Алмазная нелюбовь (СИ) - Лартер Элли (читать книги полностью .txt) 📗
Я нервно сглатываю, осознавая, что все это время смотрела ему прямо в глаза. Отвожу взгляд.
– Поняла, – киваю. А что мне, блин, еще делать? Само собой, я попытаюсь разрулить это все – но прямо сейчас лучше согласиться. Может быть, даже сделать вид, что я смирилась.
– Не пытайся обмануть меня, – говорит Вит, как будто слышит мои мысли. – Поверь: в этом доме я твой единственный друг.
– Неужели, – сдавленно произношу я.
– Давай, французская неженка, поднимайся, я покажу тебе свой траходр... ээ, свою спальню, – он ухмыляется. – Может быть, тогда ты согласишься, что там лучше, чем здесь.
Он снова протягивает мне руку, и в этот раз я покорно вкладываю свою ладонь в его.
4 глава
По-моему, мы где-то в Подмосковье. По крайней мере, я не слышу гула городских улиц сквозь приоткрытые окна, а сам дом явно частный. Мы поднимаемся по лестнице – дважды. Значит, тут минимум два этажа.
Дорогой ремонт сразу бросается в глаза: я с детства умею отличать подделки от оригинала и находить алмазы в куче просто блестящих камушков. Повсюду натяжные потолки, стены обиты дубовыми пластинами, мебель тоже дубовая, полы с подогревом, мягкие ковры, стандартные элементы декора – бронзовые и слоновые статуэточки, вазы, египетские тарелки и индийские Будды, – сумасшедшим образом переплетаются с двумя мини-барами, муляжами черепов на стенах, коллекцией холодного оружия под стеклом посреди коридора и фотографиями с изображением мотоциклов и спортивных автомобилей.
– Чего рот открыла? – ухмыляется Вит. – Твои-то каннские хоромы, небось, покруче наших. Мы не миллионеры, люди скромные, трудовые.
– Трудовые? – фыркаю я. – Да вы преступники.
– А ты дочь преступника и почти жена преступника, – резонно замечает мой новый знакомый. – Проходи, чувствуй себя как дома, – он отпирает ключом, взятым из связки на поясе, дверь в конце коридора. Я несмело переступаю порог: это спальня. Оглядываюсь на мужчину: он недобро лыбится. Интересно, какова вероятность, что он меня изнасилует? Я, конечно, не нежный девственный цветочек, но от мысли, что этот мерзкий, грязый, вульгарный извращенец будет лапать меня руками, слюнявить мои губы своим ртом или даже вталкивать в меня свой член, меня откровенно мутит. Если он попробует хотя бы прикоснуться ко мне – я врежу ему коленом по яйцам, клянусь.
– У тебя одна кровать, – замечаю я. – Ты ведь не думаешь, что я буду спать с тобой в одной постели?
– Ты ведь не думаешь, что ради тебя я поставлю вторую кровать? – отвечает мне Вит. – Ты будешь спать в моей постели – или в том подвале, на полу, – он пожимает плечами.
– А гостевой комнаты у вас нет в доме? – я чувствую в собственном голосе истерические нотки и изо всех сил стараюсь подавить панику. Интересно, мой отец года уже в курсе, что его любимую и единственную дочурку похитили и хотят заставить спать на полу?
– Есть, – Вит кивает. – Но ты не будешь там ночевать.
– Тогда подвал, – говорю я твердым голосом.
– Как скажешь, – усмехается мужчина. – Идем, – и мы спускаемся обратно. В подвале Вит достает откуда-то тонкий грязный матрас и бросает его на пол. Тут же поднимается облако пыли. Я невольно чихаю и принимаюсь тереть переносицу, все еще не веря, что этот урод действительно оставит меня здесь. – Можешь спать на нем. Еще принесу тебе ведро – сама понимаешь, для чего.
– Мне в туалет в ведро ходить?! – я вспыхиваю. Чувствую, как краснеют от стыда щеки. Вит смотрит на меня насмешливо:
– Ты же сама это выбрала, я тут в чем виноват?
– Ты мерзкий ублюдок, – рычу я, неожиданно делая шаг в его сторону и почти тыча пальцем в его гадкое лицо.
– Тшшш, киска, – он примирительно поднимает ладони. – Не делай резких движений. Я могу и не устоять перед такой красоткой.
