Цепи любви - Бакли Эмеральд (книги хорошего качества .txt) 📗
– Не знаю, как ты, а я умираю с голоду, – сказала Долли. – Давай-ка пойдем в дом и поедим.
За ужином Долли пересказала рассказ Джессики мужу.
– Грей Харди, говорите? – Джошуа покачал головой. – Гм, интересно. И как он тебе показался, Джессика? В здешних деловых кругах о нем очень высокого мнения, он считается этаким образцово-показательным бизнесменом. Когда Грей Харди принял дела после смерти дяди, их семейный бизнес в Лудлоу находился в упадке, но он сумел превратить убыточное предприятие в прибыльное. Я с ним знаком, но не очень близко. Он не слишком общителен, не играет в гольф, не вступил в члены нового частного спортивного центра, что не так давно открылся в пригороде Лудлоу, хотя, надо признать, он в отличной физической форме. Я слышал, он перевез к себе сына. Мой босс вскользь упоминал, что Харди спрашивал у него совета, в каком агентстве можно найти хорошую няню для ребенка. Видимо, у него возникли с этим проблемы. Богатый одинокий мужчина… – Джошуа пожал плечами. – Говорят, женщины, которых он пытался нанять, отказывались жить в доме, где нет других женщин, а тех, кто все-таки соглашался у него работать, больше интересовал не его сын, а он сам. Но, кажется, он уже нашел экономку.
Долли поморщилась.
– Он нанял Эмми Моррел из деревни, – сказала она. – Сам знаешь, что это за особа, вряд ли она годится, чтобы присматривать за маленьким ребенком.
Джошуа промычал что-то утвердительное и спросил:
– Так что ты о нем скажешь, Джессика? Грей Харди производит впечатление, правда?
– На тех, кому нравятся высокомерные, дурно воспитанные и к тому же совершенно бесчувственные мужчины, – да, вероятно, – язвительно ответила Джессика.
Джошуа нравилось ее поддразнивать, и он не переставал твердить, что ей пора найти подходящего мужчину и остепениться, поэтому Джессика прекрасно поняла подтекст его вопроса. Но на этот раз она не собиралась ни клюнуть на его плохо замаскированную приманку, ни поддержать шутку.
– Во всей этой истории мне больше всего жаль Фредерика, – сказала мужу Долли. – По словам Джессики, мальчик почти обезумел от горя. Он попытался сбежать от отца в Лондон и разыскать бывшую экономку своей бабки. Ужасно, должно быть, вот так, разом, потерять всех, кого любишь.
– Угу, – снова промычал Джошуа. – Однако, должен заметить, его мать никак не тянет на образец добродетели. У местных жителей о ней сложилось весьма нелестное мнение. Впрочем, это отчасти может объясняться и тем, что Грей – местный а она – приезжая, и их брак продлился совсем не долго. Ну а лишать Грея возможности видеться с сыном, это…
– Но ведь суд не мог принять такое решение без достаточно веских оснований? – вмешалась Джессика.
– Как тебе сказать… Теоретически не должен, но чего только не добьешься с помощью хорошего адвоката! К тому же, говорят, мамаша Фредерика была большой мастерицей устраивать представления, когда ей это было нужно, а Грей, насколько я знаю, как раз не очень умеет располагать к себе людей.
С этим Джессика не могла не согласиться, вспомнив, как быстро отец Фредерика настроил ее против себя своей резкостью и неправильным обращением с сыном.
Джошуа посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом.
– Но тем не менее местное население о нем очень высокого мнения, и он много сделал для нашего городка.
– Как жаль, что он ничего не сделал ля собственного сына, – мрачно заметила Джессика. – Видел бы ты его, мальчик был так расстроен… По-моему, он очень несчастен…
Джошуа нахмурился.
– Уж не думаешь ли ты, что Харди причиняет какой-то вред мальчику?
Джессика замотала головой.
– Нет, во всяком случае, не физически… разве что эмоционально… но, конечно, он делает это не нарочно. Мне показалось, что между отцом и сыном нет никакой эмоциональной связи. Грей Харди воспринимает своего сына только как обузу, как еще одну из своих многочисленных обязанностей. По-моему, его гораздо больше заботит совещание, на которое ему нужно успеть, чем собственный сын. А для Фредерика он совершенно чужой мужчина, что вряд ли удивительно, если их с самого начала изолировали друг от друга. А если мать к тому же изображала Грея этаким монстром, то ясно, почему мальчик его боится.
