Надежды большого города - Райс Луанн (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Отец решил, что огонь потушен, однако был потушен только этот пожар. Но однажды Дэнни провел целую ночь с альманахом и распечатками по природным особенностям Канады из Канадского центра по дистанционному прогнозированию. Он изучил некоторые алгоритмы обнаружения пожаров, совместил их с информацией из альманаха и предсказал, что это будет самое засушливое лето за пятнадцать лет — с большой опасностью лесных пожаров.
Так оно и случилось. В июле вообще не было осадков. Его отцу потребовалась помощь в орошении деревьев и тушении локальных пожаров. Они дежурили днями и ночами, так что у Дэнни не было времени готовиться к экзаменам. Он завалил два предмета. Каждый из провалов Дэнни воспринимал как гвоздь в крышку гроба своей мечты. Он не говорил об этом отцу прямо, но жизнь на ферме убивала часть его души. И отец это осознавал, но между собой они эту тему не обсуждали.
В прошлом году миссис Харвуд, классный руководитель Дэнни, вызвала его отца в школу. Дэнни очень нервничал, это случилось вскоре после пожара, и он боялся, что его выгонят из школы за плохие отметки или оставят на второй год, поэтому он пытался подслушать разговор под дверью класса.
— Ваш сын — отличный ученик, — говорила учительница. — У него высокие оценки, он усердно работает на занятиях и особенно силен в естественных науках. Его новаторскую работу о холодных фронтах мы поместили в школьную газету.
— Я это знаю, — сказал отец, — и горжусь им.
— Мы должны подумать о его будущем, — перешла к Делу миссис Харвуд.
— Его будущее — управлять фермой.
— Может быть. Но как насчет университета? Он уже пропустил несколько важных тестов и экзаменов. Он может подготовиться к ним, но в дальнейшем надо быть аккуратнее. Нам бы хотелось, чтобы он поступил в Мак-Гилл. Мы думаем, что у него хорошие шансы получить стипендию и…
Сердце Дэнни затрепетало, когда он услышал эти слова. Но менее чем через секунду голос отца остудил его пыл.
— Он не поедет в Мак-Гилл или куда-либо еще. Я знаю, что он умный и мог бы поступить куда угодно. Но у нас небольшая ферма. Я не могу отпустить его даже на день, не то что на четыре года. Вы меня понимаете?
— Нет, мистер Бирн, не понимаю. И не думаю, что вы понимаете. Вы подумайте, как будет чувствовать себя Дэнни — может, не сейчас, через много лет, — когда поймет, что вы его удержали. У него замечательный ум и душа, он заслуживает получить шанс.
Тут отец посмотрел на дверь и увидел Дэнни. Их глаза встретились: глаза отца горели яростью и стыдом, из-за того что учительница так с ним разговаривала. Дэнни хотелось вбежать и оправдать отца перед миссис Харвуд, но он сдержался. Слова учительницы звенели у него в ушах, он мечтал получить шанс.
Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, потом отец отвернулся. Дэнни ждал, что отец вернется к разговору, начатому миссис Харвуд, но этого не случилось. Дэнни чувствовал себя так, будто его полоснули ножом. Отец не знал, что с этого момента Дэнни жил лишь ради того месяца в году, когда они ездили в Нью-Йорк.
Дэнни не собирался влюбляться. Не в девушку-это было до Пенелопы, — а в городские огни и во все, что они означали: надежду и обещания, которые могли осуществиться. Нью-Йорк был подходящим местом, чтобы мечтать.
Четыре года назад он впервые оказался в Манхэттене, не зная, чего ожидать. Его мать всегда говорила о Нью-Йорке как о месте, где люди теряют свои души и сердца.
— Это место кружит людям головы, — говорила она. — Они слишком заняты поисками золотого кольца и забывают, что можно просто покататься на карусели, они забывают о прекрасном.
К своему удивлению, Дэнни нашел прекрасное в Нью-Йорке. Он полюбил его сразу же: проехаться в метро, выйти у парка или планетария, доехать до конца набережной у Атлантического океана, пройтись один квартал, сделать выбор между пиццей, свежим бубликом, рисом с жареной свининой и хот-догом с напитком из папайи. Потрясающий вид облаков, проплывающих над большими зданиями и отбрасывающих тени на стены из стекла, улыбающиеся ему симпатичные девушки — все это заставляло его чувствовать себя королем мира.
