Искусство нарушать правила - Маккелен Кристи (читать книги без регистрации .TXT) 📗
В их последнее совместное утро он рисовал ее на террасе, пока она пила кофе и смотрела на озеро. Она была такой красивой — ее изумительно выразительное лицо дышало жизнью, которая с первой встречи и привлекла его к ней. Теперь она казалась совершенно другой женщиной, не той, с которой он познакомился всего пару недель назад. Она стала смелее, оживленнее и в каком-то смысле живее.
Она излучала радость.
Когда Джесс с улыбкой обернулась к нему, между губами сверкнули превосходные белые зубы. Даже улыбка у нее стала более открытой. Неужели благодаря ему? Он невольно испытал гордость. Раньше ему никого не удавалось избавить от стресса, скорее наоборот.
Обстановка была такой интимной, что у Ксандера сжалось сердце. При мысли о скором расставании ему делалось не по себе. Кровь стучала в висках. Почему ее отъезд так его задевает? Что за странное чувство? Он никак не мог разобраться. Раньше он не испытывал ничего подобного, и ему это определенно не нравилось.
Он предложил Джесс приехать к нему в Италию, потому что скучал и досадовал. Его просьба стала результатом порыва — прихоти, каприза, — но он не предполагал, что она так уверенно проникнет к нему в мысли. Выяснит, что им двигало. Откроет его самые глубокие, самые мрачные тайны.
А он позволял ей задавать вопросы и настаивать до тех пор, пока все дурные воспоминания, которые он так долго прятал, не начали всплывать на поверхность. Ему не хотелось вновь испытывать это чувство. Почти всю жизнь он гнал от себя прежние тревоги и страхи; теперь он сожалел, что снова пришлось извлечь их на свет. Лучше пусть все остается таким, как было: светлым, свободным и легким.
Он понял, что она смотрит на него в замешательстве, и срочно сменил мрачную гримасу на улыбку. Предчувствие дурного в ее глазах заставило его гадать, о чем она думает, но спрашивать не хотелось. Не хотелось знать. Неведение — блаженство.
Если подумать, он совершил безумный поступок, пригласив к себе журналистку, а затем уложив ее в постель. Конечно, она сама собиралась ломать и крушить его оборону, искать брешь в его укреплениях…
Такая у нее профессия. Нужно почаще напоминать себе об этом.
Джесс поерзала на стуле, поставила чашку на стол дрожащей рукой.
— Мне пора писать статью. Памела надерет мне зад, если я сорву сроки, а я еще и не приступала к работе. — Она неуклюже поднялась и ударилась ногой о ножку стола.
Испытывает ли она то же напряжение, что и он?
Ксандер принужденно кивнул:
— Ясно. Ну, пока.
Джесс сидела на кровати; вокруг нее валялись разбросанные заметки. Она прекрасно сознавала, что сегодня их последний совместный день, но ей необходимо было написать статью. Ведь за этим, в конце концов, она сюда и приехала.
Ксандер в последние пару дней как будто все больше отдалялся от нее, и она решила, что сейчас самое лучшее — на некоторое время забыть об их непростых отношениях и постараться взять себя в руки. Статья о Ксандере должна стать настоящим шедевром, иначе ее, скорее всего, вышвырнут из журнала, как только она вернется.
Она снова и снова просматривала заметки, которые написала с того дня, как прилетела сюда, и ее охватил безумный страх. Что, если она не справится? Слова расплывались, и чем больше она перечитывала записи, тем страшнее ей становилось.
Примерно через полчаса тщетных попыток написать хоть одну связную фразу она собрала все записи, сложила в пачку и в досаде швырнула на пол.
Листки разлетелись по комнате, как огромные снежинки, и попадали на холодный плиточный пол.
Нелепо, смешно! Неужели она надеялась, что сумеет написать хорошую статью? Закрыв глаза, она вспомнила, как они проводили здесь время с Ксандером, вспомнила его страсть и свои страхи, его решимость не поддаваться им и, наконец, то, как он изменил ее, сделав частью своей жизни. Как он пробудил к жизни такие ее стороны, о которых она раньше и не подозревала. По ней разлилось тепло.
