Истерзанное сердце - Анджела Уэллс (читаем книги бесплатно txt) 📗
Она попыталась представить себе время, когда близнецы вырастут и ее роль в их жизни, без всякого ущерба для них, станет меньше, но не смогла. Испытывая всю тяжесть вины за то, что разрушила их жизнь, на этот раз она была готова гарантировать им стабильность, в которой они так нуждались, на столько, на сколько понадобится и будет практически возможно.
В то же мгновение она почувствовала на своей руке прикосновение руки Тэйна, протягивавшего ей стакан с изрядным количеством коньяка.
– Ну что, договорились, ты будешь здесь утром, когда Стефанос проснется и станет звать тебя?
Он задавал ей сразу два вопроса в одном, она была достаточно умна, чтобы понять, насколько многозначительна вторая половина вопроса, но в любом случае ответ требовался только один.
– Да, – тихо сказала она. – Договорились, при условии, что ты будешь соблюдать требования закона о раздельном проживании.
Он помолчал, но она не могла не заметить огонек удовлетворения во взгляде его блестящих глаз и то, как победно он расправил плечи, наклоняясь к ней и поднося свой бокал к ее бокалу.
Спустя десять минут, все еще ощущая на губах обжигающий вкус коньяка, она медленно разделась, надев ночную сорочку, которая по-прежнему лежала в шкафу, где она оставила ее, когда впервые покидала эту комнату. Влекомая какими-то неподвластными ей силами, она, двигаясь, словно в трансе, подошла к огромному зеркалу в дверце платяного шкафа и скрупулезно стала рассматривать свое отражение.
Пребывание в Константиносе пошло ей на пользу. Она дотронулась до обнаженного плеча, повела пальцами по ключице, с удивлением и удовольствием обнаружив, что ее острые очертания сгладились. Ее грудь тоже восстановила свою форму и полноту, глаза обрели прежний блеск, а глубокие вертикальные складки, идущие от носа к подбородку, почти полностью разгладились!
Правда, волосы ее были еще в ужасном состоянии – солома вместо прежних шелковистых прядей, но, без сомнения, ее физический облик начал изменяться к лучшему. Она содрогнулась при воспоминании о том, сколько неприязни было во взгляде Тэйна при виде ее обнаженного тела, когда последний раз они спали вместе. Она резко вскрикнула, услышав громкий стук в дверь.
Торопливо набросив на плечи пеньюар, она слегка приоткрыла дверь, уверенная, что это Тэйн, и чувствуя легкое раздражение оттого, что он нарушил ее уединение.
Как нехорошо с его стороны убедить ее остаться и теперь, празднуя свою победу, тревожить ее в то время, как она мечтала об одном – лечь и хоть немного поспать.
– Ты так и не забрала свои поздравительные открытки, Сапфи. – Он протянул ей несколько конвертов. – Сейчас это, правда, с некоторым опознанием, но, с другой стороны, добрые пожелания не имеют срока давности, не так ли?
Она сухо поблагодарила его, радуясь тому, что он не искал предлога остаться, снова села на широкую кровать, чувствуя страшную усталость, но достаточно заинтригованная, чтобы просмотреть почту. Одно поздравление было от родителей, другое от Дэвида и Марши, еще одно от Лизы, ее лучшей подруги по колледжу. Оставалось еще три. Она узнала почерк своей крестной и тетки по отцу, они обе прислали смешные открытки с короткими, дружески непринужденными посланиями. Никто из них не был в курсе, как обстоят ее семейные дела, правда, родители знали, что она болела какое-то время и находилась на лечении в клинике.
Знали лишь то, что это было два года назад и что сейчас она полностью поправилась и вернулась в счастливое лоно семьи. Сапфи старалась всеми силами поддерживать эту иллюзию, хотя теперь, естественно, она должна будет сказать им всю правду. Одна Эбби не будет ни шокирована, ни удивлена. И вот наконец последняя открытка.
Сапфи безошибочно определила почерк сестры. Аккуратный и разборчивый, как и подобает учительнице. Такую же открытку она получила и в свой предыдущий день рождения, а прошлым августом получила от нее письмо. Были и еще две открытки, поздравление с Рождеством, которые аккуратно приходили в период между сегодняшним днем и той минутой, когда Эбби обманула ее доверие и привязанность, толкнув Тэйна на предательство.
