Караоке вдвоем: Хмельная страсть - Павлова Мария Юрьевна (библиотека книг TXT) 📗
— Толик! Дай теперь я! — управившись с апельсином, протянул к нему ручку Парамон.
— Щас, щас… — азартно давил на кнопочки Толик. Парамон смотрел на него с нетерпением, и громила быстро сунул игрушку мальчику. — Окружили, гады! Чего-то у меня полный тормоз получается.
— Сейчас я приду к тебе на помощь! — обнадежил его Парамон.
Радостно схватившись за аппаратик, он быстро разрулил ситуацию и покровительственно положил маленькую ручку на плечище Толика:
— Друзьям надо помогать. Ты зови, если надо… А сейчас посиди в тенечке, пока ладони заживут.
Симона с закрытыми глазами слушала разговор двух мужиков, лицо ее выражало полное довольство и крайнюю безмятежность. Маша и Павел, переглянувшись, снова отправились купаться.
Вернувшись, супруги обнаружили, что Толик, не вняв разумному совету Парамона отдохнуть в тенечке, умудрился заснуть на солнце. Впрочем, как и Симона, несмотря на ее познания в практической медицине. Но она хотя бы накрылась полотенцем. Толик же к моменту, когда коварное светило начало клониться к горизонту, покраснел, как вареный рак.
— Здесь солнышко очень горячее, поэтому надо намазать тебя кремом от загара, пока ты, брат, не сгорел окончательно, — принял решение Парамон. — Мама, где твой крем?
На пару с Симоной они принялись «спасать» осоловевшего Толика, потратив на это тюбик крема и полчаса времени.
Когда подошло время собираться к ужину, вся компания дружно поднялась и двинулась в сторону жилых корпусов. Парамон повис, уцепившись за руки Маши и Павла, Симона с Толиком шли следом.
В ресторане было приятно прохладно. Дневная жара спала. Парамон, забыв про игрушку, с любопытством осматривал причудливо собранные в группы столики разных конструкций. Тут были и высокие, и средние, и совсем низенькие. Сам зал поражал своими размерами и несимметричностью. Малыш уверенно выбрал столик на пятерых.
— Ну ты великий математик! — одобрил Толик его выбор.
— Я голодный карлик, который поест и будет великаном, да, мама?
— Будешь, если хорошо поешь, — автоматически откликнулась Симона привычной формулой.
Компания принялась усаживаться. Пол под столиком располагался в два уровня. Поэтому три кресла имели обычную форму, а два других представляли собой высокие оригинальные конструкции — на них надо было взбираться по особым ступенькам. Парамон с восторгом взобрался на один из них, настояв на соседстве с мамой. Толик сел напротив Симоны, Павлу и Маше достались кресла. Усевшись, все переглянулись и… дружно рассмеялись: никто не спешил к ним с угощением.
— Самообслуживание, господа! — объявила Маша и первая встала, направившись к стойкам с едой. Вездесущий Парамон, обогнав ее, быстро обнаружил горку чистых тарелок. Толик положил глаз на свежую выпечку. Симона начала открывать по очереди судки с чем-то горячим.
Наполнив тарелки и вернувшись на свои места, все принялись поглощать пищу. Видимо, от усердия Павел уронил ложку и, поленившись идти к стойке с посудой за чистой, нырнул под стол. И только там понял, как опрометчиво он поступил. Ножищи Толика и маленькие ножки Парамона не привлекли его внимания, однако на скромно составленных вместе ногах Маши и Симоны он не смог не задержать взгляда. И дело было не в ногах как таковых. Их он видел и так. Дело было в ракурсе. Тонкая ткань легкой одежды облегала нехуденькие женские бедра, смотреть на которые в упор оказалось делом нелегким. А не смотреть было еще труднее. Ложку пришлось нашаривать вслепую.
— Ты там не уснул? — подозрительно осведомилась Маша, наклоняясь под стол. От этого движения ноги ее чуть раздвинулись, и Павел с еще большим усердием заерзал по полу. Из-под стола он вынырнул бордовый.
— Что, друг, трудно тебе пришлось? — невинно полюбопытствовал Парамон.
— Ох, не то слово! — сокрушенно признался Павел и углубился в гастрономический процесс.
Когда содержимое тарелок было основательно подчищено, Толик озабоченно завертел головой.
