В плену у любимого: Любовь исцеляет раны, которые не под силу излечить времени - Райт Лора (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— И поэтому…
— Ты правильно поняла, я остаюсь с тобой, — кивнул Клинт.
— Ну и хорошо. — Она перевела мерцающий в полумраке взгляд на сползшее одеяло, подтянула его, потом опять посмотрела на Клинта. — Итак, мистер Эндовер, объясните мне одну вещь. Я вот не могу взять в толк, почему, если у Джейн дела идут нормально, вы все еще… — Она неопределенно помахала рукой в воздухе.
— Почему я сижу у твоей постели?
— Угу.
— Думаю, словам типа «защита» ты больше не поверишь?
— Конечно.
— Так и быть, скажу. Меня посетила одна идея.
Ее глаза заинтересованно вспыхнули.
— О нашем деле? Что, появилось что-то новое?
— К сожалению, нет.
— Тогда что? Ну, не темни, говори скорее, что у тебя на уме! — Тара даже подпрыгивала на кровати от нетерпения, зеленые глаза горели, как у девочки-подростка.
— А на уме у меня вот что: давай-ка одевайся, нам предстоит небольшая вылазка.
Она подождала секунд десять и, не дождавшись продолжения, хмыкнула:
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Все.
— Предпочитаешь окутывать себя тайной, а меня держать в неизвестности?
— Такова моя работа, любовь моя.
Вот черт! Что он такое сказал? Клинт внутренне замер. Ну, кто его за язык тянул! Наверное, при виде спящей Тары у него совсем мозги расплавились. И вообще, в ее присутствии он становится не в меру разговорчивым.
Клинт вперил в нее ястребиный взгляд, стремясь отыскать признаки того, как она восприняла вырвавшееся слово. Никаких признаков он не обнаружил. Лицо Тары оставалось безмятежным.
Вместо того, чтобы броситься к нему в объятия, она помахала рукой в сторону двери, словно пугала ворон в огороде.
— Хорошо, Эндовер. Дай мне несколько минут, и я буду готова.
Шагая к двери, Клинт никак не мог понять, какое чувство в нем доминирует — облегчение оттого, что она не отреагировала на его слова, или же разочарование.
Наконец-то пошел долгожданный снег. С низкого серого неба медленно падали резные снежинки на ровные дорожки центрального парка. Тара сидела в беседке рядом с Клинтом и любовалась первым снегопадом. Восхитительное зрелище очаровывало, к тому же Клинт не мешал ей думать.
Странные, но совершенно изумительные ощущения царили в ее душе. Удивительный покой. Тепло, исходящее от мужчины, сидящего рядом. Свежий запах снега и влажной земли. От всего этого вместе взятого хотелось петь и смеяться, и, уж конечно, взять его за руку и крепко сжать.
Много лет назад здесь, в этой беседке впервые целовались двое, может быть, неумело, но зато искренне. Сегодня они снова вернулись сюда.
А вот к чему это приведет, одному Богу известно.
По дороге в городской парк Тара приняла твердое решение: быть самой собой, вне зависимости от того, какой путь изберет Клинт, поступать так, как ей подсказывает сердце, не контролируя себя и ни о чем не жалея — ни о том, что она сейчас с Клинтом, ни о ситуации вообще. После того, как вся эта запутанная история с Джейн благополучно разрешится, Тара вернется к своей обычной жизни, а сейчас она свободна и раскрепощена.
И ей нужен Клинт.
Теперь все зависит от него — принять или отвергнуть то, что она ему предлагает.
— Тогда, много лет назад, было лето, — негромко произнес Клинт, прислоняясь к тонкой стенке беседки.
— Я помню, — с улыбкой отозвалась Тара. — Ты действительно не был тут с тех пор?
— Нет, а ты?
Она покачала головой.
— Я решила, что когда-нибудь, когда у меня появятся дети и муж, я всех их приведу в этот парк, в эту беседку.
— Понимаю.
— А у тебя были такие мысли?
Едва произнеся эти слова, Тара горько пожалела о сказанном. Как можно задавать такой бестактный вопрос, не подумав?
— Извини, Клинт, я…
— Ничего, все в порядке.
