Ветер прошлого (Забытая мелодия для флейты) (СИ) - Риз Екатерина (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Он ему больничный выписал, — тихо проговорила она, стараясь справиться с дрожащим голосом. — Просил, чтобы вёл себя поспокойнее.
Роман поднял голову и посмотрел на неё. Татьяна видела, как мгновенно изменился его взгляд, Баринов её сразу узнал. Встал, глядя на неё в недоумении. Артём же обернулся и указал на неё, подёргав отца за руку.
— Папа, она Филинова напугала! Он так улепётывал! А потом мы в больницу пошли.
Не зная, что ещё делать и томясь под пристальным взглядом Баринова, Таня ему кивнула.
— Здравствуй.
Кажется, в этот момент он опомнился. Отвёл глаза и поспешно кивнул.
— Здравствуй, — но тон был довольно неуверенный.
Ребёнок с интересом наблюдал за ними, переводил любопытный взгляд с отца на новую знакомую и обратно. Немая сцена затянулась, Артёму надоело, и он снова повис на руке Романа.
— Папа, я есть хочу.
У Баринова вырвался вздох, и на сына посмотрел. Снова кивнул.
— Да, едем домой.
— Не хочу домой! — заныл Артём и посмотрел очень жалостливо, причём не на отца, а на Таню. — Пиццу хочу!
— Тёмка, прекрати ныть! — шикнул на него Роман и пошёл к кушетке, на которой лежала куртка сына. — Одевайся давай. Где твой рюкзак?
— Да вот же!
— Вот и отлично, бери и пошли.
— Ну, папа!
— Тёмка! Не нервируй меня!
Таня наблюдала за ними и вдруг заметила совершенно удивительную вещь — как мальчик обиженно надулся и выпятил вперёд нижнюю губу. Совсем как Ромка.
Стало нечем дышать.
Она пошире распахнула воротник пальто, чтобы было не так жарко и отвернулась. Не надо смотреть на них. Чем меньше будет смотреть, тем меньше запомнит.
— Ты сам говорил, что больной ребёнок может покапризничать! А у меня шишка на лбу!
— У тебя там не шишка, а дырка, насколько я знаю.
— Тогда в «Макдональдс»! Хочу картошки!
— Да что же это такое? — Роман посмотрел на него возмущённо.
Татьяна не выдержала и решила за мальчика вступиться, хоть и знала, что это может привести лишь к ещё одному всплеску раздражения.
— Не кричи на него, он же ребёнок.
А Роман резко обернулся через плечо и кинул на неё неожиданно злой взгляд.
— Я сам знаю!
Татьяна стушевалась. Отвернулась и лишь быстро переглянулась с Артёмом.
А Баринов вдруг застыдился. Помог сыну надеть куртку, потом осторожно надел на его голову шапку, пытаясь причинить мальчику как можно меньше боли, и только после этого посмотрел на девушку.
— Извини. Я понимаю… ты ему помогла. Прости. Я просто злой сегодня, устал… Спасибо тебе.
Таня из-за этих слов вдруг расстроилась. От неё просто-напросто отделывались. Спасибо, что помогла — надеюсь, что больше тебя никогда не увижу.
Что ж, наверное, так правильно.
Вымученно улыбнулась.
— Не за что… Главное, что с мальчиком всё в порядке.
Он кивнул, потом снова посмотрел на сына.
— Оделся? Пойдём, — и взял его за руку.
Таня стояла и смотрела, как они уходят, а Артём на ходу обернулся и помахал ей рукой. Она едва не разревелась. Напала какая-то странная тоска, слёзы навернулись на глаза, и Татьяна даже руки в кулаки сжала. Ногти больно впились в кожу, и это немного отрезвило.
Этого не должно было случиться. Этой встречи не должно было быть. Их пути столько лет не пересекались, она уже и вспоминать перестала о Романе Баринове, только иногда, только наедине с собой… Да и то эти мысли стали чем-то вроде её собственной фантазии. Словно она его себе придумала, а на самом деле никогда не видела, не разговаривала… Это были воспоминания о любимом фильме, герои которого трогают до слёз, а их чувства неуловимо переплетаются с её собственными чувствами… Такое ведь редко бывает…
И вдруг этот фильм ворвался в её реальную жизнь, и Татьяна растерялась. И стало очень горько, когда поняла, что на самом деле это не сказка, о которой она мечтала. Это просто жизнь. К тому же, зачастую несправедливая.
