Обольстительный шантаж - Джеймс Джулия (Julia) (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Нет, извините, только не сегодня. Вечер у меня уже занят.
И он опустил взгляд на Порцию. Его собеседник, кто бы то ни был, издал понимающий смешок и отошел. А затем кто-то из служащих галереи любезно принес ее жакет из гардероба, и Диего помог ей одеться. И лицо, и все тело Порции одеревенело. Она слышала, как Диего с кем-то прощается, потом он вывел ее на улицу.
Она чувствовала себя как зомби, существо, лишенное собственной воли и не принадлежащее себе. Диего Саес завладел ею.
Сердце ее гулко колотилось, когда она усаживалась в машину, дверцы которой перед ней придерживал шофер.
Она сидела прямо и неподвижно, уставившись на стеклянную перегородку, отделявшую заднюю часть лимузина от водительского сиденья. Ей хотелось закричать, выскочить из машины, но какая-то мощная сила, воздействия которой она еще никогда в своей жизни не испытывала, удерживала ее на месте и в безмолвии.
Именно эта сила заставила Порцию повернуть голову и остановить взгляд на высоком темноволосом мужчине, сидевшем рядом с ней. Он улыбнулся – долгой, чувственной улыбкой.
– Ну, Порция, вот мы, наконец, и одни.
– Я была бы вам очень признательна, мистер Саес, если бы вы высадили меня на стоянке такси у ближайшей станции метро. Я не намереваюсь проводить остаток вечера с вами.
– Мы поужинаем вместе, – проговорил Диего небрежным тоном, словно не слышал ее слов. – Я заказал столик у Клериджа.
Глаза Порции вспыхнули – ярость и панический ужас вновь слились в одно целое, мучительное чувство.
– В таком случае откажитесь от своего заказа, мистер Саес! Я не стану ужинать с вами.
Что со мной происходит? Зачет он делает это со мной? Как ему это удается? Он мне не нравится, я хочу выйти из машины и бежать, бежать, бежать...
Опасность сгущалась вокруг нее. Опасность, олицетворенная в этом высоком смуглом человеке.
Он протянул руку и легко, нежно погладил ее щеку. Порция отпрянула, словно получила удар тока напряжением в тысячу вольт.
– Не прикасайтесь ко мне!
–Но ведь ты хочешь этого, Порция. И я тоже.
Он наклонился к ней. Его рука приподняла лицо Порции, губы дотронулись до ее губ. Кипящая лава медленно таяла в ее жилах, тело растворялось в его объятиях...
Я не должна позволять ему...Но ведь позволила! Ему, Диего Саесу, пресыщенному типу, который вознамерился развлечься с ней. Какой позор, какое унижение отдаться в его полную власть...
Диего отодвинулся, и Порция смутно поняла, что машина остановилась.
– Все начнется сегодня вечером, Порция.
И он улыбнулся ей своей долгой, чувственной улыбкой.
Именно эта улыбка помогла ей, в конце концов, прийти в себя, пробиться сквозь волну расслабляющего паралича – из глубин ее «я» поднялось новое, мощное чувство.
Порцию охватил ледяной всепоглощающий гнев.
Гнев на Диего Caeca, который с легкостью отважился пользоваться ею как вещью; и гнев на себя, поскольку она разрешила ему делать то, что не позволяла до сих пор никому. Ему, кого она так презирала, – ничтожному любителю удовольствий, испорченному легионом обожающих его женщин.
Порция задрожала. Теперь к ярости примешивался и страх: в глубине души она прекрасно сознавала, что Диего Саес имеет над ней власть, которой она не может противостоять, которую она прежде и вообразить-то себе не могла. Каждой клеточкой своего тела Порция боролась против этой тиранической силы, отвергала ее, исполненная стыда и отчаяния.
Распахнув дверцу, Порция выбралась наружу. Диего Саес вышел из машины и что-то сказал водителю. Тот кивнул и тотчас отъехал.
– Идем же, – сказал Диего и взял ее под руку.
Порция резко высвободилась, дрожа от одной только мысли, что этот человек, похоже, даже не допускает сомнений в ее полной покорности его воле.
– Уберите руки, – сердито заявила она.
Весь остальной мир исчез для Порции. Каким-то краем сознания она понимала, что стоит на Брук-стрит, возле ресторана, что в нескольких метрах от нее находится швейцар, что на тротуаре присутствуют другие люди, только что высадившиеся из такси.
