Хроники династии Риинер (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна (серия книг TXT) 📗
Харалэ задумался, он и позабыл, что без совета стариков здесь и шагу не ступить.
- Завтра с побратимами обсудим, может ты и прав, брат. А сейчас давай спать ложиться, устали мы с дороги.
Риран простился и ушел в свой дом, а Харалэ ушел за занавеску и лег рядом с женой. Удивленная Тисинэ, пристроилась среди подушек на возвышении, глядя в дымогон на крупные летние звезды. В домах южан не принято было спать родителям вместе, но сын ушел к жене без раздумий, верно и впрямь придется им строить свое селище, не оставят старики такое самоуправство в покое.
Поутру Харалэ вышел в центр села и начал скликать побратимов, собрались быстро, видно с непривычки не спалось и в родительском доме. Объяснив ситуацию, и дав время обсудить и подумать, предводитель рассказал о предложении брата:
- И вот, друзья, что я думаю – если мы построим свое селение недалеко, будем жить так, как привыкли – спать на кроватях и есть за столом, и жен наших некому будет упрекнуть. А если будем жить здраво и честно – придут к нам еще люди, а там глядишь, и городок поставим. Думайте братья до завтра, и коли, согласны – поедем место искать!
Побратимы, тихо переговариваясь, разошлись. День прошел вяло, пировать прибывшие воины отказывались, больше тряслись над своими детьми и женами, да сурово хмурили брови на позабытую за десяток лет действительность.
А на рассвете мужчины тихо собрались у калитки, с ними была одна из жен – с аккуратным животиком и длинными каштановыми волосами, распущенными по плечам. Женщина стояла на прохладной утренней земле босиком, а рядом тревожно переминался ее муж. Ласково улыбнувшись всем видящая попросила мужчин указать ей место, которое они считают подходящим. После кратких переговоров мужчины сошлись на трех вариантах – поближе, подальше и совсем далеко.
- Давайте начнем с дальней стоянки, предложил муж видящей, если место не подойдет, обратно будет легче идти. Все согласно кивнули, Каринэ была слабой видящей, быстро уставала, да и положение не облегчало трудов. Подхватив супругу на руки, наемник быстро пошел в сторону выбранного места для городка. Когда то тут было поле, бил ключик, но потом место забросили, и никто не знал почему. Видящая, встала босыми ногами на неровную почву, вытянула вперед руки и огляделась с закрытыми глазами. Ага, место чистое и спокойное, но вот там, в редких кустах фонит тревогой и болью, убийство? Поэтому и родник заглох, и люди обходят это место стороной. Открыв глаза и чуть пошатнувшись Каринэ прислонилась спиной к мужу и полузакрыв глаза сказала:
- Жить можно, родник пробьется в другом месте, только нужно похоронить по обряду того, кто спрятан в кустах, примерно вот здесь.
Ошеломленные мужчины вынули широкие кинжалы и принялись ковырять чуть влажную землю там, где указала видящая, а ее муж поднес к запекшимся от напряжения губам жены флягу с водой.
Минут через двадцать кинжал одного их южан уперся в нечто металлическое – оказалось – подковка на сапоге. Еще через час стало понятно, что это мужчина, довольно крупный, лежащий ничком в редких кустах возле родника. По лицу и одежде его никто не узнал, но ведь их десять лет не было дома. Соорудив из чего попало, носилки побратимы понесли находку домой. Сельчане встречали их пугливой тишиной. Потом одна из женщин с криком кинулась к носилкам:
- Аааа, муууж!!
