Дефиле с револьвером: Влюбиться по гамбургскому счету - Буха Карин (книги без регистрации TXT) 📗
Он стиснул зубы:
— Это шантаж?
— Ах, дорогой друг, вместе мы производим хорошее впечатление и, согласись, тебе невыгодно, чтобы я вспоминала о прошлом.
— Ты забываешь, милая, что ты тоже не без греха, и я в свою очередь могу много чего поведать о небезызвестной Рут Шмилла.
— Конечно, можешь, дорогой Алекс. Почему бы и нет? Однако ты гораздо больше заинтересован в том, чтобы имя Михаэля Мицурски было навсегда забыто.
Он залпом выпил свое виски.
— Итак, чего ты хочешь?
— Ты меня прекрасно слышал, Алекс, — сказала Виола Торски, глядя на него в упор стальным взглядом. — И мысль о браке кажется мне весьма удачной.
— И что дальше?
— Ты имеешь в виду — после свадьбы?
Алекс кивнул, и Виола пожала плечами:
— Ничего. Мы немного поживем вместе, после чего я тебя покину, мне нравится путешествовать — твоих денег хватит на то, чтобы жить в первоклассных отелях и ни в чем себе не отказывать. И не стоит торговаться. Впрочем, ты можешь дать их мне и без женитьбы. Пока.
Шах и мат. Ему ничего не оставалось, как согласиться и оплачивать месяц за месяцем, год за годом светскую претенциозную жизнь Виолы Торски. Конечно, состояние его было велико и расходы не слишком обременяли, но жизнь его с этой минуты превратилась в постоянный кошмар.
И тем не менее он уже почти смирился. Под чужим именем открыл счет в Гамбургском банке и ежемесячно переводил на него суммы, которых обычной семье хватило бы на год безбедной жизни. Система была отлажена, и никто не смог бы заподозрить, что это именно он переводит деньги для Виолы.
И все бы шло и шло своим чередом, но Виола Торски становилась все беспардоннее и наглее. Возобновились и разговоры о женитьбе.
Он потерял всякое терпение и вылетел в Баден-Баден, где она тогда жила. Он был уверен, что все еще можно уладить. Он предложил ей очень большую сумму в обмен на то, что она навсегда исчезнет из его жизни.
Но Виола Торски не захотела, она взвинчивала ставки все выше и выше, угрожала, страсти накалялись — и вдруг… в его руке оказывается лампа на тяжелой бронзовой подставке, Виола падает, пол залит кровью…
Он убил ее, не владея собой от гнева.
Сначала он был страшно подавлен, потом ему стало легче — проблема была решена. Оставалось замести следы. Совершить еще одно убийство — эта мысль ему не слишком нравилась, но ничего другого не оставалось.
Сейчас ему не хотелось об этом думать. Сегодня особенный день — отделка дома наконец-то закончена! Роскошный дом получился. Алекс Фанд старался не показывать этого, но он был чрезвычайно горд собой. Этот дом станет фундаментом его новой жизни.
Прием по поводу завершения строительства обещал стать событием. Уже прибыли официанты и бармен, внизу шли последние приготовления. Доставили лучшие продукты, заказанные в Гамбурге, повар с помощником колдовали на кухне — гостей ждал лукуллов пир.
Алекс начал слегка волноваться — куда-то запропастилась Гита. Он уже собирался пойти поторопить ее, как она собственной персоной появилась в дверях.
— Как я выгляжу, Саша? — спросила она и повернулась из стороны в сторону.
Алекс Фанд на секунду потерял дар речи, так прекрасна была его невеста. На ней было узкое серебристое платье с искусной вышивкой, плечи покрывала муслиновая пелерина от Диора, которую он привез для Гиты из Парижа. Изумрудное колье обвивало точеную шею. Гита фон Камен выглядела ослепительной голливудской блондинкой.
— Великолепно выглядишь, Гитхен. Все мужчины будут умирать от зависти ко мне.
Он встал и хотел ее поцеловать, но Гита быстро отступила и отвернула лицо:
— Мой макияж! Саша! Ты все испортишь, пожалуйста, не трогай меня.
— Моя девочка! — восхищенно улыбнулся Алекс. — Твоей молодости и красоте не нужен никакой макияж.
— Дорогой, ты ничего не понимаешь, — улыбнулась Гита. — Давай-ка посмотрим, соответствуешь ли ты такой идеальной даме.
