Не покидай меня, любовь - Кендрик Шэрон (читать полную версию книги .txt) 📗
Эмма приняла очень тяжелое, но, на ее взгляд, единственно правильное решение: уйти, не дожидаясь, когда их брак рухнет окончательно, похоронив под обломками все хорошие воспоминания. Она сказала себе, что у нее хватит сил и мужества вернуть Винченцо свободу.
Он не стал удерживать ее, когда она сказала, что уходит, хотя лицо его стало жестким и непроницаемым. Возможно, он бы и не заметил, что она ушла, с горечью подумала тогда Эмма, ибо все дольше и дольше задерживался на работе.
Эмма дошла до двери, и, когда обернулась, чтобы попрощаться в последний раз, что-то в его глазах остановило ее.
— Винченцо? — неуверенно пробормотала она.
И тогда муж начал целовать ее, и вся печаль и горечь утерянной любви поднялись на поверхность и перетекли через край. А потом он отнес ее наверх в последний раз для долгой ночи восхитительной, надрывающей сердце любви.
Эмма открыла глаза, когда Винченцо одевался. Его лицо сделалось жестким и холодным, и он сказал:
— Уходи, Эмма и не возвращайся. Ты мне больше не жена.
Позже, сидя в самолете, уносящем ее прочь, она думала, что ослепнет от слез.
А месяц спустя обнаружила, что беременна…
Приехав на железнодорожный вокзал, Эмма зашла в кафе, заказала чашку кофе и вытащила из сумочки недавнюю фотографию сына.
Он точная копия своего отца!
Глядя на это прелестное маленькое личико, Эмма почувствовала, как сердце сжалось от боли и вины. Неужели она пытается защитить свое разбитое сердце в ущерб его нуждам?
В этот момент зазвонил телефон, и она глянула на дисплей. Номер был незнакомый, но она точно знала, кто это.
С бешено колотящимся сердцем она ответила:
— Да?
— Ты уже подумала над моим предложением, carа?
И внезапно Эмма поняла, что больше не может убегать, потому что зашла в тупик и бежать некуда. И больше не может скрывать правду от мужа. Он должен знать о Джино, и она обязана рассказать ему.
— Да, — тихо проговорила она. — Ни о чем другом я и не думала. Мне нужно увидеться с тобой. — И почему не покончить с этим прямо сейчас? Какой смысл еще раз просить Джоанну посидеть с ребенком?
Итак, она передумала, как он и предполагал. Он испытал торжество и предвкушение, сопровождавшиеся горьким привкусом разочарования. Разве не восхищался он тем, с какой горячностью она швырнула его предложение ему в лицо? Разве не увидел в этом отражение той женщины, в которую влюбился, которая проявляла сдержанность, отказываясь спать с ним только потому, что он этого хочет?
Но нет. Похоже, он все это время был прав, и у всех есть цена, даже у Эммы. Особенно у Эммы.
— До вечера я занят. Ты знаешь отель «Винолий»?
Слышала.
Встретимся там в шесть. В баре.
Эмма закрыла глаза от облегчения. Общественное место. Даже Винченцо не позволит себе дать волю гневу в присутствии посторонних.
— Хорошо.
— Ciao, — отозвался он вкрадчивым голосом, прерывая связь.
Эмма вонзила ногти в ладони. Она позвонит Джоанне и скажет, что будет позже, чем планировала. А пока нужно придумать, как лучше сообщить Винченцо, что у него есть ребенок. Страшно даже представить, какова будет его реакция, но что бы он ни сказал, какие бы обвинения или оскорбления ни бросал в нее, она должна все выдержать.
Ради себя и ради Джино.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сердце Эммы заколотилось как безумное, когда она вошла в бар отеля и увидела Винченцо, разговаривающего с кем-то из персонала. Он выглядел неотразимо, как всегда, и абсолютно уверенно среди всей этой роскоши.
Она нервно огляделась. На бархатных диванчиках, расставленных вокруг столиков, сидели явно не последние люди города. На женщинах, облаченных в дорогие наряды, поблескивали драгоценности.
Еще никогда в жизни Эмма не чувствовала себя так неуютно. Она сама себе напоминала уличную бродяжку, забредшую в шикарный отель, чтобы попросить милостыню у богатых господ. Если б у нее был выбор, она бы немедленно развернулась и вышла, но выбора у нее нет. Теперь — нет.
