Огненное Сердце - Ховард Линда (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗

Линда Ховард

Огненное Сердце

Пролог

— А это кто, папочка? — Пальчик Джиллиан настойчиво тыкал в картинку книги, которую держал ее отец. Она восседала у него на коленях, как бывало довольно часто. Хотя ей было всего пять лет, ее завораживали его рассказы о дальних странах и давно исчезнувших народах. Так было с тех пор, как она начала ходить.

— Это амазонка.

— Как ее зовут? — По очертаниям фигуры Джиллиан поняла, что это женщина. Когда она была совсем маленькой, ее иногда сбивала с толку длина волос. Однако потом она увидела, что на картинках в папочкиных книжках почти у всех — и у мальчиков и у девочек — волосы длинные. В поисках лучшего способа определения пола она вскоре обнаружила, что есть примета более надежная: грудь. У мужчин и женщин грудь была разной.

— Я не знаю ее имени. Никто не знает, жила она когда-то на свете или нет.

— Значит, она только понарошку, а на самом деле ее не было?

— Может быть, и так. — Сайрус Шервуд ласково погладил дочку по круглой головке, так что ее густые блестящие темные волосы взъерошились, а потом снова улеглись на место. Этот ребенок постоянно радовал его. Он знал, что относится к своей дочке пристрастно, но ее ум и умение схватить суть даже абстрактных понятий далеко превосходили возможности обычного пятилетнего ребенка. Ее завораживали его книги по археологии. Одним из его любимых воспоминаний, связанных с ней, было то, как в трехлетнем возрасте она стащила с полки книгу, весившую, наверное, столько же, сколько она сама. После чего пролежала почти целый день на животе, медленно переворачивая страницы, вглядываясь в картинки и совершенно не обращая внимания на окружающих. В ней удивительно сочетались детская наивность и ошеломляющая логичность мышления. Никто и никогда не смог бы упрекнуть Джилли в бестолковости. И если первым главным ее качеством была практичность, то вторым — упрямство. Он с любовью подумал о том, что в будущем какому-нибудь ничего не подозревающему мужчине придется очень помучиться с его дорогой дочуркой.

Джиллиан наклонилась ближе, чтобы подробней рассмотреть картинку, после чего спросила:

— Если она понарошку, почему же она в этой книжке?

— Амазонок считают фигурами мифическими.

— А-а. Это такие люди, о которых писатели сочиняют всякие истории?

— Да, потому что иногда мифы основаны на фактах.

Обычно, говоря с Джиллиан, он старался употреблять простые слова, но никогда не упрощал понятия. Если его любимица чего-то не понимала, она требовала от него объяснений и не успокаивалась, пока не начинала понимать.

Сморщив носик, она уселась поудобнее у него на коленях.

— Расскажи мне об этих алмазонках.

Он рассмеялся ее милой оговорке и пустился рассказывать об удивительных женщинах-воительницах и их царице Пентисилее. Где-то в доме хлопнула дверь, но они не обратили на это внимания, поглощенные древней историей, которая всегда была их любимой игрой и любимым занятием.

Рик Шервуд, охваченный необычным для него воодушевлением, ворвался в дом. От всегдашней его угрюмости не осталось и следа. Подковки его бейсбольных туфель звонко стучали по деревянным полам: он игнорировал неоднократные требования экономки снимать обувь в прихожей. Господи! Ну и игра была сегодня! Лучшая, в которой он когда-либо участвовал. Как ему хотелось, чтобы отец был там и видел его, но у того была назначена встреча со студентами, и он не сумел прийти.

Пять раз он был у черты и четыре раза попал. Четыре хита, причем один из них толевой. Значит, его очки в этот день составили потрясающее число — 800! Он не был силен в математике, но такие очки сосчитал с легкостью.

Он остановился на кухне, чтобы налиться, и стал жадно глотать воду, так что струйки текли по подбородку. Потом налил еще стакан. Когда он подносил его ко рту, послышались голоса и он помедлил. Вроде бы говорил отец.

Все еще охваченный возбуждением, он рванулся в библиотеку, где, как он знал, обычно пребывал его отец. Рывком распахнув дверь, он влетел в комнату.