– Что, изнасилуешь меня?! – больше сдерживать истерику нет сил. Я снова подскакиваю к нему, дергаю в разные стороны блузку, так что верхняя пуговица отлетает, а ключицы и грудь обнажаются. Глаза Вита скользят по кружевному бюстгальтеру, а потом он поправляет мой порванный ворот, лишь кончиками пальцев касаясь раскрасневшейся кожи:
– Если будешь вести себя как сучка – непременно изнасилую.
Странно, но в его голосе я не слышу настоящей угрозы. Впрочем, это меня не успокаивает:
– То есть, тебе можно быть ублюдком, а мне сучкой нельзя?!
– Точно, – он кивает. – Командовать будешь на своем Лазурном побережье. Если когда-нибудь туда вернешься, конечно, в чем я сильно сомневаюсь. А пока – добро пожаловать в реальный мир, киска. Обеда сегодня не будет. Отец вернется – поужинаем.
С этими словами он разворачивается и уходит, запирая за собой дверь. Я остаюсь одна в холодном и практически пустом подвале.
Ближе к вечеру домой возвращается отец Вита – Максим Витальевич Красоцкий. Тогда Вит спускается и предлагает вместе поужинать. Я показываю ему средний палец, и он, пожав плечами, снова уходит.
Постепенно меня начинает знобить. От голода, от холода, от страха, от осознания собственной беспомощности. О своем отце стараюсь не думать – мне и без того тошно.
Обойдя подвал, я нахожу какой-то старый палас. К счастью, в полумраке подвала не видно, пожрали его крысы или нет, так что я укутываюсь в него, как в плед, и ложусь на матрас. Все тело ноет, особенно болит шея, куда несколько часов назад втыкали шприц, но постепенно усталость все же берет свое, и я начинаю засыпать, теряя счет времени и бдительность.
Утром просыпаюсь в постели. Его постели.
Подскакиваю, продирая глаза, заглядываю под одеяло – на мне маленькие шортики и огромная, черного цвета, безразмерная мужская футболка. Чужая одежда. Какого...?! Он что, снова накачал меня чем-то и все-таки трахнул?!
Одна мысль перебивает другую: да нет, вряд ли. Скорей всего, просто переодел в чистое. Но это значит, он видел меня без одежды... Щеки моментально становятся пунцовыми.
Я оборачиваюсь. Он мирно сопит рядом, завалившись на живот, подсунув под щеку большую ладонь с татуировками на костяшках пальцев. Волосы перепутаны, лицо мятое и такое невинное во сне, спина обнаженная.
Несколько секунд я смотрю на него, пытаясь понять, что чувствую. Слово «ненависть» как-то все-таки не вписывается в мои ощущения. Но злость – это да, это точно есть. И она растет во мне с каждой секундой, пока я смотрю на этого вкусно пахнущего, безмятежно спящего, полуголого ублюдка.
Наконец злость становится больше, сильнее меня, заполняет целиком, заливает, как вода, и я вцепляюсь пальцами в его шею в отчаянной попытке задушить его.
У меня ничего не получится – я знаю.
Но мне так хочется напугать его, сбить с толку, разбудить, расцарапав его кожу до крови... Если он думает, что я скажу ему «спасибо» за то, что вытащил из подвала, – нихрена. Лучше бы там оставил. Быть с ним в одной постели гадко, гадко, гадко...
Всего через четыре секунды я оказываюсь на его месте, прижатая за шею к подушке. Мои руки все еще скользят по его коже, но уже не дотягиваются до горла. Я принимаюсь отбиваться, пиная его ногами в пах, пытаясь ударить по лицу, выворачиваясь изо всех сил, но он опутывает меня, как гребанный паук, прижимает мои ноги коленом, вытягивает руки к спинке кровати, рычит в лицо:
– Ошалела, дура? У меня пистолет заряженный под подушкой, я с перепугу и выстрелить мог!
5 глава
Вит нависает надо мной, и хватка его пальцев до того тесная и крепкая, что сдвинуть мужскую руку хоть на сантиметр нет никакой возможности.
– Отцепись! – хриплю я слабым голосом, осознавая, что погорячилась. Набрасываться на него вот так просто – это была плохая идея. Сила – на его стороне. На моей стороне должна быть хитрость.
Но Вит не торопится отпускать меня: его пальцы сжимаются на моей шее, обнаженный пресс прилегает к моему обнаженному животу, на котором сбилась и задралась футболка, а колено прижимает мои ноги к постели. Положение – ужасное. От соприкосновения кожи с кожей у меня по всему телу как будто электрические разряды. Не трогай! Не прикасайся! Я буду кричать, чертов ты ублюдок!
