Цивилизованный развод (СИ) - Айрон Мира (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
Ольга вдруг встревожилась, она ведь, действительно, не оплатила приём психотерапевта.
— Пусть вас это не тревожит, — Генрих Яковлевич мягко коснулся руки Ольги. — Первая, установочная консультация у меня, — бесплатная.
— Хорошо, — Ольгу успокоил твёрдый тон доктора и спокойное, мягкое прикосновение.
— Вы говорите о зачатии. То есть, вы вновь вышли замуж?
— Как раз таки наоборот, я не замужем. И не собираюсь замуж.
— То есть, вы собираетесь родить ребёнка в неполной семье? — серьёзно и хмуро спросил доктор.
— Вы как будто осуждаете меня, Генрих Яковлевич?
— Я не имею права осуждать пациентов. Но я твёрдо убеждён в том, что ребёнок должен рождаться и расти в полной семье. Это самые лучшие условия для нормального роста и развития ребёнка: присутствие в его жизни мамы и папы.
— А как же быть тем, у кого семья не сложилась? Навеки отказаться от счастья материнства?!
— Как у такой красивой женщины могло что-то не сложиться? Даже не верится.
— Очень просто, и я сейчас вам всё расскажу.
Глава третья
Доктор слушал очень внимательно, но лицо его ничего не выражало, оставалось полностью непроницаемым.
— Вы до сих пор любите мужа? Хотели бы повернуть время вспять? — спросил он наконец.
— Нет, конечно, доктор! Как после такого можно любить?
— Любят. И после гораздо более ужасных вещей любят.
— А я не могу, доктор.
— Может, расскажете о том, что чувствуете, более подробно?
— А я вас не задерживаю? — с сомнением спросила Ольга. Она находилась в кабинете достаточно долго.
— На сегодня приём окончен, не переживайте. И ещё, вы так до сих пор и не сказали вашего имени.
— Точно, — Ольга вдруг смутилась и покраснела. Она думала, что давно разучилась так смущаться. — Меня зовут Ольга Вячеславовна.
— А если просто «Ольга»? Вы ещё очень молоды.
— Мне тридцать пять. Но если вам удобнее называть меня просто по имени, то конечно. Вам лучше знать. Я впервые на приёме у психотерапевта.
— Вот и отлично. Вы собирались рассказать о том, что чувствуете. Остались ли чувства к бывшему мужу?
— Остался тяжёлый осадок от ситуации. Осталось сожаление о том, что столько лет семейной жизни было перечёркнуто. Осталась досада на себя: я столько лет провела рядом с Даней, но оказывается, совсем не знала его. Он остался скрыт для меня. Я видела лишь верхушку айсберга. Думаю, он и не любил меня никогда, а смотрел так же, как на Арину, с точки зрения удобства и «подходящести» по определённым параметрам. Пока я была удобна, меня держали рядом. Не справилась, не уложилась в жизненные планы, — до свидания. Сейчас я уверена, что и здоровье отца — лишь предлог, просто Даня сопоставил свой возраст и отсутствие наследника, и это стало катализатором.
— Браво, Ольга! Вы настолько здраво и трезво оцениваете ситуацию, что мне трудно как-то дополнить ваш рассказ. Я восхищён. А что по поводу других чувств?
— Чувство разочарования в Дане и в себе. Любви нет, я не могу любить человека, который так поступил со мной. Не в моих это правилах и привычках — подставлять вторую щёку. Но сказать, что я совсем уж равнодушна к ситуации и полностью отпустила её, не могу.
Ольге показалось, что последнее замечание не очень понравилось доктору: лицо его как-то напряглось. Но он продолжил разговор спокойно и доброжелательно:
— Ольга, давайте попытаемся взглянуть на ситуацию под другим углом. Представьте, что не было этого ужина, цветов, разговора, а ваш бывший муж ещё в период существования вашей семьи начал отношения на стороне.
— Много раз об этом думала. Не во время семейной жизни, а после расставания думала.
— Некрасиво и мерзко, правда? Но ваш бывший муж не смог так поступить по отношению к вам. Он был честен почти на сто процентов. Я говорю «почти», потому что вы абсолютно правы, предполагая: здоровье отца — предлог. В остальном Даниил был с вами полностью честен, даже по-своему благороден. И вы повели себя достойно и правильно: высказали свои обиды, не стали устраивать бессмысленных истерик, которые ни к чему бы не привели, кроме нивелирования вашей самооценки. У Даниила истерика вызвала бы лишь досаду; его решение осталось бы неизменным. Вы ушли с достоинством, с высоко поднятой головой. Далеко не все способны расстаться вот так, респект.
