Выбор в любви - Митчелл Фрида (читать книги TXT) 📗
Предупреждающий возглас запоздал лишь на секунду, поскольку в отворенную дверь хлынул пестрый поток разнокалиберной и разномастной живности, сопровождаемый счастливым заливистым лаем.
— Это все ваши? — Энн опустилась на корточки, чтобы поприветствовать собачью стаю, в которой кого только не было — от одной из самых огромных и мощных немецких овчарок, которых девушка когда-либо видела, до крошечного той-терьера, который носился вокруг нее, почти не касаясь земли. — Сколько же их?
— Да, мои, и их ровно шестеро. — Ник произнес короткую гортанную команду, и пушистая орава как по мановению волшебной палочки улеглась у ног хозяина, выражая свой восторг лишь с помощью хвостов. — Это Абигайль, их начальница, полномочия которой никто не смеет оспаривать, — указал Ник на коккер-спаниеля с влажными преданными глазами. — Поначалу она жила у моей матери, но когда та уезжала, то решила оставить Абигайль мне. А вот ее самый верный друг и соратник, Кроха. — Рука его дернулась по направлению к той-терьеру. — Это Цезарь и Брут, дворняжки, — между прочим, прекрасно ладят друг с другом. Мой отец нашел их брошенными в какой-то канаве несколько лет назад. Гончая Плюта, которую использовали как детородную машину, пока мы не забрали ее к себе. И наконец, Ярд — этот выдающийся представитель семейства немецких овчарок. Кстати, самый молодой из всех — я взял его еще новорожденным щенком, а сейчас ему уже два года.
— Прелесть. — Энн смотрела на пса с обожанием.
— Он самый дружелюбный, — произнес Ник. — Они все помыкают им, как хотят, особенно Кроха.
Как он их любит. Энн почувствовала, что сердце ее сжимается и горечь на свою судьбу заставляет голос звучать неоправданно резко:
— Я всегда считала, что у ветеринаров есть правило не привязываться к своим пациентам и, уж во всяком случае, не брать животных в улицы.
— И скольких ветеринаров вы знали? — поинтересовался Ник.
— Вы — первый, — смущенно пролепетала Энн.
— Как же вы тогда пришли к подобному умозаключению?
— Ну… читала книжки, какие-то статьи, — как бы защищаясь, произнесла она.
— Тогда понятно, — с усмешкой протянул Ник. — Что до меня, то я предпочитаю сначала сам составить мнение о чем-либо, — сухо добавил он. — В этом случае, оказавшись в луже, я уже не могу винить никого, кроме себя.
Услышав почти неприкрытый намек в свой адрес, Энн почувствовала, как лицо ее заливается краской. Защитные механизмы, выработанные во время стычек в семье на протяжении последних лет, мгновенно оказались приведены в состояние боевой готовности.
— Уверена, вам никогда не приходилось оказываться в луже, — произнесла она голосом, в котором звучал неприкрытый сарказм. — Вы ведь так мудры, столько всего знаете…
— Благодарю вас. — Ник слегка наклонил голову, несколько удивленный ее выпадом. — Мне еще не приходилось слышать ничего более приятного в свой адрес.
— Ой ли? Не верю. — Энн понимала, что заводится, но ничего не могла с собой поделать. Было просто невозможно показать свою слабость перед лицом этого раздражающего ее — и такого притягательного — мужчины! — Например, ваши подруги. Думаю, они просто осыпают вас комплиментами с утра до вечера… Если, конечно, предположить, что у вас есть подруги, — добавила она сладко-сладко, стараясь не смотреть на него.
— В последнее время не было. — Если бы Энн бросила взгляд на собеседника, то поразилась бы резкой смене выражения на его лице. — Моя жена умерла полтора года назад. У нее был рак крови. С тех пор я ни с кем не встречался.
— Боже… — Энн замерла, объятая ужасом. — Я не знала… Простите меня, я… Просто не знаю, что еще сказать.
Итак, он был женат… Хотя, что ж странного — такие мужчины, как Ник Хартли, не остаются в одиночестве! И его жена умерла…
— Вы и не могли знать. — Его голос был холоден и безучастен.
