Виражи любви - Беннетт Глория (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Главными козырями обвинения против Мэри Роджерс были: ее нежелание членораздельно объяснить свое местопребывание в течение целого дня, постоянные скандалы с родителями с проклятьями в их адрес при свидетелях и то обстоятельство, что наследница нефтяного магната училась на химическом факультете и незадолго до прискорбного события интересовалась у своего преподавателя, можно ли приготовить взрывоопасную смесь в домашних условиях.
Сидя напротив своей подзащитной, Рейчел испытывала странное чувство. Помимо всего прочего, Мэри обладала очень нелегким для защиты качеством – она не вызывала симпатию своим видом и поведением. Ей была свойственна надменность богатой выскочки во втором поколении, невоспитанность и полная уверенность в своей неуязвимости. Все эти качества были написаны у нее на лице, частично потерявшем свою первоначальную красоту. Мэри была худой, белобрысой и белобровой. Для таких лиц единственным спасением могла быть ухоженность и хорошая косметика, но безрассудное отрочество и пребывание под стражей не способствовало приобретению таких возможностей.
– Итак, Мэри… Что за разговор ты завела на лабораторной работе о взрывчатке?
– Я не помню. Он сам говорил о разных способах, ну я и спросила. Это просто совпадение, черт возьми! Эта сволочь уже доложил прокурору? Гнида! Папа выделил им бабки для исследований, а они хотят меня угробить. Я все культурные дотации упраздню, как только освобожусь! Слушай, я же отвалю тебе кучу денег, всех присяжных можно купить на корню! Что за дела?
– Я не занимаюсь подкупом присяжных. Кроме того, никто не знает о составе жюри. И, кстати, твои счета заморожены, так что не будем пока о деньгах… Итак, какие у тебя отношения с Сэмом по кличке Грант?
– Дерьмо! Еще не хватало! Я планирую через год выйти замуж за одного приличного типа. Мне это не нужно, слышишь? Забудь про Гранта, придумай что-нибудь другое.
– Послушай, Мэри. Твои дела очень плохи. Твои финансы заморожены, твоя биография уже описана во всех журналах, и связь с черным парнем в твоем моральном облике ничего не изменит. А может быть, даже наоборот. Любовь всегда подкупает присяжных.
– Какая любовь? Я не знаю, что это такое. У него был член с руку, и он мог трахаться по три часа. Кончал и дальше продолжал, не вынимая. Я и это должна рассказывать на суде?
– Твоя сакраментальная фраза для присяжных переводится так: «У меня было к Сэму сильное сексуальное влечение, и он идеально подходил мне в интимном плане». Он сказал, что ты даже обещала устроить его на работу через папу. Это правда?
– Чего не пообещаешь после оргазма… Я и не собиралась ничего говорить предкам. Они меня и так задолбали, а если бы всплыл Грант, то вообще… – Мэри задумалась и всхлипнула. – Теперь-то моим уже все равно, с кем я гребусь.
Вытащи меня отсюда, Рейчел. Я тебе скажу одну вещь. У папашки была запланирована встреча с какой-то бабой из Госдепа. Секретный заказ. А мать думала, что она его любовница, и устроила ему скандал. Вот он маму и взял с собой, чтобы показать, что это не измена. Наверно, за ними давно следили или спецслужбы, или террористы. Докажи это на суде.
– Послушай, если твоих родителей убрали из-за какого-то правительственного сговора или тайного левого заказа, то меня тоже уберут, если я в это влезу. Давай лучше все-таки отработаем твое алиби с Грантом. И не забудь сказать на суде, что ты планировала помириться с папой ради устройства Гранта на работу. Это будет мило и убедительно.
– И опять я буду вся в дерьме.
– Ты уже в дерьме по шею. Ну будешь еще по уши… Не страшно. Освободишься и начнешь новую жизнь.
– Да я тогда всех урою на хрен!
