Танцующие в темноте - Ли Маурин (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗

— Это вроде эксперимента — посмотреть, как у нее дела. Посмотреть, сумеет ли добраться до места.

Мама решила, что лучше ей прийти, когда вокруг будет поменьше незнакомых людей. Я собиралась ехать на чай в Саутпорт, в семью Джеймса, семья Дейли — к родителям Колина в Норрис-Грин. Бел пригласили наверх. Должен был остаться только Деклан — посмотреть, как будет себя чувствовать сестра на площади Уильяма.

Деклан, похоже, был доволен своей жизнью в Киркби с отцом. Виделись они мало. Норман был или на работе, или в пабе, а Деклан активно помогал паре, с которой познакомился на ярмарке ремесел. Его первые попытки оказались очень удачными, и он подарил по футболке Мелани и Джейку. В сентябре у него начинались занятия по курсу технологии тканей.

— А где этот парень из соседней квартиры? — вдруг спросила Бел. — На Рождество Фло всегда приглашала его на рюмочку.

Я вызвалась сходить за Питером Максвеллом. Был тихий, безветренный день, без единого кусочка синевы на мрачном сером небе. Кожистые листья на деревьях в центральном парке тускло поблескивали, все еще мокрые от росы. На площади выстроились машины, но кроме них не было ни души. Ни Фионы, ни других девушек, у которых, видимо, случился редкий выходной. Бабушка однажды говорила, что свое первое Рождество в этой квартире Фло встретила одна: мистер Фриц уезжал в Ирландию. Я подумала, как это все выглядело тогда, когда машин было так мало и в каждом доме проживало по одной семье.

Питер собирался идти на рождественский обед к своему коллеге из школы. У него было совсем немного времени, только для того, чтобы выпить рюмку с Камеронами.

— Тебе понравилась пьеса? — спросил он, проходя по своей простой комнате со строгой мебелью, так отличавшейся от соседней, выключая свет и проверяя замки.

— Очень толково написано и хорошо сыграно, — сказала я тактично. На самом деле пьеса оказалась ужасной, и я надеялась, что Питер не собирается становиться драматургом. — Но мне было трудно разговаривать с другими учителями. Когда я отвечала на их вопросы, мне все время казалось, что мне сейчас поставят какую-то отметку.

— Ты им понравилась. На следующий день многие говорили, какая ты потрясающая девушка. — Он снял с вешалки пальто, и его темные глаза озорно сверкнули. — Они спрашивали, когда мы поженимся.

— И что ты сказал?

— Как ты думаешь, что я сказал?

Я приставила палец к подбородку, демонстрируя напряженную работу мысли.

— Никогда?

Питер рассмеялся.

— Точно! Нет какой-то искры, как ты считаешь, Милли? Жаль, что ее нет, потому что ты мне очень нравишься. Мы знаем друг о друге такие вещи, которые трудно рассказывать кому-нибудь еще. — Он лукаво посмотрел на меня. — Ты сможешь притворяться, будто я женщина, чтобы мы стали лучшими подругами?

— Ох, Питер! — Он прав, искры не было. Если бы мы достаточно долго встречались, мы могли бы пожениться, потому что это казалось бы вполне естественно и удобно, но я хотела совсем другого, да и он тоже.

— Тебе придется сделать что-нибудь со своей бородой, прежде чем ты отдаленно сможешь напоминать женщину, но нет ничего плохого в том, чтобы лучшим другом оказался мужчина.

Он поцеловал меня в лоб, словно скрепил нашу дружбу печатью.

— Итак, друзья. Ну, а теперь — где выпивка? У твоей мамы пива нет? Я вино не очень жалую.

Я уверена, что ни одной семье мира не было так хорошо за рождественским столом, как семье Камеронов. И дело не в еде, хотя я впервые за несколько месяцев съела нормальный обед из трех блюд, и пояс моего красного вельветового платья под конец впился мне в живот. Дело было в общем чувстве, что пришел конец кошмару. Для меня и Труди этот кошмар уже давно стал чем-то смутным, отдаленным, но теперь он закончился бесповоротно для мамы. А Деклан справлялся и так. Единственная неловкая ситуация возникла, когда Мелани, которая собиралась вместе с отцом взорвать рождественскую хлопушку, вдруг сказала с изумлением:

— А где дедушка?

— Он не смог прийти, милая, — твердо сказала мама. Она озабоченно посмотрела на Деклана. — С ним все в порядке?

— Все нормально, мама. Наверняка найдет паб, который работает весь день. Во всяком случае, я думаю, он туда пойдет.

— Думаю, да. — Словно тень упала на лицо мамы, но она тут же смахнула ее. — Я зайду через пару дней, наведу порядок в доме, принесу ему чего-нибудь поесть.

