Женская сущность - Григ Кристин (книги бесплатно без TXT) 📗
– Да все это…
– Что мы любовники, – спокойно проговорил он. – Это так трудно признать?
– Нет. Я не о том. Я… Да не смотри ты на меня так.
– Как? – спросил он и поймал себя на мысли, что, если бы ему пришлось платить драхму при каждом желании выбить из нее душу, он уже сейчас мог бы смело проситься в приют для бездомных.
Ник отодвинула стул и встала.
– Не надо, – махнула она рукой, когда он тоже вскочил, – я прекрасно могу передвигаться сама, Александр. Я вывихнула лодыжку, а не сломала.
– А…
– Что – а? Ничего лучше придумать нельзя?
– Я был прав, – спокойно сказал он.
Теперь, когда он понял в чем дело, можно быть спокойным. Он-то подумал, что сейчас она скажет, что больше не хочет продолжать их связь. Их отношения. Называй это как заблагорассудится, хотя одному Богу известно, что это такое, когда мужчина влюбляется в женщину, которая не любит его, женщину, в которую он не хотел влюбляться.
Но это же курам на смех. Николь нравится быть с ним. Она наслаждается их постельными играми. Все, что ей надо, немного больше уверенности, что он не посягает на ее независимость. Что ж, придется дать ей такие гарантии. Надо немного отыграть обратно, убедить ее, что он готов довольствоваться тем, что есть.
Это даже не ложь.
Если на то пошло, он и сам не мог бы сказать, чего он хочет. Брака? Детей? Насколько он понимает, это его не прельщает. Он скажет ей об этом, и она сама поймет, что ничем не рискует, продолжая быть с ним.
А там видно будет. Если он переменит свои представления, попробует переменить и ее. А если нет… на нет и суда нет. И все будет по-старому.
Разве не логично? У него как камень с души свалился, и он с улыбкой шагнул к ней.
– Ник, kalyz mou…
К его немалому удивлению, она стукнула его по рукам, когда он захотел обнять ее за плечи.
Она и сама не знала, что с ней. Она готова была плакать от того, что он назвал ее любимой всуе.
– Послушай, я сейчас скажу, потому что это надо сказать. Только не останавливай меня.
– Давай без этого обойдемся.
– Господи, да можешь ты быть серьезным?! Это что-то неслыханное. Мне надо тебе кое-что сказать.
– Радость моя, я знаю, что тебя тревожит.
– Ну так скажи. Давай.
– Тебя беспокоит, что я вошел в твою жизнь.
– Все гораздо сложней.
– Ты боишься, что я могу занять слишком большое место в твоей жизни.
Господи, какие мужики дураки!
– Вот именно.
– Но это не так. Я не собираюсь расхаживать по твоей жизни как слон в посудной лавке. – Он обнял ее. Она не растаяла, как в прошлую ночь, но и не сопротивлялась. Он решил, что это добрый знак. – Я хорошо представляю, как такой женщине, как ты, связываться с таким мужчиной, как я.
– Ну как же, ты у нас все знаешь!
Он предпочел пропустить ее шпильку мимо ушей.
– У меня мать была американкой. Ты не знала?
– Кажется, Белл что-то говорила… Только не пытайся мне зубы заговаривать.
– Она была певицей. Колоратура. Ты знаешь, что это?
– Знаю. Сопрано с особо светлым тембром.
– Точно. – Он посадил ее на плетеный диванчик. – Она была славная женщина. Твоего поля ягода. Красивая. Независимая. Слова не скажи. Трудная.
– Разве я склочная и трудная?
– А мой отец… Я во всем похож на него.
– Самоуверенный. Несносный. Властолюбивый.
– Я грек, – сказал он, будто этим объяснялось все. – Ну, положим, наполовину, но это неважно. Он вырастил меня.
Ник дала себе слово не попадаться на его удочку, но не задать напрашивающийся вопрос было невозможно.
– Почему? Что случилось с твоей матерью?
Александр улыбнулся.
– Ей не сиделось на месте. Она стала скучать по родине, подругам, карьере… – Он замолчал. Не это он хотел сказать ей. Отец говорил ему, почему у них не сложилось, но дело не в том. – Они часто ссорились. Она уезжала, летала в Нью-Йорк. Он летал за ней, привозил ее обратно. А в один прекрасный день не полетел. Она осталась в Америке и больше не вернулась.
– Не понимаю. Разве ты вырос не в Греции?