В Нью-Йорке у Дэнни возникла уверенность, что он может быть королем мира. Здесь все было иначе, чем дома, где ему приходилось удовлетворяться солнечным светом, запахом елей, чувством ветра на теле, звуком волн. Он любил эти ощущения, но знал, что может найти их и здесь — если пойдет в Центральный парк, прокатится на пароме на остров Стетен или поедет на поезде в Рокэвей.
Здесь, в городе, он мог получить и многое другое: если усердно учиться, много работать и не отвлекаться на симпатичных девушек — например Пенелопу, — он сможет осуществить свою мечту. В Нью-Йорке было не важно, провалил ли он те два экзамена, закончил ли школу. Дэнни знал, что были другие способы достичь своей цели.
Иногда он в прямом смысле слова следовал за облаками. Он бежал за ними по парку, пытаясь определить их высоту или скорость ветра. Высокие ли это перистые облака — тонкие, легкие, с длинными закругленными концами? Или это облака средней высоты — высококучевые, например, клочковатые, редкие, несущие осадки? За низкими облаками большими, толстыми кучевыми, катящимися по небу, как смеющиеся младенцы, следовать было легче всего. Дэнни изучал их.
Его секретное убежище, которое было видно из библиотеки Кэтрин в здании Рейнбеков, было отличным местом для наблюдения за погодой. Если бы она знала, что он здесь, они могли бы обмениваться сигналами! Но Дэнни не хотел рисковать, вмешивать ее в свою аферу. Нет, лучше оставаться скрытным, сидеть в своем вороньем гнезде и любоваться на море деревьев, следить за тем, как сменяются климатические условия. Он мог отгородиться от соблазнов Нью-Йорка, заниматься, чтобы получить аттестат, заполнять заявления, чтобы сделать следующий шаг к осуществлению плана.
План, миссия, мечта — разные слова, обозначающие одно и то же. Дэнни мог бы добавить в этот список еще два слова: одиссея и поиск. Это было для него важно. Он завидовал некоторым подросткам, которых встретил в Нью-Йорке, например Пенелопе. Их жизнь отличалась от его, они концентрировались в основном на образовании, на своем будущем, в то время как жизнь Дэнни на ферме основывалась на принципе «здесь и сейчас»: возделывание земли, высадка молодых деревьев, удобрение почвы, борьба с вредителями.
Трудно думать о будущем, когда у тебя болит спина и ветер забивает пылью твои глаза. Когда солнце палит нещадно и так хочется пить, что кажется, сейчас упадешь, а ты забыл свою флягу. Когда разбрызгиваешь удобрения на многих акрах, от вони становится дурно. Трудно думать о будущем, когда ты так завяз в настоящем.
Нью-йоркские подростки были совсем другие. Не обязательно лучше: они не знали чистого воздуха, не видели северного сияния или бесконечного неба. Просто другие. Их родители принимали как должное тот факт, что они покинут дом и поедут учиться в колледж. Продолжение обучения воспринималось естественной частью жизни, как восход солнца. Пенелопа говорила, что практически не было ни дня, чтобы они с родителями не обсуждали, куда она поедет учиться.
У Дэнни все было иначе. Он не хотел огорчать отца своими мечтами. Колледж стоит денег. Кроме того, ему пришлось бы уехать с фермы. Отец начал стареть, Дэнни знал, что он рассчитывает на него. Несколько раз Дэнни пытался затронуть эту тему, но каждый раз видел, как напрягался отец. В первый раз это произошло в конце трудового дня, когда отец пришел с поля уставший. Во второй раз — во время завтрака, когда отец собирался на холм. В третий раз — за неделю до лесного пожара. А потом пламя уничтожило все. И наконец Дэнни приехал сюда и просто решил остаться, осуществить свою мечту. Когда он достигнет цели, он вернется к отцу, чтобы тот им гордился. Поэтому он продолжал прятаться здесь, в своем убежище, или в библиотеке Кэтрин, усердно работая.
Проблема была в том, что его манили улицы. Городские огни буквально выписывали его имя. Тогда он брал фотоаппарат и снимал украшения на зданиях. Он любил проталкиваться сквозь толпу людей на Таймс-сквер, спешащих в театры, красиво одетых — его мать видела такое только в журналах и по телевизору. Ему нравилось ходить мимо Музея естественной истории, выискивать входные значки, которые посетители роняли на тротуар, и использовать их, чтобы проникнуть внутрь.
