Утро роз - Колтер Кара (книги бесплатно без txt) 📗
— Конечно, — невозмутимо ответил он.
Казалось, в ней пробудились подозрения.
— Да нет. Настаиваю на чтении. Может, в другой раз я явлю тебе свой жестокий лик.
Настал его черед смеяться. Но он понимал, что она хитро уклонилась от ответа на его вопрос. Почему она не хочет читать тете? Возможно ли, что ей просто быстро все надоедает? Она явно не столь бесчувственна, как ему хотелось бы думать. Во всяком случае, беспокоится, чтобы тете кто-нибудь почитал, пусть это будет и не она.
— Победа в десяти конах? — Он вопросительно посмотрел на нее.
Она кивнула, горя желанием начать.
Рэнд позволил ей выиграть первые четыре кона, хотя технически последний раз Челси должна была бы проиграть. Снова спутала шесть и девять. Он притворился, что не заметил, а она не заметила на самом деле. Жаль было заставлять ее проигрывать. Смотреть, как Челси выигрывает, было громадным удовольствием. Волосы начали рассыпаться по плечам, высвободившись из стянувшей их ленты, щеки разгорелись от возбуждения. Всякий раз, выиграв, она бросала карты на стол и неосознанно исполняла своеобразный «счастливый» танец по кухне.
Она либо действительно обожала выигрывать, либо ненавидела проигрывать. Либо третий вариант. Возможно, Челси Кинг полна наивным и трогательным энтузиазмом, что довольно удивительно, учитывая, кто она такая. Но еще удивительнее его собственное восхищение ее радостью.
Он понял, что в ней есть что-то — изюминка, которая и привлекала к ней внимание прессы. Она обладала бы этим, даже не будь из рода Кингов. Это врожденное. Значит, популярность ее объясняется не только богатством и красотой. Только теперь Рэнд разглядел за маской светской львицы другие качества — радостное отношение к миру, юмор. И бессознательную чувственность.
К своему изумлению, он даже пожелал, чтобы она не была из Кингов, чтобы обстоятельства поменялись. Немедля задавив пагубные мысли, словно сорняки на добром поле, Рэнд начал менять соотношение очков.
К девятому кону от ее радости не осталось и следа. В выражении лица появилась беспомощность — вид, к несчастью, не менее трогательный, чем взрыв восторга во время недавних восторженных плясок.
Внезапно она бросила карты и скрестила руки на груди. Негодующе блеснула глазами.
— Ты жульничаешь!
Он был потрясен. Неужели, поймавшись на ее неспособность отличить шесть от девяти, он не заметил, насколько она умна? И один из тысячи не смог бы сказать, что он жульничает.
— Разве? — изобразил он наивное удивление, поспешно пересматривая свое мнение о ней. Сложная — вот лучшее определение для нее. Она кажется поверхностной, а между тем желает, чтобы кто-то читал ее тетушке. Кажется игривой, но под отвлекающей внешностью скрывалась определенная проницательность.
— Я знаю, что ты жулишь. Но мне все равно, пусть. То есть мы все равно тут остаемся, выиграю я или нет. Но мне кажется, просто по соображениям чести, ты должен почитать моей тете.
— Решено, — согласился он торжественно.
— Видишь. Я знала, что ты жульничаешь.
Он склонил голову, косвенно признавая, что его, так сказать, схватили за руку. Но она еще не закончила.
— Чего мне хочется, так это узнать — как. Я хочу этому научиться.
— Как жульничать в карты? — глупо переспросил он. Какое применение это может иметь в ее жизни?
— Ну пожалуйста, — она наклонилась к нему, тронула за руку.
Как тут отказать?
— Колода плохая, — пояснил он. — В настоящей игре такую не встретишь.
И показал ей отметины, позволившие узнавать любую карту в ее руках. Но кое-какие тайные свои проделки он утаил. Приберег их на завтрашнюю ночь. Что означало: он допускает безумную возможность, что будет другая ночь, подобная нынешней.
Каких еще искушений ему надо?
С другой стороны, играя с Челси в карты, он узнает о ней то, что ему следует знать. Что она сложная. И умная. Гораздо умнее, чем он предполагал. Важная информация.
— Даже если б колода не была в пометках, — сказал он ей, — твое лицо и тело дают массу информации о твоих картах.