– В Греции.
– Но ты говоришь, что она осталась в Америке.
– Я не поехал с ней. Отец не разрешил.
– Не разрешил? – Ник уставилась на него. – И она это допустила?
– Ник. Попробуй понять. Это Греция. Здесь другие законы. Мужчина здесь глава семьи.
– Ты хочешь сказать, что твой отец не отдал тебя матери?
– Именно так. – Александр поднялся. Разговор принял нежелательное направление. – Она в общем-то не возражала. Она любила меня, но материнский инстинкт у нее был не особенно сильный. Ты меня понимаешь?
– Нет, не понимаю. Если бы у меня был ребенок, я бы его не отдала.
– Закон был на стороне отца. А какой мужчина отдаст свою плоть и кровь?
– Но есть такое понятие, как совместное опекунство. В Америке…
– Здесь не Америка, Ник, это Греция. Да и как можно то и дело перекидывать ребенка через океан, это же не теннисный мячик. – Это он тоже не хотел говорить. Да и какое все это имеет значение через столько лет! – Все это к делу не относится, Николь. Я хочу, чтоб ты поняла…
– И что было дальше? С твоими родителями и их браком?
– Они развелись.
– А где твоя мать сейчас? Я знаю, что отец умер несколько лет назад, а о матери ты ничего не говорил.
– Она жива, – нехотя проговорил Александр. – Живет в Аргентине с конезаводчиком.
– Она уехала туда после развода?
– Она уехала туда, когда мне было тринадцать лет. До этого она прожила пять лет в Нью-Йорке. И чтобы ты не спрашивала, скажу, что до ее отъезда из Штатов я бывал у нее по две недели каждый июль, когда отец разрешал ей…
– Когда отец разрешал ей?.. – повторила, не веря своим ушам, Ник.
– Вот именно. Он разрешал ей прилетать в Афины и останавливаться в своей квартире и видеться со мной, сколько ей угодно было.
Ник встала, положила руку ему на плечо и почувствовала, как напряглись у него мышцы.
– Все это ужасно, – тихо сказала она. – Александр, это просто невероятно…
– Что тут такого? – холодно сказал он и сбросил ее руку. – Она во всем сама виновата. Она была не пара моему отцу – плохая жена и плохая мать.
Ник отшатнулась.
– Откуда тебе знать? Ты знаешь только одну сторону. Может, это не все.
– Люди женятся по ошибке, Николь. Из-за страсти, из-за секса. Это называют любовью, но какая это любовь? – Он положил руки ей на плечи и резко притянул к себе. Почему еще только недавно все казалось ему таким сложным? Он знал, что ему нужно, но это не любовь, не брак и не отцовство. – Поэтому тебе нечего бояться меня. Я не прошу ничего, кроме того, что ты можешь дать, потому что я сам хочу того же.
Нечего бояться? Вот умора. Он думает, что знает ее. Хуже всего то, что она сама думала, будто знает себя, но в один миг все вдруг полностью изменилось. Еще недавно у нее и в мыслях не было всех этих матримониальных дел, а сейчас ей захотелось построить надежное теплое гнездышко, где она жила бы, как живут все женщины на свете: просыпалась бы утром в объятиях любимого человека, а там, глядишь, и гладила бы разбитые коленки мальчишек, как две капли воды похожих на отца. Как могла она пасть так низко?
– Ник? – Он взял ладонями ее лицо и приподнял. – Еще ни одна женщина не значила для меня так много, как ты. Ты красива. Обворожительна. Я счастлив с тобой. И я мил тебе. Хоть убей меня, но я говорю правду.
Ей захотелось разреветься и удрать. Сердце у нее разрывалось. Но она стояла как ни в чем не бывало и даже выдавила смешок.
– Ты от скромности не умрешь, Александр.
– Я говорю как на духу. Я хочу быть честным. И от тебя того же жду. Нам не нужны сказки с красивым концом.
– Не нужны, – как эхо отозвалась она дрогнувшим голосом.
– Я дам тебе все, gataki. He только честность, но и уважение. Я обещаю быть тебе верным, пока мы вместе, но я не хочу лгать и не хочу, чтоб ты лгала. Ты меня понимаешь?
Он замолчал. Он не планировал говорить все это, даже не знал, что такое наговорит, и все же был рад, что все так получилось. Это и есть правда, а то, что ему показалось, будто он влюбился в Николь, просто сентиментальная чушь.
