Спасай и женись - Майская Саша (полные книги .TXT) 📗
Короче говоря, страсти кипели, головы летели, и это было еще только начало.
Игорь Васильевич Волынский прибыл рейсом из Парижа и теперь стоял посреди аэропорта «Шереметьево-два», растерянно озираясь. Игорь Васильевич уже давно входил в бизнес-элиту России, а потому начисто отвык от одиночества. Сколько он себя помнил, вокруг него всегда толпилась уйма народу. Большую часть уймы составляли плечистые парни из команды Жоры Волкова, однако сейчас никого из них не наблюдалось. Более того, не наблюдалось и его собственного шофера-охранника, Вити Зайцева, который всегда встречал его из всех поездок.
Игорь Васильевич внезапно почувствовал себя крайне неуютно. В руках у него был неказистый с виду саквояжик, содержавший в себе некое имущество стоимостью приблизительно в миллион долларов. Ни мобильного телефона, ни вещей. Немного — около шестисот — долларов в кармане. И полнейшая неизвестность.
Игорь Васильевич вдруг осознал, что совершенно не ориентируется в пространстве. Звонки за него обычно совершал секретарь, общественного транспорта он не видел в глаза последние лет двадцать, точного адреса собственного загородного дома не знал. Игорь Васильевич стоял посреди огромного международного терминала, ощущая себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове. Соотечественники бодро сновали мимо, катя перед собой тележки с большими чемоданами и вечными клетчатыми сумками. Соотечественникам было на него абсолютно наплевать.
Кроме того, Игорь Васильевич был очень взволнован гораздо более пугающим обстоятельством. События развивались совершенно по иному сценарию, нежели тот, который они так подробно проработали с Сергеем и тем неприятным господином из КОНТОРЫ. Никаких звонков с условиями — это еще ладно, преступники могли просто не успеть. Но зачем потребовались бриллианты? Ведь господин Полянский ясно предупреждал: о банальном выкупе речи не будет. Только номера счетов…
Игорь Васильевич почувствовал приступ паники. Где его дочь? Что вообще происходит?
До дома он добрался в четыре часа дня. Его довез мужичок на «москвиче», сжалившийся над метавшимся по аэропорту олигархом. У ворот собственного поместья Игорь Васильевич отдал спасителю все наличные доллары, и счастливый мужичок умчался прочь, а Игорь Васильевич, чувствуя себя полным идиотом и начиная потихоньку сатанеть, позвонил в звонок.
Никто не ответил. Игорь Васильевич побрел вдоль высоченного забора, высматривая хоть какую-то возможность проникнуть на территорию собственного дома…
Еще через полчаса, порвав костюм и расцарапавшись о ветки, Игорь Васильевич размашисто шагал по дорожке парка к дому. Ему не встретилось ни одной живой души, то же безмолвие парило и на веранде, и в холле. Игорь Васильевич подавил неуместное желание закричать «Ау!» и ринулся в сторону флигелька на заднем дворе, где обитала баба Шура. Если еще обитала…
Как хорошо, когда есть еще незыблемые ценности! Александра Петровна кормила кур. Игорь Васильевич взвыл:
— Слава богу! Баба Шура, что происходит?! Где все?
Баба Шура смерила его недобрым взглядом и ответила:
— Где-где, в Караганде! По делам уехали.
— Все? И… Витя?
— И Витя. И Валерка, и мужики с ними.
— А Жора?
— А Жора уволился.
— Что?
— Уволился, говорю, Жора.
— Так… а по какому делу уехали мужики? Встречать меня?
— Только им и делов тебя встречать. Сказано — нет никого. Как добрался?
— Хорошо, спасибо… Баба Шура!!!
— Я здеся.
— Я знаю, что ты здеся… тьфу, здесь! Кто-нибудь может мне объяснить, что творится?
— Дык кому ж, нет же никого!
— Я сейчас с ума сойду… Где Лиза?
— Сла-ава, богу, вспомнил. Ладно, Васильич, пошли в кабинет. Сейчас введу тебя в курс дела.
Сломленный и раздавленный олигарх покорно потащился за бабой Шурой, прижимая к груди неудобный саквояж.
— Первый, я семнадцатый. Мы вас догнали, ведем объект по окружной. Прости, Николаич.
— Яйца вам оторвать, рэмбы хреновы. Ладно, проехали. Схема прежняя. Я ухожу на проселочную. Связь по третьему каналу.