Кое-что удалось разобрать в ее вое. Оказалось, мужчина был наемником, и передал с друзьями весточку, что возвращается, но так и не появился. Уже больше двух лет жена ждет его, и вдруг наемники принесли его тело. Вперед вышли старейшины, расспросили, как и где был найден односельчанин. Потом стали осматривать его – все металлические предметы, серебряные бляхи на поясе потускнели, но сохранились, Даже кожаный кошель с монетами туго круглился на ремне. Значит не грабеж, сказали старики, тогда что?? Женщины отворачивались от ужасного запаха и вида покойника, мужчинам тоже было не до рассматривания мелких деталей, но наемники, привычные ко всему сразу обратили внимание на распущенный гашник шальвар. Потом увидели застрявшую между пальцев прядь черных волос и тонкую серебряную цепочку. И указали на это старейшинам. Старики побелели – изнасилование было страшным преступлением, жестоко каравшимся, вплоть до смерти, если преступник покусился на невинную девушку – любой ее родич мог зарубить его на месте. Осторожно вынув из пальцев мертвеца цепочку, старики стали ее рассматривать, а люди в толпе роптать. Вдова найденного наемника попятилась в толпу – такой позор мог лечь и на детей насильника. Тут приблизилась пришедшая в себя видящая и попросив разрешения прикоснулась к цепочке. Зрачки ее через минуту расширились, сердце застучало молотом:
- Он схватил ее у родника, намотал волосы на кулак, так, что больно было шевельнуться. Крики не помогли, родичи были далеко. Когда он придавил ее животом к земле девочка выхватила его кинжал и воткнула в ямку над ключицей, он умер через несколько минут, хрипя и задыхаясь, а она выбралась из под его тела и убежала. Ночью был дождь, потом сильный ветер, никто ничего не узнал.
Качая головами старейшины тихо переговаривались. И наконец, вынесли вердикт:
- Пострадавшая была в своем праве, она защищалась, тело нужно похоронить, а все ценное, что есть на нем отдать вдове. Узнавать, кто это был, не будут – цепочку в качестве искупительной жертвы за пролитие крови нужно бросить в родник.
Южане согласно кивнули головами, вперед выступил Харалэ:
- Старейшины, мы нашли тело, мы расчистим родник и принесем искупительные жертвы. Позвольте нам построить свои дома возле того места – наша видящая поможет его очистить, и вскоре там смогут жить люди.
Переглянувшись старейшины, закивали – уходили в наем свои парни, а вернулись, как это часто бывает, чужие люди, пусть живут на выселках, так спокойнее.
На следующий день в сторону полузаглохшего родника потянулся караван: наемники со своими женами и детьми и всем скарбом, их родственники взявшиеся помочь новоселам и просто любопытные.
Сначала по обычаю принесли жертвы духам и сожгли козленка. Потом принялись за расчистку родника. Видящая указала, где бьет самая сильная струя, там родник углубили и выложили камнями. Рядом повесили кожаное ведерко и ковш. Насильника похоронили еще в селении, причем тело просто сожгли на куче кизяка, решив не осквернять местное кладбище, а уж останки прикопали у забытых могил чужаков.
Следующие несколько недель будущий городок напоминал большую стройку – всюду месили глину, раскладывали на солнце груды кирпичей, гасили известь для побелки и бережно тесали бревна для потолочных балок. В разгар стройки зарядили дожди и народу вокруг сразу поубавилось. Пока земля была влажной, наемники засевали свои делянки гречей - растет быстрее прочих злаковых, да и покупают ее хорошо. Жены их пока не особо обременены хозяйством, спешили узнать у родственниц, что здесь принято выращивать в огородах и как это можно хранить и готовить. Запасы копченого и вяленого мяса и круп сложили в первый же построенный амбар, и каждый день проверяли крышу и топили печь – эти запасы должны были помочь пережить первую, не самую сытную зиму. В самый сильный ливень жена одного из наемников решила порадовать мужа – схватившись за живот, сползла по недостроенной стеночке. Испугавшись, наемник собрал побратимов, а уж те позвали женщин, и через сутки в новом поселении стало на одного жителя больше. Пир по случаю принятия в семью нового члена положено было устраивать через год, поэтому поздравили новоявленных родителей тихо и скромно. Женщины собрались своим кружком, и сшили за вечер новое стеганое одеяло набитое чистой шерстью ягнят. Мужчины приготовили свои дары - первым был закончен дом и амбар для этой семьи. А уж по случаю завершения строительства первого жилого дома устроили маленький той – зажарили на углях половину барана и сварили густую шурпу в огромном общинном котле.
К осени все дома были достроены, возле каждого блеяли по десятку коз и овец, квохтали куры, а кое-где мычали коровы, большая редкость в этих краях. Когда ударили морозы и ветер стал гонять по утоптанным улочкам сухой крупитчатый снег, зазвенели бубенцы – в селение въехал длинный караван. Харалэ ставший старостой выселок вышел из дома, кутаясь в длинный теплый кафтан.