— Правда?
— Вот вид «у меня три туза». — Он округлил глаза и откинулся назад так, что его стул едва не опрокинулся. И быстро подмигнул три раза.
— Прекрати! — крикнула она, бросая в него картой, и сразу рассмеялась. — У меня ни разу не выпадало три туза!
— Если бы выпало, то ты выглядела бы именно так.
— Какая подлость!
— Чтобы играть в карты, надо уметь быть подлым. Беспощадным. Бессердечным. Мне это дано от природы. Не уверен, что этому можно научить.
— Никакой ты не подлый.
— Ты думала по-другому, когда я выкинул в окно твой сотовый телефон.
— Способность делать подлости не делает тебя подлым.
— Сомневаюсь, что здесь есть разница. — Вот что ему совсем не нравится. Не нравится, что она смотрит на него так, будто обнаружила в нем особенности, которых никто не замечал очень давно.
— Приветствуем вас на курсах по обучению карточному жульничеству, — сказал он, решив ничего не приберегать для завтрашней ночи. Завтрашней ночью Челси отправится в свою комнату, а он наконец прочтет документы в папке, которые должен бы читать сейчас. После того как почитает ее тете, конечно. Завтрашней ночью, как и в течение всех последующих ночей, между ними не будет никаких отношений, кроме чисто деловых. Но сегодня он сделает себе поблажку.
Итак, рядом с похрапывающим Бенджамином Франклином светская дама Челси Кинг училась играть в карты у человека, усвоившего свои трюки в том мире, который очень далек от нее. В мире, где подлые люди делают подлые вещи, и нет разницы между тем, кто они и что они делают.
Рэнд обучал ее, как жульничать, играя в карты. Что такое крапленая колода, как надо вести подсчет. Она оказалась старательной студенткой, хотя немного путалась с цифрами.
— Не делай такое лицо, — снова велел он.
— Какое?
— Ты улыбаешься.
— Вот и нет!
К сожалению, он уже стал экспертом по ее губам, и пусть их слабое подергивание в общем нельзя было назвать улыбкой, но все к тому шло.
— Сохраняй лицо бесстрастным!
Она показала ему язык.
— И так тоже не делай. Когда ты начинаешь хулиганить, я сразу узнаю, что у тебя хорошие карты.
Она бросила карты, не такие уж и выигрышные, на стол и снова показала язык.
— Видал? Не такой уж ты умный.
Да, ему не следует зарываться. Уже решил, что видит Челси Кинг насквозь? Нет, дорогой, тут придется хорошенько потрудиться.
— Ладно. Давай покажу тебе еще кое-что, но только не делай так на официальных мероприятиях.
Он показал ей верхнюю карту в колоде.
— Пусть я не хочу, чтоб эта карта пришла тебе. — Он сдал карты. Она взяла свои, и ее рот изумленно открылся.
Он вздохнул. Никогда ей не научиться бесстрастному лицу. Никогда! Хоть миллион лет ее учи…
Миллион лет с Челси Кинг. Вечность… Он не желает думать о вечности с этой девушкой.
— Как ты так делаешь? — спросила она. — И что случилось с королем?
Он приподнял рукав и продемонстрировал пропавшего короля. Ее рот сложился в восхищенное «О», потом она поймала его взгляд, и рот сразу закрылся.
— Где такому учат? — спросила она с таким восхищением, словно карта в рукаве превращала его в великого фокусника.
Некоторое время Рэнд молчал. Уже поздно. Он устал.
— Там же, где и иностранным языкам. В местах, где сон сулит такие кошмары, что предпочитаешь всю ночь играть в карты.
Челси затаила дыхание, ожидая, что он расскажет, доверится ей. И он действительно собирался рассказать ей о том, чего никому не рассказывал. О худшей ночи в своей жизни.
Но тут послышались тяжелые шаги, и в кухню вошла Хетта, одетая по-рабочему. Уперла руки в бока, одобрительно глядя на них.
— Мне нравятся люди, встающие с зарей. Челси, не хочешь пойти со мной за яйцами?
Желание исповедаться сразу пропало, осталось чувство громадного облегчения. Он потянулся, бросил на стол свои карты.
— Я пойду с вами, — сказал он Хетте, но глядел при этом на Челси. — Sabah al-warada. Это значит — доброе утро.