Придвинув к себе ноутбук, она стала писать первое, что приходило в голову, не позволяя вмешиваться сознанию, не уступая страху, не думая о том, хорошо или плохо то, что она пишет. Она сосредоточилась на другом: какой она чувствовала себя рядом с Ксандером.
И слова полились рекой. Она как будто наткнулась на золотую жилу или открыла какой-то источник вдохновения в голове. Мысли и чувства, которые она так долго подавляла, свободно лились на бумагу.
Она писала, редактировала себя, переписывала. И вот наконец статья готова — лучшее из всего, что она создавала до сих пор! Перечитывая написанное, она готова была заплакать. В ее статье были теплота, юмор, но, главное, в ней были огонь и жизнь. Она не сомневалась, что Памеле понравится результат. Статья спасет ее карьеру.
А еще она нисколько не сомневалась в том, что окончательно и бесповоротно влюблена в Ксандера.
И что она нарушила самое главное правило из всех: не влюбляться в того, кто не способен полюбить тебя в ответ.
Где-то в глубине души она лелеяла надежду, что время, проведенное ими вместе, их отношения значат для него больше, чем все его прежние романы, и что на этот раз он не ограничится короткой связью. Что он хочет ее так же сильно, как она хочет его. И тут же одергивала себя, понимая, что обманывается. Достаточно вспомнить, как отстраненно он держался сегодня утром. Их близость для него — временное явление. Ей следует отнестись к произошедшему так же? Как к капризу, причуде… забаве.
Как он говорил? «Пятнышко на горизонте». Он очень четко расставил все точки над «i». А ей пора взять себя в руки, так она решила вложить только что написанную статью в письмо Памеле и нажала «Отправить». Статья, которая должна была спасти ее, ушла в эфир. А ее пребывание в Италии закончилось.
Оставалось только попрощаться.
Ноги как будто налились свинцом; Джесс ходила по дому в поисках Ксандера. Она нашла его в мастерской. Он рисовал, забыв обо всем. Последние пару дней он пребывал в каком-то отстраненном состоянии. Несколько минут она наблюдала за ним, запоминая плавную гибкость его движений, когда он водил кистью по холсту. Он сосредоточенно хмурился; его красивое лицо было закрытым — душу он изливал на холст.
Он лишь на миг поднял взгляд, когда она вошла. Она понимала, что он предельно поглощен своей работой — она испытывала те же чувства, когда писала, — и поразительно было видеть его в таком приступе вдохновения после того, как он признался, что боится лишиться таланта. Ей приятно было думать, что и она внесла свою лепту, пусть и скромную, в возрождение его дара. Он заметил ее не сразу.
— Эй, Джесс, давно ты здесь?
— Всего пару минут, — тихо ответила она.
Он рассеянно кивнул:
— Все постепенно обретает форму. Все складывается! — В его глазах появился почти безумный блеск.
— Очень рада за тебя, — с трудом выговорила она — мешал подступивший к горлу ком.
— Джесс! — Он смотрел на нее так, словно боялся, что она вот-вот расплачется; откровенно говоря, так оно и было.
«Соберись!»
Она не хотела, чтобы он видел, как она огорчена из-за того, что их время почти на исходе. Отвернувшись, она пригладила волосы и глубоко вздохнула. Ей было тяжело смотреть на него. Если она посмотрит, он поймет, как она борется с собой.
— Я дописала статью, — сказала она, стараясь не показывать своих страданий.
— В самом деле? — На его лице ничего не отразилось; судя по всему, он по-прежнему думал только о своей картине.
— Не волнуйся, статья вышла хвалебная, и я не включила в нее никаких непристойностей.
— Здорово, Джесс, — рассеянно улыбнулся он. — Просто отлично! Поздравляю!
Ксандер оглянулся на картину, словно давая понять: он сказал все, что собирался.
Ее прогоняют. Значит, все. Конец.
— Что ж, тогда не буду тебе мешать. Заканчивай картину. Пожалуйста, сообщи, когда откроется выставка. Свои контактные данные я оставлю на столе в холле. Хочется все же посмотреть, над чем ты так напряженно трудился.
