Босс и беременный торс (СИ) - Лестова Ксения Алексеевна (полная версия книги .txt) 📗
— Не забудь прийти, — предупредила. — Роман Григорьевич будет ждать.
Уля затравленно посмотрела на меня. Понимаю, сложно нормально работать, если один из тех, от кого зависит твоя зарплата, положил на тебя глаз. Он равно может как повысить выплаты, так и понизить. И попробуй скажи что-нибудь, возмутись, сразу окажешься с трудовой на руках. И не факт, что сможешь в дальнейшем устроиться на нормальную работу.
— Я готов.
Вова выключил свой компьютер и подошел ко мне. Запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Когда мы стояли друг напротив друга, я всегда чувствовала себя гномиком. Или клопиком. Какая в общем-то разница?
— Пошли.
Первой вышла из помещения и заторопилась по коридору в сторону лифтов. Не так я представляла себе празднование восьмого марта. В идеале, всем нам женщинам хочется получить подарок от того самого. Неповторимого, любимого и самого красивого… Джонни Деппа. Увы, реальность такова, что Джонни, чаще всего с пивным брюшком и в замызганной футболке, не торопится вспоминать, что в международный женский день, женщину надо с чем-то поздравлять. А вот если она, сука, суп не сварила или пыль на полках не протерла, то все, конец света. И вообще, его с Днем защитника отечества тоже не поздравили. А то, что он, возможно не служил, ничего. Он же мужчина, значит, предположительно, защитник. Рыцарь ночного горшка, как говорил красный дракончик из детского мультика.
Нажав на кнопку вызова лифта, стали ждать, когда же этот самый лифт до нас доберется. В сумочке, которую я взяла с собой, чтобы после корпоратива не возвращаться в кабинет, запиликал телефон. Когда же он (не телефон, понятное дело) оставит меня в покое? Разве я так много прошу? Просто забыть мой номер, имя, лицо, размер груди… Вот последнее прямо обязательно. Не его, пусть даже в мыслях не трогает.
Двери отъехали в стороны, и мы шагнули в металлическую коробку. Стенка напротив входа представляла собой зеркальную поверхность. Невольно посмотрела на свое отражение, подмечая, что пора бы поменять тональный крем. Этот уже не так хорошо скрывает синяки под глазами. После развода я заработала себе не только нервное истощение, но и бессонницу. Поспать нормально удавалось лишь когда давление воздействовало на мозг, и я начинала постоянно зевать.
Владимир, как всегда, был до противного бодр и весел. Темно-серый костюм сидел на нем как влитой. Волосы в небольшом беспорядке. Когда он о чем-то задумывался, запускал в них руку. На лице видна небольшая щетина. Не любил мой помощник брать в руки бритву каждый день.
— Чего ты так на меня смотришь, Елизавета Викторовна? — на меня косо посмотрели.
Опять нажав кнопку, теперь уже нужного этажа, ответила:
— Просто. Знаешь, бывает такое, что взгляд застывает на чем-то, а в голове звенящая пустота.
— Подвисаешь? — предположил мужчина.
— Можно и так сказать. — Определение было подходящее.
— И где у тебя кнопка перезагрузки?
— В этом случае помогает как следует вдарить по корпусу процессора, — хмыкнула.
Телефон вновь пиликнул. Жалобно так. Кажется, тоже устал от постоянных сообщений. Надо будет добавить телефон Павла в черный список. Еще лучше заменить симку. Впрочем, тоже самое может проделать и мой бывший муженек.
Оказавшись на верхнем этаже, направились к конференц-залу. Шли на шум. Значит, почти все, кого пригласили, уже собрались. Слышно было и звонкий смех Розы Владленовны, и громкий бас Николая Михайловича. Легко было догадаться, что он продолжает спорить о чем-то с Александром Кирилловичем. Им зарплату не давай, позволь только попрепираться.
Пройдя через широкий проход (двери были нараспашку), оказались на месте. Вова сразу отошел к Алине Петровне, присел рядом на свободный стул и заговорил с девушкой, переставая обращать на меня внимание. Хорошо… Надо бы найти подходящее местечко, где меня не будут дергать и подбивать на дурацкие конкурсы.
— Все ли собрались? — как только я устроилась за длинным полукруглым столом, громко спросил главный и, встав со своего места, осмотрелся.
