Моя кровь - моя любовь (СИ) - Виз Яника (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Как хорошо, что можно побыть одной. Помечтать. Тихо поплакать. Одиночество - порой лучшее общество. Я лежала и думала о будущей жизни, о Кирилле, о сестре, об отце и его завещании… Через несколько минут мысли стали путаться, и я не заметила, как провалилась в небытие.
***
Я сижу в библиотеке на нашей даче. Напротив меня за столом сидит отец и нежно мне улыбается. Как хорошо! С ним не существует проблем. С ним я в полной безопасности. И мне даже не страшно признаться. Да, я давно задумала это сделать. Я хочу начать, но отец жестом даёт понять, чтобы я не говорила. Он кивает и улыбается.
-Пап, но я должна. Я хочу, чтобы ты знал.
Улыбка исчезает с его лица, и оно в момент становится злым и холодным. Как будто он уже всё знает. Однако я полна решимости довести всё до конца.
-Я люблю его,- упрямо говорю я.
Но отец уже не слушает меня, его глаза смотрят поверх моей головы. Нас кто-то подслушал. Я быстро оборачиваюсь – в дверном проходе стоит Кирилл. Я пытаюсь заглянуть в его глаза, понять, услышал ли он моё признание? Сердце бешено колотится. Я ничего не понимаю. В глазах мужчины столько боли и страдания. Что это значит? Я снова оборачиваюсь к отцу, а он со злостью колотит подставкой для ручек по столу… Каждый удар отзывается в моей голове невыносимой болью, а стук не прекращается.
-Не надо, папа, прошу…
-Саша! Саша!
Я открываю глаза: надо мной стоит Кирилл и трясёт за плечо. Лицо у него встревоженное:
- Саш, просыпайся, уже шесть. Пора ужинать.
-А, - я попыталась сесть, лихорадочно приводя мысли в порядок.
-Я стучал, но ты так крепко спала. Прости, - сказал он и пошёл к двери.
Видимо, это его стук трансформировался во сне в такой образ.
-Всё в порядке. Наоборот, спасибо. Ты уже второй раз за день спасаешь меня от кошмара, - поблагодарила я и поплелась следом за ним в столовую.
4
Ужин прошел на удивление тихо. Марина Евгеньевна даже не попыталась уколоть меня. Видимо, Кирилл ещё раз провел с ней воспитательную беседу. Однако несколько взглядов, полных ненависти, мне удалось поймать. Ну и пусть.
Приятным моментом вечера была встреча с кухаркой. Это была уже не молодая женщина, которая работала у отца, сколько я себя помню. Я ещё в детстве полюбила её. Мы часто с Кириллом прятались на кухне, где она кормила нас яблочным пирогом. Вся сущность этой женщины излучала тепло и заботу. Своих детей у неё не было, поэтому любовь и ласку она дарила всем окружающим. Даже злая Марина Евгеньевна любила её и, как остальные, называла Ташей. После ужина я зашла к ней и извинилась за то, что не пришла поздороваться, как только приехала.
-Этот переезд так измотал, - объяснила я.
-Ну что ты, Сашенька, я всё понимаю.
Таша мыла посуду и раскладывала её по местам.
-Расскажи мне, - попросила она, - как ты живешь. После смерти Бориса Палыча ты тут и не появлялась.
-А что рассказывать? – пожала я плечами, - я в театре постоянно. Приходится играть в нескольких спектаклях. Времени совсем нет. Но это даже к лучшему. Было легче пережить смерть папы. К тому же, пока он болел, я ведь забросила всю работу. Вот и навёрстывала упущенное.
-Да, да, да,- закивала головой кухарка,- мы здесь тоже тяжело переживали. Кирюша вон ходил как в воду опущенный. Только недавно, как завещание прочитали, так повеселел. Комнату твою ремонтировал. Так радовался, что ты приедешь.
-Радовался?- удивилась я. Мысль о том, что Кирилл долго думал обо мне, сладко кольнула сердце.
-Конечно. Он так скучал по тебе, хотел встретиться, но ты же в работе… А он на все спектакли к тебе ходил.
-Я его не видела, - ошарашено пробормотала я. И слава Богу! Я бы не смогла нормально играть! – пронеслось в голове.
-А он и не хотел тебе показываться, - объяснила женщина и тут же добавила, - только ты не говори, что я тебе рассказала. Хорошо?
-Да, конечно, - заверила я её.