Необходимость немедленно спасаться бегством вытеснила из ее головы все другие мысли и чувства. Порция зашагала прочь, к фасаду отеля, стоявшего возле перекрестка.
Задыхаясь, она услышала позади шаги – быстрые, тяжелые.
Рука легла ей на плечо, останавливая и поворачивая лицом к себе.
– Порция...
–Как вы смеете удерживать меня? – прошипела она. – Как смеете до меня дотрагиваться? Вы мне противны! Неужели вы всерьез решили, будто сможете вот так попользоватьсямной? – Ее голос звучал с ледяным пренебрежением, холодные серые глаза сверкали презрением и отвращением. – Неужели вы думаете, что я допускаю возможность любовной интрижки с вами? Думаете, что я унижусь до такого типа, как вы? Что деньги делают вас настолько желанным?
Выражение его глаз изменилось, и на секунду это напугало Порцию. Но затем оно исчезло – точно захлопнулись металлические ворота, – а лицо Диего стало похожим на застывшую маску.
Дыхание Порции сбилось, стало тяжелым, будто ее легкие наполнились льдом. Прямая и неподвижная, с гордо поднятым подбородком, она стояла, излучая презрение.
Диего тоже стоял совершенно неподвижно – но это была неподвижность ягуара, замершего перед броском.
– Что ж, если таковы ваши чувства ко мне, – проговорил он, – мне остается только пожелать вам спокойной ночи.
Резко развернувшись, он направился к гостинице, и его шаги не были ни слишком быстрыми, ни слишком медленными.
Диего Саес поднялся в бар, и завидевший его бармен поспешил принять заказ.
– Виски.
Щека Диего нервно подергивалась. Вскоре перед ним уже стоял стакан, который он осушил одним глотком, понимая, что не может избавиться от преследующего его образа.
Нет, это была не Порция Ланчестер, а другая женщина. Шикарная, безукоризненно одетая, с иссиня-черными волосами, тяжелым кольцом свернутыми на затылке, ярко-красными губами. Ее глаза были темны как сам грех – ничего похожего на холодные серые глаза Порции Ланчестер.
Но выражение на их лицах было абсолютно одним и тем же – презрение, отвращение, ужас.
Он снова услышал этот голос:
– Что? Ты сын Кармиты? Это невозможно! – Красивая рука, унизанная перстнями с бриллиантами и изумрудами, указала ему на дверь. – Убирайся или я велю выкинуть тебя вон!
Больше всего в этой сцене его поразило бескрайнее изумление, которое звучало в голосе Мерседес де Карвельо. Она никак не могла поверить, что сын ее служанки не только вернулся, но и вошел прямо через парадные двери ее дома и заявил ей, что поместье – эстансия –теперь принадлежит ему.
То был сладчайший момент его жизни, но и самый горький тоже, ибо настал слишком поздно и те два человека, ради которых он все это сделал, уже не были с ним. Отец умер пятнадцать лет назад, от рака, вызванного канцерогенами, применявшимися на банановой плантации имения, а мать чуть позже попала под колеса спортивной машины Мерседес, которую та вела со скоростью восемьдесят миль в час и с бутылкой шампанского в руке.
Мерседес обращалась с каждым из тысячи своих слуг как с грязью, она и его желала выкинуть отсюда как грязь. Но теперь Диего сумел избавиться от нищеты, в которой родился. Благодаря глупой и безжалостной экстравагантности ее покойного мужа он, Диего Саес, владел здесь всем – каждой пядью этого гигантского поместья.
И отныне в его воле было делать все, что пожелает. Например, сказать этой женщине, чтобы убиралась вон, – точно так же, как и она сказала это двенадцатилетнему мальчику, хотя тело его матери еще не остыло в могиле. Она вышвырнула его прочь, запретила другим работникам помогать ему – из-за того, что он посмел назвать ее убийцей. Убийцей его матери.
И он ушел пешком, шагал долгие, изнурительные мили, день за днем, неделя за неделей, пока не добрался до города. Его босые ноги кровоточили, кожа свисала с костей, как лохмотья, и он был чудовищно голоден – как волк, как собака, как тысячи других, никому не нужных мальчишек его родины.