— Ты что? — спросила Симона.
— Попить бы.
— Да, не помешает, — добавила Маша.
Павел, управившись с едой последним, встал и присоединился к Толику. Тот, выпрямившись во весь рост, обвел глазами обеденный зал и подвел итог:
— Фиг вам.
— Вы уж поищите, мальчики, — взмолилась Симона. Парамон сполз со своего стула и важно потопал в обход зала. Его маленькая макушка мелькала между столов, вокруг которых жевала и гудела публика. Мужчины отправились следом, теперь уже не столько в поисках воды, сколько держа в поле зрения малыша. Маша и Симона остались за столиком вдвоем.
— А вы неплохая пара! — воскликнула Маша, пользуясь случаем.
— В самом деле?
— Ну, окончательные выводы делать преждевременно, но Толик и Парамон смотрятся просто как отец с сыном!
Молодая мама, пряча улыбку, сосредоточенно возила кусочком хлеба по тарелке.
— А Толик женат? — спросила Маша.
— Я не спрашивала… еще.
— Обязательно поинтересуйся! Знаешь, дружба дружбой, а… файв ботлз вотэ… плиз! — поймала Маша за рукав пробегавшего мимо официанта.
Через минуту на столе стояло пять бутылок воды. Официант сунул Маше чек, который она быстро подписала. Наслаждаясь прохладной водичкой, дамы начали разглядывать публику. Скоро показались добытчики. У каждого в руках было по две бутылки. Заметив на столе питье, они уставились на дам.
— Сколько отвалили? — спросил Толик, намереваясь похвастаться своими экономическими достижениями.
— Нисколько! — скромно улыбнулась Маша, посматривая на мужчин с жалостливым сочувствием.
— А мы тридцать фунтов! — сокрушенно поведал Павел.
— И на чай три фунтика! — честно признался Парамон.
— Как вам это удалось? — приступил к расследованию Павел, не желая мириться с тем, что дамы, не сходя с места, добыли драгоценный напиток раньше их.
— Волшебное слово знать надо, — хихикнула Симона.
— И читать путеводитель, — добавила Маша. — Толик, а ты женат? — проявила она стратегическое мышление.
— Мария, — попытался урезонить Павел любознательную супругу.
— Было дело… — без смущения ответил Толик. — Только она оказалась… — он замялся, — не готова к семейной жизни. И мы расстались.
— А дети? — настойчиво пробивалась Маша. — Дети есть?
Толик уловил, что в этих вопросах нет бесцеремонности, а всего лишь забота о младшей новообретенной приятельнице.
— Бог не дал… — дружелюбно улыбнулся он Маше и выжидательно посмотрел на нее, дескать, еще вопросы будут?
— Ну… это дело наживное, — посчитал нужным встрять Павел и, в свою очередь, улыбнулся Маше. Симона присоединила свою улыбку к общему благодушию.
— Мама, а почему вы все улыбаетесь? — затеребил ее Парамон.
— А мы… не хотим потом плакать! Ведь не хотим? — наклонилась она к сыну.
— Не хотим, не хотим! Кто плачет, у того потом глаза красные. И нос.
— Ну вот видишь, ты и сам все знаешь.
— Положим, не он один, — вплелся в их диалог Толик.
— А не пора ребенку спать? — дипломатично завершила Маша развернутую ею же конференцию, пригладила Парамону вихры и первая поднялась с кресла. Вся компания задвигалась, выбираясь на свежий воздух.
— До завтра, — расслабленно промолвил Павел и, переполненный обильной едой и впечатлениями, прямым ходом двинулся к номеру, легонько опираясь на Машину руку.
— А ты… делай вид, что я твоя надежда и опора. — Глаза его слипались и почти закрывались сами собой.
Пять минут теплого душа, и супруги мгновенно заснули, едва дойдя до кроватей.
Однако через полчаса Павел приоткрыл глаза, встал и бесшумно выбрался из постели. Тихонько одевшись и выйдя из номера, он направился к близлежащему бутику, примеченному им еще по приезде. К его великому сожалению, бутик оказался закрыт. Чертыхаясь, Павел огляделся и заметил милую троицу: Толик, Симона и Парамон сидели на диванчике у бассейна с голубой водой. «Это называется ребенку пора спать», — подумал про себя Павел, но обрадовался.