— Принял, третий канал.
— Дервиш, это Странник. Вы добрались?
— Через двадцать минут будем на месте. Мне вас ждать?
— Не надо, мы уже выбились из графика. Я сам встречу, а вы отправляйтесь за грузом.
— Странник… возможно, в крайних мерах нет нужды…
— Это не ваше дело, Дервиш. И не суйте в него свой нос. Займитесь своими обязанностями.
— Есть. До связи. Только не торопитесь.
— О, я совершенно не собираюсь торопиться. Напротив, планирую получить максимум удовольствия…
11
Жора открыл глаза и сразу увидел Лизу. Она сидела в углу и смотрела на него, робко улыбаясь. Чему она улыбается, раздраженно подумал капитан Волков. И почему она все время подпрыгивает?
Почему подпрыгивает, выяснилось быстро. Потому что он тоже подпрыгивал. И все вокруг подпрыгивало, ибо они находились в закрытой наглухо «газели», которая, судя по всему, ехала по ОЧЕНЬ плохой дороге.
События прошедшего утра тоже подпрыгивали и медленно укладывались в стройную картину. Жора осторожно подвигал руками и ногами, сел, морщась от противного металлического привкуса во рту… «Черемуха семь», кто понимает, штука мерзкая, убойная, но не смертельная, слава богу. И что удобно, вырубает только того, в кого выпущена. Только вот незадача — в обычном магазине ее не купишь, нужен специальный допуск.
Факты, фактики и обломки фактов неуклонно сползались в одну ясную и стройную линию. В принципе, все хорошо, Лизка цела и невредима, только вот непонятно, почем она совершенно не выглядит испуганной…
Жора сел поудобнее и начал:
— Лизавета, ты только не пугайся и не паникуй. Твоя задача — держаться все время сзади меня…
— Да, мой генерал.
— Перестань лыбиться, я, конечно, ас, но бывает всякое…
— Жор, я должна тебе кое-что сказать…
— Лиза, давай потом, а? Вот выберемся отсюда…
— Жор, ты не волнуйся. Понимаешь, это все немножечко…
— Волынская, заткнись.
— Хорошо, хорошо, хорошо. Можно, я тебя поцелую?
— Лизка!
— Жор, ну ты представь, вдруг это наша последняя возможность накануне гибели…
Жора аж попятился. В полумраке зеленые глазищи Лизы Волынской горели, как у кошки, алое платье сползло, практически обнажив грудь, и ползла к нему Лиза Волынская на четвереньках, вполне недвусмысленно облизывая улыбающиеся губы…
Может, и к лучшему, что она даже не понимает всей степени опасности, подумал Жора, осторожно обнимая гибкое тело, прижавшееся к нему, и целуя Лизу в губы. Лишь бы Заяц не ошибся…
Она таяла от возбуждения, погибала от желания, и тонкий шелк казался шершавым брезентом, царапающим пылающую кожу. Она оседлала Волкова, прильнула к нему, торопливо рвала пуговицы его рубашки, изнемогая от желания прикоснуться к его груди, ощутить тяжесть его тела, вдохнуть его запах, ставший таким родным за эти трое суток — самых счастливых суток в ее жизни.
Опасность возбуждает — особенно когда ты точно знаешь, что все кончится хорошо.
Лиза повела плечами — и шелк соскользнул к талии. Жорка громко и прерывисто вздохнул, его ладонь накрыла Лизину грудь, заскользила ниже, по животу, и она выгнулась в бешеной судороге накатывающего оргазма…
Он еще пытался сопротивляться, когда она вцепилась в ремень брюк, но силы были неравны — с одной стороны один Жора Волков, с другой союз Лизы и Жориных первобытных инстинктов. Единственное, что Волков не позволил с собой сделать, так это раздеть себя полностью…
Они взмыли в небеса, на этот раз в ускоренном темпе, потому что опасность будоражила и подстегивала, торопила, не давала насладиться друг другом медленно, но зато дарила острое, звериное чувство насыщения. А потом руки Волкова вдруг превратились в стальные клещи, он оторвал разгоряченную Лизу от себя, торопливо привел одежду в порядок и почти грубо натянул на нее платье. Она приходила в себя медленнее, тяжело дышала, словно загнанная лошадь, смотрела на своего мужчину потемневшими от возбуждения глазами…
