Он выпрямился и уставился на нее подбоченясь, со взглядом, говорившим: «Ну-ка, давай!»
— Принять ванну — это чудесно. — Собравшись с силами, Джессика откинула одеяло. Она не уступит ему в искушенности. С высоко поднятой головой она прошагала нагишом до двери и, закрыв ее за собой, прислонилась к панели и покачала головой, дивясь собственной смелости.
Из зеркала на нее смотрела незнакомая женщина. Взъерошенная, не знающая, чего ждать от жизни дальше.
Дверь вновь открылась. Алекси поставил ее сумку с туалетными принадлежностями на пол и взял ее груди в руки. Ладони Джессики легли поверх его рук; в утреннем свете сверкнули изумруды свадебных колец, и взгляд Алекси заметно помрачнел. Он отошел, чтобы наполнить ей ванну, а когда повернулся, она держала перед собой полотенце. Как трудно приспособиться к этому мужчине, к новому положению — и он ей не помогает. И не дает отступать. Сидит вот на краю ванны, позади него бежит вода.
— Виллоу говорила, тебе нравится этот сорт пены для ванн, — сказал он, наливая в воду жидкость. Помешал воду рукой, глянул на нее.
Голод любви, голод по его телу. Трижды за ночь — и она опять хочет его!
Вот тебе планирование и каждодневный контроль. Джессика не могла отвести от него глаз, не могла не распознать чувственности в глазах Алекси. Жар желания растет, ее плоть раскрывается, ждет… Как ярки эти чувства, как полыхают эмоции — она никогда не знала подобного раньше.
Его взгляд — властный, взгляд собственника — медленно охватывает всю ее, но Алекси поднимается и проходит мимо.
— Приятного купания.
— Ты говорил, это для меня. Что значили твои слова?
— Я увидел эту ванну в продаже и представил тебя в ней. Про мыло и разные дамские вещички спросил у Виллоу…
Встревоженная за подругу, Джессика схватила его за руку.
— Зачем? Она же почти в тебя влюбилась. Наверняка страшно расстроилась!
Алекси поднес ее руку к губам.
— Я сказал ей, что ты будешь жить у меня. Ей это понравилось.
— Не надо было ей такого говорить.
— Тебе стыдно вспоминать о том, что было между нами?
— Я не хочу, чтобы Виллоу было плохо. Она мой единственный друг, очень близкий.
Кончик пальца Алекси двигался вдоль пряди волос, лежавшей на ее голом плече.
— Она любит тебя и беспокоится о тебе. Ей не нравится, как Ховард на тебя наседает. Можно сказать, она нас благословила.
Его рука добралась до полотенца, охватила скрывшуюся под ним грудь. Джессика положила свою руку сверху.
— Я не первый год управляюсь с Ховардом, и она это знает.
Глаза, смотрящие ей в лицо, сузились.
— Все так, но теперь на арене появился я.
Это уже было с ней. Ею владели и ее использовали. Но сказанное Алекси не оскорбляло. Так много нежности и поддержки было в его словах — они владели друг другом на равных правах.
— Ты выяснил, кто мог беспокоить Виллоу?
Алекси нахмурился.
— Нет. Она отказывается об этом говорить. Но могла бы в твоем присутствии. Я уже звонил ей, сказал, что ты, возможно, заедешь. И что ночевала у меня.
— Алекси! Как ты мог!
— А ее это, похоже, не удивило. Надеюсь, ты и впредь не откажешься от моего гостеприимства. — С этими словами он закрыл за собой дверь.
Только Джессика предалась своим мыслям, как он появился снова, с двумя чашками кофе, и одну протянул ей.
— Ты ведь не попросишь меня выйти?
— Нет, конечно.
— Конечно, — повторил он вслед за ней с улыбкой. — Расскажи-ка, почему ни один мужчина еще не видел тебя голой? И почему, дважды будучи замужем, ты все еще так напряжена в обществе мужчины? Почему удивлена потребностями собственного тела? Почему краснеешь, вспоминая нашу любовь?
— Я… не хотела бы, — тихо произнесла она, избегая его взгляда. Отпив кофе, она повернулась к окну. — Великолепный вид.
— Вы шокированы, миссис Стерлинг. Приходи, когда соскучишься. — Хохотнув, он закрыл за собой дверь.
«Даже сейчас я хочу ее», — думал Алекси, ставя блюда на стол: бекон, яйца, тосты.
Ей, должно быть, трудно было вот так прогуляться до ванной. Наверняка болят мышцы, и собственная страстность явилась для нее испытанием. Она боролась с собой, дрожала в его руках, но желание не считалось с ней, яростное, требовательное — так отвечающее его собственной потребности.
Настоящая любовь, плотская любовь, ей внове. Ей еще не приходилось наслаждаться так — а он взял ее три раза!
Нужно быть с ней полегче сегодня, как бы не спугнуть. Вдобавок она стесняется. Смотрит на него со страстью и с неуверенностью. Прячет глаза, на щеках расцветает румянец. И простыней себя прикрыла, а он так хотел вернуться к ней, стянуть эту простыню и целовать нежное тело. Заставить ее опять вздыхать и содрогаться. Но надо дать ей время привыкнуть.