Вроде, доктор всё сказал правильно, даже похвалил её, но что-то в его рассуждениях тревожило Ольгу, задевало. Подумав, она нашла это «что-то»:
— То есть, Генрих Яковлевич, вы считаете нормальным и приемлемым поведением жить со мной как ни в чём не бывало, а в это время подыскивать мне замену, покупать квартиру для семейной жизни с новой женой? А ведь мы жили, как всегда. Я доверяла ему безоговорочно. У нас был интим. Причём, не реже, чем обычно. И всё это время Даниил строил новую жизнь, — Ольга замолчала, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Неужели это до сих пор настолько гложет её? Открытие неприятно поразило, встревожило Ольгу.
— Я? Если вы спрашиваете обо мне, Ольга, то нет. Я бы так не смог. Хотя считаю, что такое поведение во сто крат лучше, чем измена и ребёнок на стороне. Но все люди разные, Ольга.
— Простите, доктор, но мне кажется, что вы на стороне Дани, потому что вы тоже мужчина! — выпалила вдруг Ольга.
— Я ни на чьей стороне, Ольга. Я врач, и мне чужда гендерная солидарность. Повторюсь, в вас говорит обида. Не переживайте, это пройдёт, и вы признаете мою правоту.
— Да никогда, доктор! Вот и чувствуется, что вы сами не были в подобной ситуации, вас не использовали так низко и цинично! — Ольга раскраснелась, глаза блестели, щёки пылали.
Она была настолько возмущена, что не замечала, как Генрих Яковлевич прячет улыбку. Не замечала и странного взгляда, которым он смотрит на неё. Она перестала держать себя в строгих рамках, перестала прятаться в свою раковину. Ольга вдруг стала прежней, такой, какой была до памятного осеннего ужина. Просто она ещё не поняла, что вновь изменилась.
— Так и вас не использовали, Ольга, — пожал плечами доктор.
— Серьёзно?! Тогда почему было не разорвать со мной отношения сразу, как только решено было списать меня в утиль? Нет же, он выстроил новую жизнь за моей спиной, методично укладывая кирпичик за кирпичиком, аккуратно и неспешно, а потом лишь оповестил меня и отправил в отставку. Передал мои полномочия другой.
— Вы упускаете один нюанс, Ольга. Даниил до последнего надеялся, что вы беременны.
— Ах, он бедненький… А я-то, редиска такая, разочаровала его. Нехорошая женщина. Плохая.
— Неужели всё ещё любите и ревнуете? — задумчиво пробормотал Генрих Яковлевич и украдкой покосился на возмущённую пациентку.
— Вот и нет!
— Значит, привыкли жалеть себя и чувствовать жертвой, потому не хотите признать, что ваша ситуация намного лучше, чем у большинства людей, не сохранивших семью. А все окружающие дружно поддакивают вам, ругают Даниила и льют воду на мельницу вашей обиды.
— Ничего подобного! Мои родители, например, не осуждают ни Даниила, ни наше решение расстаться. Точнее, его решение.
— Правильно, ведь ваши родители понимают, что с вами могли поступить намного хуже и непорядочней. Например, у Даниила мог появиться ребёнок на стороне. Или бывший ободрал бы вас при разводе, как липку, и выставил из квартиры, простите, нагишом. Да, он подстраховался. Но лишь потому, что до конца надеялся остаться с вами. Поверьте, как только вы перестанете себя жалеть, вам удастся полностью переоценить и отпустить ситуацию. Ведь вы не желаете бывшему мужу зла? Не видите справедливости в том, что ему будет плохо?
— Нет, не желаю! — Ольга энергично покачала головой. — Я не хочу иметь с ним ничего общего, не дай Бог хоть как-то с Даней соприкоснуться, но зла не желаю, честное слово. Пусть у него всё получится. Зря что ли так старался?
— Вот и замечательно, — кивнул доктор.
— Простите, доктор, но всё же вы странно рассуждаете… Я не согласна с вами, — почему-то Ольге было обидно, что Генрих Яковлевич поддерживает Даню, хотя в глубине души она признавала, что слова доктора справедливы.