Она не хотела думать об этом, но, глядя на красивый почерк своей сестры, ей было непросто избавиться от одолевавших ее воспоминаний. Ее отношения с Тэйном уже давно оставляли желать лучшего, с горечью признала она, пожалуй, с тех самых пор, как она вернулась с близнецами из больницы. Оглядываясь назад, она все отчетливее понимала, что часть вины за это она должна была взять на себя. Сама того не подозревая, она превратила жизнь вокруг себя в кромешный ад! А неожиданный приезд Эбби привел ее в полное замешательство, она изо всех сил пыталась изобразить из себя хозяйку, которую, она знала, хотел видеть в ней Тэйн. Но ее жалкие попытки не увенчались успехом.
Она была на грани истерики уже накануне того ужасного дня, когда, войдя в великолепную гостиную, увидела Эбби и Тэйна в объятиях друг друга. Ее руки сжимали его плечи, словно она встретила давно потерянного любовника. Он тоже не без благосклонности принимал страсть ее сестры она видела это собственными глазами!
Она кинулась к испуганной парочке; к своему стыду, она вопила, словно заключенный под пытками, нанося своей сестре яростные удары и выкрикивая обвинения в выражениях, которые до тех пор никогда не решилась бы произнести вслух.
Сквозь собственные выкрики она слышала хриплый и отчаянный голос Тэйна, повторявший снова и снова: «Эбби не виновата! Я сам попросил ее прийти!»
Они вызвали врача, и ее забрали в больницу. Сначала она думала, что попала в сумасшедший дом, где ей придется пробыть в заточении до конца своих дней, и, неподвижно уставившись в потолок, отказывалась от воды и пищи, покорно ожидая смерти. Но постепенно лечение принесло результаты, и она поняла, что больна и что теперь, когда установлен диагноз гормонального срыва, ее смогут вылечить.
Она по-прежнему отказывалась видеть Тэйна и Эбби, припоминая, что они, едва успев познакомиться, сразу же нашли общий язык, как и потом, спустя какое-то время, когда она и Тэйн встречали свое первое Рождество после того, как в Англии поспешно сыграли свадьбу. Хорошенькая, привлекательная Эбби, похожая на Тэйна и по своему характеру, и по своему обаянию, пользовалась успехом у мужчин и женщин. Эбби, которую она любила и которой доверяла…
Только ежедневные свидания с близнецами, которых Тэйн продолжал приводить с собой в клинику, а также присутствие всегда бодрой и оживленной Лорны утешали ее в эти тяжелые часы раздумий, а к тому времени, как ее выписали, Эбби уже вернулась в Англию.
Тэйн всегда утверждал, что любит Эбби только как сестру жены, и, когда она не верила его словам, предлагал ей прочитать письмо, которое оставила ей Эбби. Оно подтвердило бы его слова, но она отказывалась ему верить. Уязвленная в своей гордости, она зашвырнула его нераспечатанным в дальний угол ящика своего туалетного столика. Именно тогда она и потребовала развода. Но Тэйн отказался даже обсуждать этот вопрос.
Так прошли месяцы в атмосфере горечи и недоверия, при отсутствии всякой физической близости до того знаменательного дня, когда она, зайдя слишком далеко в своих обидных упреках, ударила его по щеке. До этого момента он держался с ней сдержанно, холодно, вежливо и отчужденно. Но ее поступок оборвал сдерживающую нить.
– Довольно, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Раз ты так, моя любовь…
Испугавшись темной силы, которую в нем пробудила, уверенная в том, что он убьет ее, она сопротивлялась, как только могла, когда он наполовину втащил, наполовину внес ее в спальню, швырнул на кровать и стал стаскивать с нее одежду.
– Тэйн! Нет, ради всего святого, только не так! – Ее крики звучали приглушенно под тяжестью его тела, когда она извивалась, задыхаясь в яростном сопротивлении. Уже много месяцев она не спала с ним, и перспектива насильственного совокупления в качестве наказания наполняла все ее существо страхом.
– Что еще мне остается делать, – глаза его сверкнули из-под темных ресниц, – раз ты называешь меня лжецом и распутником и отказываешься прислушаться к голосу рассудка? – Он говорил хрипло и прерывисто. – Если мне суждено ждать, когда ты придешь ко мне, я буду ждать всю жизнь.