-Он просто любит тебя очень, - нежно произнесла Таша.
Я не хотела отвечать и, поднявшись со стула и пожелав кухарке спокойной ночи, пошла к себе в комнату.
5
Следующий день, воскресенье, я провела спокойно. Кирилл уехал куда-то по делам, а я сидела в комнате, чтобы не встречаться с его матерью. Завтрак, обед и ужин Таша приносила мне в спальню. Мы разговаривали, и она пыталась уверить меня, что Марина Евгеньевна, в сущности, - хорошая женщина.
-Ага, - зло пробурчала я, допивая кофе, - только где прячется эта сущность?
-Зачем ты так? – укорила меня кухарка, - знаешь, сколько ей пришлось пережить?
Я вскинула брови:
-Например?
-Чего только твой отец стоит!
-А причём здесь он? Он был замечательным отцом!
-Отцом – да. Никто не спорит, - Таша склонила голову на бок и прищурила глаза, - а мужем?
-А мужем? – медленно повторила я.
-Только один пример – ты. Ведь ты родилась, когда он уже был женат, а Кирюше было тогда три года.
-Подумаешь, - фыркнула я, - зато она жила в уюте и богатстве, моей матери было гораздо сложнее. И она простила его и приняла измену. Это было чисто её право. У неё был выбор.
-Твоя мать была не единственной. А Марина Евгеньевна любила твоего отца. Разве ты могла бы терпеть измену любимого?
Я не нашлась, что ответить. Мой любимый не может мне изменять, потому что мы не связаны какими-либо любовными отношениями, какие бывают между мужчиной и женщиной. И никогда не будем ими связаны. Это просто не возможно. Нереально. Противоестественно.
Пока я думала, Таша собрала посуду и вышла из комнаты. Вынырнув из небытия, я подошла к окну. На подъездной дорожке красовалась машина брата. Я повторила это слово про себя несколько раз, надеясь внушить сознанию абсурдность моих чувств. Брат. Брат. Брат. Но почему меня так влечёт к нему? Почему мои душа и тело реагируют на него не как на брата, мы ведь всё детство провели вместе? Почему против всех законов природы я воспринимаю его, как чужого мужчину?
Тут мне на память пришёл рассказ Карамзина «Остров Борнгольм». Помниться, там брат и сестра тоже любили друг друга, но отец разлучил их, и сестру заточил в темницу, которая и находилась на этом острове, а брата оставил на воле, где он пел задушевные песни под гитару, страдая о своей любимой. Да уж. Я закрыла глаза и представила улыбающегося папу. Лучше бы, папочка, ты поступил так же. Но ты словно специально заставил нас жить вместе. А я бы с радостью поменялась местами с героями этого рассказа.
Я ещё раз посмотрела вниз и встретилась взглядом с Кириллом, который стоял возле машины и говорил по мобильному. Он поднял голову и, грустно посмотрев на меня, направился к дому.
Через несколько минут я услышала стук в двери.
-Да, - я повернулась, зная, кого сейчас увижу.
В проёме показалась голова Кирилла:
-Можно? – спросил он.
-Конечно,- кивнула я, - заходи.
Мужчина появился во весь рост. В одной руке он держал тарелку с яблочным пирогом.
-Помнишь? – спросил он и кивнул на пирог.
Я улыбнулась собственным воспоминаниям. Перед глазами возникла картинка: мне шесть лет, Кириллу – девять. Мы играли в папином кабинете, и я случайно задела хрустальную статуэтку, которая тут же с грохотом разбилась. Мы знали, что папа разозлится, потому что статуэтка была дорогим сувениром, и спрятались на кухне у Таши, где втихаря умяли целый яблочный пирог. Папа нас, конечно, нашёл, но пострадал один Кирилл, так как взял всю вину на себя. Хотя, это не единственные воспоминания, связанные с этим лакомством, но наиболее яркие.
Кирилл по моей улыбке понял, что я вспомнила.
-Ты всегда меня спасаешь, - пришла я к заключению и выдала неоспоримую фразу.
Кирилл поставил пирог на стол, отрезал два куска и один вручил мне.
-Я непротив это делать, - пожал он плечами и сел в кресло.
Боже, с какой грацией он опустился в это несчастное кресло! Голова отказывалась думать. Хотелось сидеть и смотреть в эти тёмно-карие глаза, любоваться улыбкой, слушать голос. Усилием воли я постаралась прийти в себя.