Винченцо окинул Эмму коротким оценивающим взглядом. Итак, она не провела это время, покупая себе что-нибудь новое из одежды, как сделали бы большинство женщин, планирующих переспать с мужчиной. А это означает, что она на самом деле без средств — или все еще чересчур уверена в своей сексуальной привлекательности. Или и то, и другое.
— Ciao, Эмма, — пробормотал он, когда она подошла.
— Привет, — ответила Эмма, сознавая странность ситуации и то, что служащий отеля смотрит на нее так, словно какой-то инопланетянин только что свалился на них с потолка.
— Метрдотель как раз говорил мне, что, к сожалению, все столики заняты, — сообщил Винченцо. — Но он распорядится, чтобы нам подали напитки на верхнюю террасу.
Взгляд Эммы говорил Винченцо, что она не поверила ни единому слову, а насмешка в его черных глазах сказала ей, что ему наплевать на ее сомнения. Но как она могла возражать в присутствии обслуживающего персонала — и не на это ли он и рассчитывал? Или просто понимает, что является более сильной стороной в этой сделке, и она должна играть по его правилам, если хочет получить развод?
В лифте, когда они поднимались наверх, царило напряженное молчание, которое стало еще более угнетающим, после того как коридорный проводил их в большой номер с роскошной гостиной, украшенной цветочными композициями. Вид из окна был потрясающим, но куда больше бросались в глаза двойные двери, ведущие в комнату с самой большой кроватью, которую она когда-либо видела. Эмма закусила губу. Это оскорбление. Явное и недвусмысленное оскорбление.
Что-нибудь еще, сэр?
Нет, спасибо.
Когда коридорный закрыл за собой дверь, Эмма повернулась к Винченцо, который снимал пиджак.
— Ты говорил про напитки. А это номер! — обвиняюще бросила она.
Винченцо улыбнулся и расслабил галстук. Итак, она хочет поиграть?
— Одно другому не мешает. — Он небрежным жестом указал на ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского. — Пей сколько хочешь, carа.
Ты хочешь сказать, что тебе не предоставили бы столик, если б ты попросил? — возмутилась Эмма, жалея, что не может справиться с нервной дрожью.
Я мог бы попросить, — согласился он. — Но ты не будешь отрицать, что здесь намного удобнее… и гораздо уединеннее, разумеется. — Он налил шампанского в два высоких бокала. В его глазах читался оскорбительный вызов. — Снимай пальто и выпей. Ты говорила, что хочешь мне что-то рассказать.
Молодая женщина так нервничала, что внезапно перехватило горло, словно кто-то сдавил его руками. Эмма кивнула, сняла пальто, присела на краешек дивана и взяла у него бокал, хотя заметила, что он не взял свой.
Она давно не пила шампанского, и внезапное головокружение напомнило ей, что она ничего не ела с утра. Но не только от голода чувствовала Эмма слабость, но и от его близости. От того, как он смотрел на нее. Скажи ему.
— Винченцо… это очень трудно.
Он сел рядом с ней. Он видел, как она дрожит, и губы его скривились в надменной улыбке. Может, его поцелуи напомнили ей, что она потеряла?
— Разве? — спросил Винченцо с легким высокомерием.
Забрав недопитый бокал из ее безвольных пальцев, он коснулся ее щеки, почувствовав, как она задрожала от его прикосновения.
— Трудно только в том случае, если мы сами все усложняем. Почему бы просто не признать, что нас по-прежнему влечет друг к другу?
Эмма уставилась на него с быстро растущим ужасом. Он думает… он действительно думает, что она пришла сюда заключить сделку — быстрый развод в обмен на ночь секса?
— Я не это имела в виду.
Но Винченцо не слушал. Он был поглощен ее горячим желанием, заворожен тем, как от частого дыхания вздымается и опускается ее грудь, и чувствовал, что возбужден больше, чем помнил с тех пор, когда последний раз занимался с ней любовью. Винченцо поморщился. Нет, скорее, сексом. В том лихорадочном соитии не было любви. Быть может, ее никогда не было. Возможно, те раскаты грома и вспышки молнии были всего лишь следствием неудержимой похоти.