Тара закусила губу. Ее сострадательная душа рвалась на части. Она хотела провалиться сквозь землю или прямо сейчас умереть от стыда. Или обнять и утешить этого несчастного человека, потерявшего обожаемую жену. Ему и без того больно, а она спрашивает его о семье, о детях…
Конечно, она знала о страшной трагедии, когда жена Клинта погибла в том страшном пожаре. Об этом знал весь город. А потом члены «Клуба техасских фермеров» привезли в больницу Джейн, и Тара снова увидела Клинта после долгой, слишком долгой разлуки. Она сразу поняла, как он страдает, стараясь выглядеть суровым. Но профессия Тары и ее чуткая душа подсказывали ей истину.
В те дни все вопросы и мысли она предпочитала скрывать от окружающих. Прошлое Клинта принадлежит только ему одному, рассуждала Тара. Он отгородился от всех и не хочет никого впускать в свой внутренний мир. Что ж, это его право. И Тара не должна вмешиваться. Ее это не касается.
Но теперь ситуация приняла иной оборот, и она уже не знала, касается ли ее горе Клинта или нет.
— Знаешь, — со вздохом начала Тара, — а я ведь однажды почти пришла сюда после того, как мы расстались.
Он бросил на нее удивленный взгляд.
— Правда?
— Угу.
— И…
— С другим парнем.
В глазах Клинта зажегся дьявольский огонь.
— А я считал это место священным.
— Я тоже.
— Так как же вы могли, сестра Робертс?
В снежной тишине раннего утра раздался серебристый смех Тары. Будто колокольчики зазвенели, подумал Клинт.
— Я же сказала «почти».
— Хм… — Клинт нахмурился. — И кто был тот парень?
— Ронни Ромбертон, — Тара театрально вздернула к небу носик и с победным видом повернулась к Клинту, — однокурсник по колледжу. Вот кто обратил на меня внимание!
— Да… — в таком же духе протянул Клинт, — это уже серьезно.
Тара вздохнула. Ей вспомнился амбициозный молодой человек и его бесконечные, но — увы! — безнадежные попытки привлечь к своей особе внимание женского пола. И сердобольное сердце Тары откликнулось.
— Я очень хотела ему помочь, — уже серьезно сказала она.
— А что Ронни?
— Он решил, что я в него влюбилась.
— Вот кретин!
— Господи, Клинт, мы оба тогда были очень молоды… ну, почти дети, подростки…
— Любой подросток способен распознать настоящую жемчужину, даже если она находится в самой обычной раковине. — Он помолчал. — Черт, нормальный парень, если он не полный идиот, может понять, нравится он девушке или нет.
— Ты на самом деле так думаешь?
В воздухе снова повисла тишина. Наконец Клинт с шумом выпустил воздух сквозь зубы, поежился и, обняв правой рукой Тару за плечо, повернул ее к себе.
— Да, я так думаю. — Слова давались ему с трудом.
Таре очень хотелось и дальше оставаться под очарованием этого волшебного снежного утра. Снова они здесь, вместе, через столько лет. Их парк, их беседка, и он так близко… Ощущение твердой руки Клинта на ее плече сделало Тару мягкой, податливой, слабой… Сама не зная почему, она вдруг сказала:
— О, как я хотела, чтобы ты тогда оказался рядом.
— Это еще почему? — Он заботливо поднял ей воротник.
Тара вздрогнула, но не от холода, а от взгляда Клинта.
— Почему? Ты мог бы… поговорить с Ронни, объяснить ему кое-что…
Большая теплая ладонь прошлась по ее затылку.
— Видишь ли, я никудышный оратор, не люблю вести долгие разговоры. Вместо этого я, пожалуй, пустил бы в ход кулаки.
— У Ронни в то время был черный пояс по каратэ, — произнесла Тара срывающимся голосом, потому что взгляд Клинта спустился к ее губам, а сам он придвинулся к ней еще ближе.
— В первую очередь он был кретином, — ухмыльнулся Клинт, — а с такими очень легко справиться.
После его слов наступила тишина. Наконец Клинт наклонил к Таре голову и впился губами в ее ждущие губы. Тара закрыла глаза, но чувства ее прорвались наружу, подобно плотине, которая удерживала свои воды вот уже многие сотни лет. Какое блаженство быть рядом с ним, ощущать, как его пальцы перебирают ее волосы. Господи, как же долго она об этом мечтала!
Вызванные прикосновениями и поцелуями Клинта ощущения возникли сначала в губах, потом начали захватывать ставшие вдруг чувствительными груди и соски, а после обрушились в низ живота и сосредоточились там, вызывая страстное желание, граничащее с невыносимой болью.