– Только этого на суде говорить не надо! Рейчел возвращалась домой довольная, что ее дело наконец-то стало на рельсы и выходит из туннеля неопределенности к свету истины. Как только она села в машину и отъехала от тюрьмы по направлению к дому, она тут же заставила себя забыть о работе и подумать о чем-то приятном. Например, о Мишеле и их безумном сексе. Слова Мэри о ее черном любовнике ее очень рассмешили и напомнили собственные сильные ощущения. Но тут же она вспомнила о его предложении переехать к нему жить. Эта мысль ввергла ее в некоторое смятение. Она живо представила себе все в красках. Сбор вещей и гараж-сейл лишнего барахла и мебели дело утомительное, но это не так уж страшно и вполне осуществимо. Особенно при помощи Мишеля. Но как она будет жить у него? На каких условиях? И не поздновато ли ей в ее годы трансформироваться в юную герлфренд молодого рокера. И как все это она объяснит своим друзьям, коллегам, родителям, наконец?! Она машинально включила приемник. Фрэнк Синатра пел свой знаменитый хит «Странники в ночи». Эта песня вдруг напомнила ей их поездку по ночной автостраде из Колониального пляжа в Виргинию, ресторанчик в незнакомом городе, маленький отель, их первую ночь… Она прослезилась и стала напевать эту знакомую и никогда не надоедающею ей мелодию. Ей опять пришли на ум слова юной Мэри Роджерс о своем парне. Господи! Да чем я отличаюсь от этой стервозной соплюшки? Ведь Рейчел не пылала любовью к своей подзащитной, хотя и жалела ее. И каждый раз, отъезжая от здания тюрьмы, она невольно сравнивала ее со своей дочерью и облегченно вздыхала. Слава богу, что моя Дженни не такая. Но сейчас Рейчел вдруг сказала себе: ты не просто снобка, ты такая же, как эта девочка, которую ты презирала час назад за эту дешевую смесь распутства и обывательского представления о приличиях. Тебе нравится трахаться с этим парнем, но ты боишься признаться в этом, боишься, как бы чего не сказали. Короче, использовать его ты можешь, а жить открыто тебе неловко. Перед кем? Твои подруги, кто они? Одинокие дамы и матери семейств, уже лет десять не живущие со своими старыми мужьями. Все они умрут от зависти. А значит, мы их вычеркиваем! А тот, кто порадуется за тебя, останется твоим настоящим другом. Твоим коллегам по большому счету наплевать на тебя. Родители? Они ненавидели Карла, считали, что он тебя недостоин, но никогда не говорили тебе об этом. Промолчат и сейчас. А если ты будешь счастлива, то и они успокоятся. А дочка тебя во всем поддерживает, и Мишель ей в качестве твоего друга, кажется, нравится. Как это здорово – начать новую жизнь с новым мужчиной, который влюблен в тебя! А главное, всегда можно уйти. С такими мыслями Рейчел вернулась домой.
С переездом решили не тянуть. Дом оценили и выставили на продажу. Необходимо было сделать небольшой косметический ремонт, но дом был новый и на ремонт больших затрат не требовалось. Из люстр Рейчел решила забрать только свою любимую – из разноцветного стекла. Кухонный гарнитур она оставляла покупателям. Как и все оборудование ванных комнат, подвала плюс занавески. Она дала в газету объявление о гараж-сейле с перечислением мебели и наиболее дорогих вещей. Заодно можно продать и кое-что из гардероба, детских игрушек, посуды. Мишель в это время благоустраивал свою квартиру. Он аннулировал мастерскую, вернее снял под нее отдельное помещение. Оклеил новыми обоями спальню, убрав оттуда телевизор и неприличные видеокассеты. Приехавший к нему Леон выбрал себе из них кое-что на память и как-то странно помалкивал, помогая Мишелю двигать мебель и клеить обои.
Потом он все-таки спросил:
– Слушай, а как она вообще?
– Не понял? Кто она и что значит «вообще»?
– Ну ладно, мы же знаем друг друга сто лет. Ты отлично знаешь, о ком я говорю. У вас так серьезно?
– Как видишь. Стал бы я обои клеить просто так. Только не называй ее «она», меня это коробит. Говори, Рейчел, или леди Бевис, или твоя подруга на худой конец. В этом «она» есть что-то враждебное, тебе не кажется?
– Такие тонкости. Я об этом даже не думал. Ну у тебя точно башню снесло. Я тебя поздравляю. А как Дженнифер? Что она? Ее-то можно называть так?
– Она в порядке! Будет жить в общежитии и приходить к нам на праздники. Теперь я, как отец семейства, выхожу на постоянную работу. Мастерскую отдаю тебе, если и буду шить, то по выходным.