— Эй, пап! У меня сегодня было четыре хита и один из них толевой. И двойной обвод! Тебе надо было это видеть! — Последняя фраза была проявлением восторга, a не жалобой.

Профессор Шервуд поднял глаза от книги и улыбнулся сыну:

— Хотел бы я быть там. Молодец, мой мальчик!

Не обращая внимания на сестренку, сидящую на коленях у отца, Рик поинтересовался:

— Видно, твоя встреча со студентами не заняла столько времени, сколько ты думал?

— Ее перенесли на завтра, — ответил профессор. Рик стоял не двигаясь, его возбуждение постепенно сходило на нет.

— Тогда почему же ты не пришел на игру?

Джиллиан, с интересом слушавшая его, проговорила:

— Я люблю бейсбол, папочка.

Он опустил глаза и улыбнулся ей:

— Неужели, Джиллиан? Что ж, может быть, мы сходим с тобой на следующую игру.

Она удовлетворилась этим и, поскольку перерыв в рассказе затянулся, снова ткнула пальчиком в книжку, привлекая его внимание.

— Алмазонки, папа!

Профессор послушно откликнулся на требование, прозвучавшее в ее голоске: он и сам был рад вернуться к любимому предмету. Слава Богу, Джиллиан предпочитала мифы волшебным сказкам, иначе он не был бы с нею так терпелив.

Радость, переполнявшая Рика, погасла и сменилась яростью, когда он увидел, что снова его оттеснила эта малявка. Ладно, пусть она такая умная! Ну и что? Она никогда в жизни не сможет сделать двойной обвод! Его душила ненависть, и он выскочил из комнаты, чтобы не поддаться желанию сбросить эту девчонку с отцовских колен. Профессор его бы не понял; он считал свою любимицу просто чудом.

«Чудо-любимица! Задница паршивая!»— злобно подумал Рик. Он не любил Джиллиан и злился на нее с момента ее рождения, так же как едва выносил мачеху. Слава Богу, она умерла два года назад, но ее детеныш все еще был здесь.

Все вокруг ахали над ней: какая она умная! А с ним обращались, как с идиотом, потому что он остался в школе ни второй год. Ладно, пусть ему семнадцать и скоро стукнет восемнадцать. Он не тупица! Просто не старался по-настоящему. Зачем силы тратить? Каким бы хорошим он ни был, все равно все носились только с этой девчонкой.

Он пошел наверх в свою комнату. Там сбросил бейсбольные туфли и швырнул их в стенку. Теперь она изгадила его лучшую игру. Pas встречу отца со студентами перенесли, он мог бы прийти на игру, а вместо этого отправился домой рассказывать сказки этой паршивке.

Несправедливость происшедшего так поразила Рика, что ему захотелось, чтобы ей стало так же плохо, как было плохо ему. Она украла у него отца. Она и ее глупая мать Он никогда-никогда не простит ей этого.

Рик вскочил. Ноги в носках ступали бесшумно. Он выбежал из комнаты и пробрался вниз, в комнату Джиллиан. Став посредине, он огляделся. Как все дети, она копила свои сокровища, и комната была завалена любимыми книжками, куклами и другими вещами, имевшими значение только для нее. Все это Рика не интересовало. Он искал ту игрушку, которую Она любила больше всех, потрепанную пластмассовую куклу, которую она звала Вайолет. Джиллиан обычно спала, прижавшись к ней щекой.

Вот она! Рик схватил куклу и проскользнул обратно в свою комнату, на ходу соображая, что с ней сделать. Он хотел разодрать эту штуку на куски и оставить их на постели Джиллиан, но рассудил, что в этом тут же обвинят его, потому что больше некому было сделать такое. Но и просто спрятать куклу было недостаточно. Его ревность требовала большего. Ему нужно было уничтожить что-то, что она любила. Даже если об этом не будет знать никто, кроме него.

Улыбаясь, он достал из верхнего ящика шкафа свой карманный нож и раскрыл его. Потом, усевшись на постели, спокойно и методично разрезал куклу на части, Джиллиан не узнает, что это сделал он, она будет плакать просто потому, что ее любимая кукла пропала, но никто не сможет его ни в чем обвинить. Он сохранит в душе свое знание о случившемся и каждый раз, глядя на нее, будет злорадствовать, потому что он знает, что случилось, а она нет.