Позже за мытьем посуды Труди сказала с долей горечи:

— Как жаль, что мама не смогла заставить себя уйти от него много лет назад. Подумай, сколько горя удалось бы избежать.

— Смелость ей придали квартира и деньги, Труди.

— Я бы ни минуты не осталась. Я ушла бы после первого же раза, когда он поднял на меня руку, когда тронул детей… — Она встряхнула головой. Мамино долготерпение было выше ее понимания.

Я потянулась за кухонным полотенцем, чтобы вытереть посуду.

— Мы — другое поколение. А теперь появилось новое поколение детей, которые бродят по улицам Ливерпуля и других городов, потому что убежали из дома, где их подвергали насилию. Почему мы не убежали, Труди? Однажды он чуть не убил тебя, но ты все равно осталась. Ты ждала, пока тебя спасет Колин, как я ждала Гэри.

Труди безучастно смотрела на меня.

— Наверное, я чувствовала себя парализованной, — прошептала она.

— Может быть, и мама тоже.

Несмотря на свое обещание, я вскоре рассказала Труди и Деклану о маленьком мальчике, запертом в шкафу. Они имели право знать и судить по-своему.

Мелани и Джейк рвались во двор. Колин одел их в пальто, Кейт дала им стакан лимонада и тарелку пирожков, и они, счастливо хихикая, взгромоздились на лавку перед деревянным столом. Озадаченная, я смотрела на них в окно. Это место казалось таким неуютным в холодный декабрьский день, и я подивилась способности детей превращать все, что угодно, в большое приключение. Колин и Труди поспешили в дом, дрожа от холода.

— Может, мы тоже купим мебель в сад? — предложила Труди. Они принялись обсуждать, что лучше — дерево или пластик. Они предпочли бы кованое железо, но это слишком дорого.

Именно обыденные, повседневные решения и движут миром, думала я. Освобожденная от напряженной, угрюмой атмосферы нашего старого дома, я осознала легкую и естественную близость между Колином и сестрой — то, как они улыбались друг другу без какой-то особой причины, словно передавая беззвучное послание или читая мысли друг друга. Заметила и то, что они образуют некое единство со своими детьми — маленький изолированный мир. Я подумала, какое удовольствие приносят, должно быть, эти маленькие существа, полностью зависимые от тебя, любящие тебя — самого главного человека в их жизни, без всяких условий и сомнений. К своему удивлению, я почувствовала, что завидую сестре.

Разве я не могу завести детей так же, как и Труди, думала я позднее, находясь в семействе Атертонов? Это легко и вполне осуществимо, даже немедленно. Уже к следующему Рождеству я могла бы быть женой, а возможно, и матерью. Мне всего лишь нужно было сказать Джеймсу «да». Тогда и о работе не нужно думать. Я могла бы испытать такие же ощущения, как и сестра…

Разница между рождественским столом у моей матери и у Атертонов была огромной. Графины из граненого стекла, хрустальные бокалы, тяжелое столовое серебро с тиснеными ручками, великолепно отутюженные салфетки в серебряных кольцах — все разложено с геометрической точностью на широком пространстве богатого, сверкающего стола красного дерева с немного официальным букетом из хризантем в центре. В обеденном зале, размером с половину всей квартиры Фло, мебели было мало. Атласные шторы цвета слоновой кости ниспадали мягкими симметричными складками.

Миссис Аттертон прохладно поцеловала меня в щеку.

— Давно мы тебя не видели, дорогая. Что ты творишь с моим сыном?

— Насколько мне известно, ничего, — ответила я, пораженная. Неужели Джеймс рассказал ей о наших проблемах? Или миссис Атертон сама догадалась? Все-таки она его мать.

Из Лондона приехала сестра Джеймса, Анна, с мужем и двумя детьми. Раньше я никогда с ней не встречалась и с трудом могла поверить, что в университете она слыла анархисткой. Ее муж Джонатан, дилер из Сити, оказался общительным мужчиной в дорогих очках со свежим лицом и аккуратными каштановыми волосами. Так же аккуратно выглядели и их дети — мальчики в белых рубашках, серых пуловерах и шортах. Они оказались хорошо воспитанными и говорили мало, даже когда родители пытались их разговорить. Я вдруг затосковала по ярким, живым лицам Мелани и Джейка, совершенно не способных сидеть тихо, сколько бы их ни утихомиривали. Мне хотелось обсуждать мебель для сада и разрисованные узорами футболки. А вместо этого пришлось слушать разговоры Джонатана о рынках с повышением курса и о рынках с понижением курса, о краткосрочных, долгосрочных и среднесрочных ценных бумагах, об акциях и облигациях. Недавно он ухитрился взять сто тысяч чистыми на одной очень рискованной спекуляции в Индонезии, в которой другие побоялись принять участие. Лицо Анны сияло от восхищения, когда она наклонилась и погладила его по подбородку.