— Не все, — подал голос Роман Григорьевич. Само собой, ждет бедную Ульяну, которая не горит желанием перед ним мелькать. С одной стороны, я ее понимала. Мужчина мог быть просто ей несимпатичен. Поэтому она старалась избегать его внимания. А с другой, ничего такого, чтобы уж сильно отталкивало, в нем не было. Высокий блондин, тело подтянутое, глаза пронзительные, одевается стильно. Характер премерзкий, да, но у кого из нас нет недостатков? Я вот замуж за козла вышла. Разве не недостаток? Влюбляться в придурков. Что первый мой был… тот еще фрукт. Что бывший муж… пожеванная хурма.
— Надеюсь, все, кто были приглашены, придут, — не особо расстроился Колобок. — Время идет, женщины ждут…
И вон та вон початая бутылка коньяка тоже стоит в ожидании, когда ты избавишь ее от всего содержимого. Единственная, кому все это не нравится — твоя печень.
Я сидела тихо-смирно, слушала в пол-уха поздравления руководства. Поглядывала на часы, висящие на стене, и прикидывала, когда можно будет сказать, что у меня раскалывается голова, и сбежать отсюда?
Ульяна пришла во время речи Романа Григорьевича. Нехотя вошла в конференц-зал, по стеночке (прямо под круглыми часами) прошла к свободному стулу и присела, все так же понуро смотря теперь уже на тарелку.
Когда с пламенными речами было закончено, собравшиеся приступили к поеданию и выпиванию всего, что было на столе. Я, как и Ульяна, не горела желанием набивать желудок, пока предлагали халявную еду. Нехотя тыкала вилкой к кусок красной рыбы и думала, когда же этот чертов телефон перестанет пиликать. Наверное, это и толкнуло меня на принятие горячительного. Я прокручивала в голове варианты избавления от бывшего супруга. Размышляла над тем, чем Виктория была лучше меня. Неужели все на самом деле упиралось в мою неспособность забеременеть? Если так, то, получается, никакой любви с его стороны и не было?
— Елизавета Викторовна, — обратился ко мне сидящий напротив Сергей, аналитик из соседнего отдела. — Как вы думаете…
После нескольких рюмок коньяка думалось не очень. Пить я не умела и дойти до кондиции, почти не заедая алкоголь было для меня делом пары минут. Мне бы остановиться, пока еще мозги не отключились окончательно, но чем дольше я сидела за столом и выслушивала стенания аналитика, тем более паршиво на душе становилось. Единственным способом немного заглушить страдания был, собственно, коньяк. И вот уже рыба в рот не лезет, а организм требует еще градуса.
Кто-то коснулся моего плеча. Не обратила внимания. Даже голову поворачивать не стала. Отмахнулась и потянулась рукой за початой бутылкой. Никто не смотрел на меня. Всем и так было весело. Сегодня вечером я не одна решила спустить все на тормоза и как следует оторваться, на время забывая о ноющей в районе сердца боли. Нет, любви к Павлу уже не было. Она разбилась на мелкие осколки, когда я увидела то злосчастное видео от анонима. Как бы узнать, кто это такой доброжелатель? Зачем решил открыть мне глаза на правду? И что теперь мне с этой правдой делать? Решился бы Бывший Козел на развод, если бы я продолжала находиться в неведении? Или потом его решение стало для меня сюрпризом?
Я почувствовала, как мое предплечье сжимают чужие пальцы. Попыталась высвободиться, осторожно, чтобы никто не заинтересовался моими брыканиями. Не получилось. Пришлось встать, повернуться к тому, что так настойчиво хотел, чтобы я вышла из-за стола, но перед глазами все плыло. Меня повело в сторону и, если бы неузнанный мной в таком состоянии мужчина (это я понять смогла), упала бы на пол. Вот остальные бы потом пообсуждали, как начальница одного из отделов, выпив всего ничего, пришла в негодность и возжелала прилечь на полу.
— В чем дело? — идя следом за своим конвоиром, спросила. Язык, кстати, не заплетался. Странная реакция организма. Думала, и два слова связать не смогу. Чего там… и одно с трудом выговорю.
— Пьянство, Елизавета Викторовна, — ответили мне смутно знакомым голосом, — до добра не доводит. Вы еле держитесь на ногах. Вам следует уехать домой…