Пока он загонял собак обратно в комнату, Энн молча стояла у двери, пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах. Он протянул ей руку помощи из сочувствия, жалости. Проявил доброжелательность по отношению к тому, кого посчитал слишком юным, глупым и не способным следить за собой. А она…
3
— Познакомьтесь с Велмой, моей секретаршей и помощницей в приемном отделении, а затем я отведу вас наверх и покажу вашу комнату.
Энн кивнула, и в этот момент Ник, собравшийся было открыть перед ней дверь, внезапно застыл, поймав выражение ее лица. Его взгляд не отпускал девушку, и она решила, что самое время сказать ему то, что следует, пока нервы окончательно не сдали:
— Простите меня, Ник… Ну, насчет вашей жены… Я не должна была так говорить.
— Энн…
— Нет, пожалуйста! Выслушайте меня. — Она глубоко вздохнула, пальцы непроизвольно сжались. — Вы были так добры ко мне, помогли, а теперь еще и предложили остаться у вас, а я… — О Господи, какие же нужно найти слова, чтобы высказать невыразимое! — Я не привыкла к человеческой доброте, — беспомощно выдавила она из себя. — Я знаю, что способна уколоть, но…
— У ежиков такие милые мордочки. — Теперь голос Ника окутывал ее, как шелк, и Энн почувствовала дрожь во всем теле. — Разве вы не замечали?
— У ежиков? — Прошло мгновение, пока до нее дошел смысл сказанного, и она вспыхнула.
— И хватит об этом. Хорошо?
На самом деле ничего хорошего не было, Энн поняла это, когда увидела его лицо — отдалившееся, ставшее каким-то чужим.
Его примирительный тон был хуже пощечины. Неужели Ник и вправду мог подумать, что она — бесчувственная пустышка, способная взять да и выкинуть из головы всю боль и горечь, которые несли его слова: «Моя жена умерла полтора года назад»? Или он считает ее законченной эгоисткой, для которой собственные заботы заслоняют чужое горе?
— Нет, не смогу. Я вам так благодарна и…
— Я не нуждаюсь в вашей благодарности. — Шелк был порван, обнажив закаленную сталь. — Это никому не нужно, Энн. Просто наслаждайтесь жизнью, у вас ведь отпуск, верно?
— Ник… — Губы ее приоткрылись, чтобы сказать правду: ей предстоял не отпуск, а тяжкая миссия отыскать человека, нежелающего быть обнаруженным, некогда предавшего Энн, бросившего ее, как ненужную вещь… Но в этот самый миг дверь приемной отворилась, и момент был упущен.
— Мне показалось, я слышала голоса. — Появившаяся на пороге девушка была хороша собой: овальное личико, огромные зеленые глаза, роскошные пепельно-серые волосы. — И зашла посмотреть, все ли в порядке.
— Спасибо, Велма. — Взгляд Ника сразу потеплел, и Энн догадывалась почему. Внешности Велмы позавидовала бы и профессиональная модель. — Я как раз собирался послать Энн к тебе, но раз уж так получилось… Позволь представить мою гостью. Помнишь, я говорил, что она у нас остановится?
— Конечно. — Зеленые глаза, изучавшие Энн, были чисты и холодны, а губы Велмы изогнулись в вежливой улыбке. — Здравствуйте, Энн. Вы уже оправились после травмы?
Она произнесла это таким тоном, словно перед ней была маленькая девочка, ободравшая себе коленку, подумала Энн с неприязнью. Однако заставила себя улыбнуться в ответ и протянуть обворожительной собеседнице руку.
— Да-да, благодарю вас. Сейчас мне значительно лучше. — Она постаралась говорить как можно естественнее, хотя что-то во взгляде Велмы заставляло ее быть настороже. — Простите, что я внесла такой переполох в вашу жизнь.
— Да уж… — Внешне это прозвучало как выражение симпатии, но Энн так не думала. — Ник? — Велма повернулась к ветеринару — Звонили с фермы Стенсберри, их корова все никак не может разродиться, а уже прошло несколько часов.
Ник медленно кивнул.
— С ней у нас и раньше были проблемы. Пойду соберу свой саквояж, а ты пока займи гостью, хорошо? — Он бросил быстрый взгляд на Энн. — Затем я проведу вас в вашу комнату, где вы сможете немного отдохнуть. — Последние слова Ник произнес с отсутствующим видом, было очевидно, что мысленно он уже с многострадальной роженицей…
— Как долго вы пробудете в Слоу, Энн? — спросила Велма без обиняков, едва они остались одни.
