Строптивая любовь - Ричмонд Эмма (мир книг txt) 📗
– Джон? – устало спросила она. – Это еще кто?
– Джон Кендрик, – пояснил он нетерпеливо. – Ему принадлежит вторая половина верфи, которую твой дядя оставил Дэвиду. И за время отсутствия Дэвида, – добавил он с досадой, – Джон сделал ее преуспевающей. Как только Дэвид берется за дело, все разваливается на куски.
– Ну, это уж не моя вина!
– Я этого и не говорил!
– Говорил, ты сказал, что…
– О, заткнись!
– Через несколько минут, мисс Хардести, вашему жениху следует уйти. Подавшись вперед от изумления, Жюстина уставилась на маленькую сестру-китаянку. Она даже не слышала, как та вошла!
– Жениху? – повторила Жюстина, в растерянности глядя на своего мучителя.
– Что же еще я ей должен был сказать? – спросил он, сварливо передернув плечами. – Сегодня утром со мной тут была Катя, она плакала, вокруг нее все суетились, и меня бы к тебе не пропустили, если бы я не назвался твоим женихом.
– М-да, эта ложь не больно-то ее успокоила, правда? Тем более что она считает, что у меня виды на Дэвида. Сперва я якобы отняла у нее мужа, затем и брата. Я до сих пор не могу взять в толк, как кто-либо в здравом уме может подумать, что я могла сделать его своим любовником! Она наверняка не так поняла его записку.
– Она ее правильно поняла! Там было ясно написано… Ну, что…
– Что? – мило поинтересовалась Жюстина.
Вконец раздосадованный, он отвернулся от нее и провел рукой по густым, довольно лохматым волосам цвета спелой пшеницы.
– Пора подстричься, – автоматически проговорила она.
Отпрянув, он посмотрел на нее как на сумасшедшую и выпалил:
– Сам знаю, что пора! У меня не было на это времени! Я был на испытаниях лодки, когда позвонил Джон и сообщил о том, что Дэвид исчез вместе с чертежами, а тут еще Катя с ее истериками по этому поводу. У меня не было времени ни переодеться, ни принять душ, ни еще на что другое! Как только я узнал об автомобильной аварии и разыскал больницу, в которой ты лежишь, я сразу же примчался сюда и нашел здесь Катю…
– И в паузе между ее рыданиями ты решил сказать первое, что пришло тебе в голову? Надеюсь, она тебе не поверила, – злобно добавила она.
– Не будь смешной. Так или иначе. Катя верит в то, во что сама желает верить. Она не такая, как ты, не такая сильная, надменная.
– О, не начинай все сначала. Да я и не надменная вовсе.
– Ха, скажи еще, что ты – невинная виноградная лоза с прелестным характером!
– Этого я не скажу, потому что мы оба знаем, что это не так, но я-то, черт возьми, не стала бы выть да рыдать, если бы мой муж удрал с другой женщиной.
– Уж конечно, не стала бы, ты бы задушила либо его, либо эту женщину.
– Вовсе необязательно, – раздумывая над таким ходом, произнесла Жюстина. – По всей вероятности, я бы вышла из игры. Если мужчина изменил единожды, можно дать голову на отсечение, что он будет изменять и в дальнейшем.
– А мужчина, если он такой идиот, чтобы влюбиться в тебя, должен двадцать четыре часа в сутки доказывать свою неземную любовь, – прокомментировал Кил язвительно.
– Тебе-то об этом не стоит волноваться! – парировала она. – Ты даже не понимаешь, что значит любить. А обмен оскорблениями со мной ничуть не поможет тебе в розысках Дэвида! Что конкретно было в записке?
– О, не знаю, – отмахнулся он устало. – В руки Катя мне ее не дала, сказала только, что он уезжает, что ему нужно время все обдумать. Она не очень ясно излагала, повторяла, что надо поехать к тебе, что ты не представляешь особой опасности для мужчины.
– Смею надеяться, что действительно не представляю, – согласилась она мягко. – Мужчины думают, что им угрожает опасность, только если женщина им небезразлична. А уж поверь мне, Дэвид ничего подобного ко мне не испытывает.
– А почему же в таком случае вы были вместе?
– Я не знаю, – призналась Жюстина с тревогой в голосе. – Я действительно не знаю.
– Итак, мы вернулись к тому, с чего начали.