Она вышла на середину комнаты, заложила руки за спину и обошла его кругом, критически разглядывая. Он стоял и старался не расхохотаться, так забавно и мило она выглядела. Он знал, что темно-синий смокинг сидит на нем безукоризненно, он умел носить такие вещи. Ничего удивительного, долгие годы смокинг был его рабочей одеждой.
— Господин судья, я прошел проверку? — спросил он.
— Да, любимый, я довольна. — Гита обняла его и улыбнулась. — Я просто шутила. Вся эта мишура не имеет значения — ты же знаешь, как я тобой горжусь. Хотя, надо признать, выглядишь ты действительно отлично. — Она опустилась в глубокое кресло и вынула сигарету из пачки. — С тех пор как ты носишь очки, ты стал выглядеть по-другому. Я даже не знаю, как определить точнее. Мне не очень нравится эта черная оправа, но тебе и она идет. И эти усы — тоже прекрасная идея. Теперь твое лицо стало запоминающимся.
Улыбка, с которой Фанд принял этот комплимент, была немного кривоватой, но Гита этого не заметила.
Усы и очки появились для маскировки, как форма естественной предосторожности. Он ничего не знал о ходе следствия и хотел избежать излишнего риска на случай, если блондинка действительно хорошо его запомнила и фоторобот уже висит в каждом полицейском участке. Как он жалел, что не замаскировался полностью перед поездкой к Виоле Торски — не понадобился бы теперешний маскарад, не надо было бы устранять свидетеля.
Единственное, что он тогда сделал, это вставил специальные шарики в нос — они чудесным образом меняли выражение лица.
— Знаешь, любимая, — сказал он Гите, — конечно, нельзя преодолеть разницу в возрасте, но я не привык стоять на месте и хотел бы достойно смотреться рядом с тобой. Увы, я не помолодею, но приятно выглядеть бодрым и современным, поэтому я и отпустил усы.
Гита улыбнулась и приняла объяснение. Не поверить Алексу было невозможно, таким искренним он выглядел. Тут они услышали сигнал — во двор въезжала первая машина.
— Пойдем, хозяюшка, первые гости прибыли.
Я сидела в машине Тилля Клаузена и чувствовала себя совсем неплохо, потому что Тиллу я доверяла, не думая о том, что мы познакомились совсем недавно. Этот мужчина с озорными карими глазами, ироничный, умный, веселый — он был надежен и добросовестен. Казалось, мы были созданы друг для друга. И мне не нужны были слова, чтобы понять это. Он был разный: иногда как озорной мальчишка, чьи темные, жесткие волосы так и хотелось растрепать, потом снова превращался в надежного и верного друга, с которым я чувствовала себя в безопасности.
Мы ехали по темной дороге, но в салоне было тепло и уютно, Тилл был рядом, он вел машину спокойно и уверенно, я украдкой поглядывала на него и улыбалась.
Под светлым пальто у него был темный смокинг, я была одета в короткое приталенное платье для коктейля из алого джерси.
Когда я одевалась в номере отеля, я вдруг поняла, что впервые за долгое время делаю это для мужчины. Конечно, я могла бы убедить себя, что это совсем не так, но мысль, понравится ли это ему, не оставляла меня. Что он на это скажет — вот о чем я точно не задумывалась уже давным-давно. Мои отношения с мужчинами в последние годы были не настолько глубоки, чтобы забивать себе голову подобной ерундой. Решающими в создании образа для меня были только мои личные ощущения и предпочтения.
Тилль Клаузен неожиданно стал мне дороже всех других мужчин. Я отдавала себе в этом отчет. И я была благодарна судьбе за наше знакомство, случившееся за день до моей встречи с убийцей.
Я с большой радостью сопровождала в этот вечер Тилля, хотя и намеревалась проводить среди людей как можно меньше времени. Но сейчас мой ужас перед неизвестным убийцей отступил. Тилль знал правду. Вчера вечером, после безумной погони по Реепербану, я все ему рассказала.
Он был очень серьезен.
— Да, тут нужны нервы толщиной с корабельный канат, — озабоченно заметил он. — Только сейчас я понял, как вам стало худо от болтовни этого пастуха. Однако он прав, равно как и комиссар. Вы не должны оставаться в одиночестве. Разрешите мне о вас позаботиться. И, — тут он задумчиво посмотрел на меня, — было бы еще лучше, если бы вы на некоторое время затаились. Давайте поедем куда-нибудь на побережье Дании. Там прекрасные места. И я с удовольствием составил бы вам компанию, в этом году у меня еще не было отпуска. — Его глаза сияли, несмотря на всю нешуточность проблемы.