– Да, ситуация сложная, но Грею Харди приходится вдвойне нелегко, – задумчиво заметил Джошуа и пояснил: – Ходят слухи, что его компанию пытается поглотить крупный международный концерн. Грей является основным держателем акций, но часть акций принадлежит другим членам семьи, а они, судя по всему, склоняются к продаже, потому что это принесет быстрый и довольно солидный доход. Естественно, Грей не хочет терять семейный бизнес, поэтому сейчас идет острая закулисная борьба. Вероятно, в конце концов ему придется выкупить акции у других держателей, а это потребует черт знает сколько денег. Нет, не хотел бы я оказаться на его месте, – заключил Джошуа.
Ночью, лежа в постели, Джессика впервые за последнее время обнаружила, что ей мешают уснуть не воспоминания о неприятном разговоре со школьным начальством, а мысли о Грее Харди. Странно все же, какой силой обладает человеческая память. Она так крепко запечатлела образ Грея Харди, что Джессика без малейших сознательных усилий могла увидеть его мысленным взором, да так отчетливо, что даже видела смену выражений лица, слышала низкий мужской голос, зримо представляла себе каждое его движение, каждый жест, словно Грей Харди стоял перед ней во плоти.
Она перевернулась на другой бок и крепко зажмурила глаза, пытаясь стереть из сознания образ этого мужчины. Что бы Джошуа ни говорил, она чувствовала, что Грей Харди мог и должен был больше сделать для своего сына, как-то помочь мальчику. Бедняжка, это ужасно, потерять в раннем возрасте всех близких, оказаться вырванным из привычного окружения и попасть в совершенно чуждое, которое наверняка кажется ему враждебным. Всю его недолгую жизнь мальчику твердили, что отец его не любит, и вот теперь он вынужден с ним жить.
«Я тебя ненавижу». Эти слова, сказанные со всей страстью испуганного ребенка, на миг вызвали в холодных как льдинки глазах его отца проблеск какого-то чувства, но Джессика не успела понять, что это было за чувство. Может, гнев и раздражение? Вероятнее всего, да, не могло же то, что она увидела, быть проблеском любви и теплоты.
Возможно, она в каком-то смысле допустила ошибку, пообещав навестить Фредерика и не спросив разрешения на это у его отца, а может, сама того не осознавая, она сделала это нарочно, интуитивно чувствуя, что Грей Харди будет против. Но как бы она смогла жить в ладу со своей совестью, если бы тогда просто отвернулась от мальчика, пожала плечами и пошла своей дорогой, сказав себе, что его судьба ее нисколько не касается? Нет, она не могла так поступить. Решив, что избрала единственно возможный для себя путь, Джессика наконец уснула.
– Послушай, почему бы тебе не взять мою машину? Мне она все равно сегодня не понадобится.
– Ну, если ты правда не против, я бы не отказалась, – с благодарностью ответила Джессика. Они с сестрой пили кофе на кухне. – Вот только не знаю, смогу ли я найти дом Харди, мы входили в него через заднюю калитку…
– Дом не так трудно найти. У меня есть карта городка, я тебе покажу.
– Особняк был куплен еще дедом Грея Харди, – рассказывала Долли, вернувшись с картой. Она развернула ее на кухонном столе и прижала углы чашками с недопитым кофе. – Отец Грея был старшим братом, и он унаследовал как дом, так и семейный бизнес, но он погиб, когда Грей был еще маленьким. Во всяком случае, так мне рассказала миссис Бауэр. Мать Грея вторично вышла замуж и переехала в Америку, оставив сына здесь. Его вырастили дед и дядя, который никогда не был женат. Грея – опять же по словам миссис Бауэр – сначала отправили в закрытую школу, потом он поступил в Оксфорд, поэтому в доме он бывал только на каникулах.
Слушая рассказ сестры, Джессика нахмурилась. Она вдруг почувствовала щемящую нежность к Грею Харди, представив, каким одиноким было его детство. Но разве память о собственном одиночестве не должна была сделать его более отзывчивым к чувствам собственного сына? С другой стороны, она достаточно хорошо знает психологию, чтобы понимать: взрослые порой причиняют своим детям те же беды, от которых сами страдали в детстве. Иногда они делают нарочно, но гораздо чаще – невольно, не осознавая, что из-за глубоко захороненных в душе горечи и негодования не могут избавиться от груза прошлого и подсознательно переносят свою обиду на другого ребенка, своего собственного, которому выпала более счастливая судьба. Услышав подобное объяснение, большинство родителей сердились и принимались яростно его отрицать, даже когда им объясняли, что они действуют неосознанно.