– Да. Я не помню даже, чтобы я виделась с ним! – озадаченно воскликнула она. – Мне кажется, что я не встречалась с ним с Рождества, мы тогда немного выпили в Кокни-прайд. Последнее, что я припоминаю, – это то, что я готовила воскресный обед; и я так же, как и ты, теряюсь в догадках, к чему бы мне вдруг прерывать это занятие и ни с того ни с сего уезжать куда-то с Дэвидом. Промежуток времени между часом дня, когда я варила обед, и одиннадцатью вечера, когда меня нашли возле машины Дэвида, остается для меня полным провалом. – Она усиленно вспоминала, напрягая свой мозг в поисках ответа. Почему? Что это за необычайная причина заставила ее броситься куда-то с ним посреди приготовления обеда? Вздохнув, она мрачно окинула взглядом своего гостя, который, прислонившись широким плечом к оконному переплету, смотрел сквозь планки жалюзи во двор. Зеленый рыбацкий свитер плотной вязки гладко обволакивал массивную спину; облегающие джинсы, затертые до колен, подчеркивали мощные бедра. Бедра лыжника. Длинные, мускулистые ноги, без труда несущие его на лыжных перегонах. Зоркие глаза, привыкшие вглядываться в далекий горизонт.
– Ну, Жюстина, куда бы он мог направиться? – продолжил он с величайшим терпением. – Может, у него есть где-нибудь коттедж? Есть? – У Кила проснулась надежда, так как она внезапно задумалась.
Пытаясь поймать неуловимый всплеск памяти, она наморщила лоб и медленно проговорила:
– Мадейра.
– Мадейра? – в изумлении воскликнул он. – Какого черта ему делать на Мадейре?
Она вышла из себя:
– Знаешь, и туда люди ездят!
– Естественно. Я просто хотел сказать, что это не то место, куда бы мог поехать Дэвид. По крайней мере добровольно.
– Но тем не менее это так и есть. И он бывал там раньше. Жил на вилле какого-то своего приятеля. О, это было очень давно, вечность назад, еще до того, как он встретил Катю. Он ездил туда рисовать…
– Рисовать?
– Да, писать картины! И, пожалуйста, прекрати повторять за мной каждое слово! – взорвалась Жюстина.
– Мне не было бы нужды ничего повторять, если бы ты последовательно излагала события!
– Да как же мне последовательно излагать, если я только сейчас это вспомнила?
– Из-за твоей чертовой памяти целый день потерян… Где телефон? рявкнул вдруг Кил.
– Откуда же мне знать?
Недовольно окинув взглядом палату, как будто телефон мог тут же материализоваться сам по себе, он направился к двери.
– Жди здесь, – бросил он через плечо.
Интересно, куда бы я могла направиться со сломанной кистью и сотрясением мозга? Обиженно вздохнув, она прикрыла глаза. У нее ужасно разболелась голова, казалось, в черепе резвится целая армия эльфов и каждый из них стучит огромным молотком; да и рука причиняла боль. Сестра ей сказала «отдыхайте», а какой тут к дьяволу отдых, когда этот древнескандинавский бог-истукан постоянно донимает ее? И как это только получилось, что у мягкой, нежной Кати такой не похожий на нее брат? Этого Жюстина не могла взять в толк.
– Итак, мы установили, что он уехал на Мадейру, – констатировал Кил, снова врываясь в палату. – Его фамилия значится в списке пассажиров, отлетавших в воскресенье.
– Отлично, – саркастически заметила она. – Рада, что мы хоть что-то установили. Теперь ты можешь заказать себе билет и наконец оставить меня в покое. И, пожалуйста, будь так добр, когда будешь уходить, объясни сестре, что наша помолвка расторгнута.
Не получив в ответ новой колкости, она бросила на него выразительный взгляд. Он оценивающе смотрел на нее, склонив голову набок.
– Что ты на меня уставился? – воскликнула она раздраженно. – Пытаюсь понять, бываешь ли ты хоть когда-нибудь мягкой. – Это тебе зачем?
Протяжно вздохнув, он признался:
– Понятия не имею.
– Я надеюсь, – сказала она, в замешательстве покачивая головой, – тебе удастся вернуть назад ваши чертежи и Катя с восторгом примет в объятия своего дорогого муженька, хоть я и не могу понять, чего она так волнуется по этому поводу. Если он сказал, что ему требуется неделя-другая, чтобы разобраться в себе, почему она не хочет дать ему это время? Оставим на минутку чертежи. Если насильно заставить его вернуться, он от этого более сговорчивым и любящим не станет.