И Роман сейчас уходил, даже скорее убегал от неё. Как когда-то она от него.
Они уже почти дошли до конца коридора, но неожиданно остановились. Таня видела, как Артём нетерпеливо дёргает отца за руку и что-то ему говорит. Баринов же странно мялся, и даже с такого расстояния было видно, что он не доволен тем, что слышит. Задумался о чём-то, а потом кивнул, но как-то обречённо, как Самойловой показалось. Мальчик же в ответ радостно вскрикнул и кинулся обратно к ней. Татьяна наблюдала за его приближением с настороженностью, не зная, чего ещё ждать от судьбы.
Артём подбежал и посмотрел на неё горящими глазёнками.
— Пойдём с нами в «Макдональдс»? Я папу уговорил! Но только мы недолго, быстро съедим картошку, и домой поедем.
Она совершенно растерялась. Кинула быстрый взгляд на Романа, но в полумраке коридора его лица было не рассмотреть.
— Артём, мне кажется, что твой папа не в восторге от этой идеи, — неуверенно проговорила она.
— Папа сказал, что можно, — настаивал ребёнок и взял её за руку. — Пойдём, папа тебе мороженое купит. Ты же меня спасла!
Кажется, её ждали на работе…
О какой работе можно думать, когда такое происходит?
Роман поглядывал на неё с подозрением и несколько недовольно. Видно, идея провести в её обществе ещё какое-то время его совсем не радовала, но с сыном он спорить не стал.
Таня чувствовала жуткую неловкость, словно была перед Бариновым в чём-то виновата. Он постоянно кидал на неё странные взгляды, как будто боялся, что она сейчас всё испортит. Научит его ребёнка чему-то плохому.
Но она всё равно с ними поехала. Артём держал её за руку, и Татьяна послушно шла за ним к машине, не обращая внимания на явное недовольство Баринова.
— Вы часто ходите в «Макдональдс»? — спросила она у мальчика, когда они уже были в кафе. Роман ушёл забирать заказ, и Татьяна решила воспользоваться его отсутствием, чтобы хоть что-то выведать.
Артём шмыгнул носом и покачал головой.
— Нет, только по большим праздникам. Как сегодня.
Таня удивлённо посмотрела на него.
— А что сегодня за праздник? Что тебе в глаз дали?
— Не дали! — воскликнул он. — Я увернулся!
— Вижу. Хорошо увернулся.
Мальчик выразительно надул губы.
— Всё равно увернулся. А сегодня не праздник. Больного ребёнка полагается баловать!
— Ах, вот в чём дело! — засмеялась Татьяна, не удержалась и погладила его по вихрастой голове. — Но это бывает не часто, да?
Артём с сожалением покачал головой.
— Нет, бабушка ругается.
— Ну, вообще-то, бабушка права. Это вредно.
— Зато вкусно, — оптимистически закончил Артём и заулыбался, глядя на возвращающегося отца с подносом в руках. — Мне, мне быстрее гамбургер!
Роман поставил поднос на стол, посмотрел на сына и невольно улыбнулся.
— Что-то ты слишком голодный. Ты в школе ел?
Артём развернул хрусткую бумагу, надкусил булку с котлетой и довольно заулыбался. Потом кивнул.
— Ел. Но нам сегодня рыбу давали… бе-е!
— Тёмыч, прекрати.
Роман составил все тарелки на стол и осторожно поставил перед Таней высокий стакан с молочным коктейлем. А сам старался на неё не смотреть. Сел за стол и снова обратил своё внимание на сына. Протянул ему салфетку.
— Ешь аккуратнее.
Таня нервно теребила под столом салфетку и тоже смотрела на ребёнка, чтобы случайно не встретиться взглядом с Романом.
— Как ты живёшь?
Когда Баринов заговорил с ней, Татьяна чуть в обморок от волнения не рухнула. Открыла рот и вдруг поняла, что не может произнести ни слова. Кивнула и стала пить коктейль через трубочку, медленно, очень мелкими глотками. Потом поняла, что Баринов выжидательно смотрит на неё, и слегка поперхнулась. Откашлялась и тихо проговорила:
— Всё хорошо, спасибо… А ты?
Роман долго смотрел на неё, потом ответил:
— Нормально. Живу, работаю.
— Вот и я… так же.
— Вернулась в Москву?
Татьяна не сразу поняла, о чём он, а потом неожиданно покраснела.
— Да, два года назад… Теперь здесь.
