Жертвоприношение (Ритуал смерти) - Робертс Нора (чтение книг .txt) 📗

Нора Робертс

Жертвоприношение

Глава 1

Смерть всегда была рядом. Ева сталкивалась с ней днем, ночью смерть приходила во снах, можно сказать, она стала частью ее жизни. Ева ее слышала, знала на ощупь. И умела смотреть в ее мрачные и мудрые глаза, не отводя взгляда. Она понимала: смерть – опасный противник. Одно неверное движение – и ты проиграла.

Все-таки десять лет в полиции…

Сейчас Ева Даллас опять смотрела в глаза смерти, которая на сей раз забрала одного из ее соратников.

Фрэнк Вожински был хорошим, опытным полицейским. Из настоящих работяг. И очень приятным в общении. Никогда не ныл, не возмущался по поводу дерьма, которое в полицейской столовке выдавали за еду, не жаловался на множество инструкций и отчетов, в которых приходилось копаться. “И на то, что ему было шестьдесят два, а дослужился он только до сержанта", – подумала Ева.

Она пристально смотрела на покойного. Фрэнк был полноват, волосы седые и изрядно поредевшие. Сейчас в гробу он походил на мирно усопшего средневекового монаха.

Фрэнк Вожински прошел через множество передряг, но в отличие от многих своих ровесников не любил о них вспоминать. Никогда не рассказывал о крупных полицейских акциях, в которых участвовал, о кровавых разборках. Зато любил показывать фотографии своей семьи – жены, детей, внуков. Любил соленые шуточки, болтал о спорте, питал пристрастие к хот-догам с острым соусом.

«Добрый и хороший человек, – подумала Ева. – По таким всегда горюют искренне. Да, пожалуй, трудно вспомнить хоть одного человека из знавших Фрэнка, кто бы его не любил».

– Черт подери!

Ева обернулась и положила руку на плечо подошедшему к ней человеку.

– Мне очень жаль, Фини.

– Было бы легче, если бы он умер на посту. Сказали бы себе – мол, что поделаешь, такая у нас работа. А так… – Фини покачал головой, в его больших, по-собачьи доверчивых глазах стояла тоска. – Умер дома, сидя в кресле у телевизора. Сердце остановилось. Это не правильно, Даллас!

– Знаю. – Ева обняла его за плечи и отвела в сторону.

– Он меня учил. Приглядывал за мной, когда я был новичком. Ни разу не подвел, – говорил Фини с неподдельной болью, – За всю свою жизнь Фрэнк никогда никого не подводил.

– Знаю, – повторила Ева, потому что больше сказать было нечего. Она привыкла к другому Фини – суровому, сдержанному – и сейчас, видя его в горе, просто не знала, как себя вести.

Ева провела его сквозь толпу пришедших попрощаться с усопшим. Зал был полон – многие полицейские пришли с семьями. А там, где собираются полицейские, всегда можно найти кофе. Она налила чашку и протянула ее Фини.

– Не могу поверить. В голове не укладывается. – Он прерывисто вздохнул. Горе свое Фини не умел и не хотел скрывать. – Я еще не говорил с Салли. Жена с ней, а я... никак не могу заставить себя пойти.

– Ничего страшного. Я с ней тоже еще не говорила. – Ева, чтобы хоть чем-то заняться, налила и себе чашку кофе, хоть пить его не собиралась. – Эта смерть всех потрясла. Я и не знала, что у него больное сердце.

– Никто не знал, – тихо сказал Фини.

Ева так и стояла, не убирая руку с его плеча, и осматривала толпу. Когда полицейский умирает на своем посту, его коллеги встают плечо к плечу и находят виновного. А когда смерть просто вытягивает чей-то жребий, злиться не на кого. И мстить некому.

Вот отсюда и появляется чувство беспомощности, которое Ева ощущала и в себе, и в окружающих. Судьбу нельзя взять на мушку, и с кулаками на нее не кинешься.

Распорядитель похорон, облаченный в черную пару, с восковым лицом (профессия, что ли, накладывает свой отпечаток?) ходил по залу и со скорбным видом пожимал руки пришедшим.

– Давай пойдем вместе поговорим с семьей Фрэнка. Фини было явно не по себе, но он послушно кивнул и отставил в сторону нетронутую чашку с кофе.

– Ты ему нравилась, Даллас. “У этой девчушки стальные нервы и острый ум", – говорил он мне. И еще он говорил, что если бы попал в переделку, то хотел бы, чтобы прикрывала его ты.

Еве стало очень грустно.

– Я и не думала, что он так ко мне относился. Фини взглянул на Еву. Лицо у нее было очень необычное – не из тех, которые можно назвать безусловно красивыми, но запоминающееся: узкое, с резко очерченными скулами и с милейшей ямочкой на подбородке. У нее был цепкий взгляд полицейского, и Фини часто забывал про то, что глаза у Евы удивительного оттенка – светло-золотистого, под цвет коротко стриженных волос, обычно торчавших в разные стороны. Худощавая, высокая сильная молодая женщина.

Фини вспомнил, как месяц назад он видел ее избитой, истекающей кровью, но и тогда она не выпустила из рук оружие.

– А он так именно о тебе и думал. И я, кстати, тоже. – Ева удивленно на него взглянула, а он расправил плечи и сказал:

– Пойдем поговорим с Салли и детьми.

Они пробрались сквозь толпу и вошли в небольшую комнату, обитую темными панелями под дерево, с темно-бордовыми шторами на окнах, где стоял удушливый запах цветов.

«Ну почему, – подумала Ева, – на похоронах обязательно висят красные шторы и повсюду лежат груды цветов? От какого древнего ритуала это пошло и почему человечество с таким упорством его придерживается?»

Когда придет ее час, она обязательно попросит близких, чтобы ее не выставляли на обозрение в душном зале, заваленном цветами.

Увидев наконец Салли в окружении детей и внуков, Ева подумала, что, наверное, эти ритуалы нужны живым. Мертвым все равно.

– Райан! – Салли протянула Фини свои крошечные ручки, подставила щеку для поцелуя, прижалась к нему и на несколько мгновений застыла, прикрыв глаза.

Салли всегда казалась Еве изящной, даже хрупкой. Однако женщина, которая более сорока лет была женой полицейского, наверняка обладает стальными нервами. На груди у Салли висело на цепочке кольцо Фрэнка – памятный знак за двадцать пять лет службы в нью-йоркской полиции.

«Еще одна традиция, – подумала Ева. – Еще один символ».

– Я так рада, что ты пришел, – прошептала Салли.

– Мне будет его не хватать. Нам всем… – Фини смущенно погладил ее по спине и чуть отодвинулся. Говорил он с трудом – кашляя и запинаясь. – Если тебе что-то понадобится…

– Я знаю. – Она едва заметно улыбнулась, еще раз пожала ему руку и повернулась к Еве. – Спасибо, что пришли, Даллас.

– Мне очень жаль, Салли. Он был замечательным человеком. И отличным полицейским.

– Да. – Салли снова попыталась улыбнуться. – Он гордился тем, что служил в полиции. Вы видели, пришел майор Уитни с женой, начальник полиции, Тиббл тоже здесь. – Она обвела глазами комнату. – Очень много людей. Его всегда ценили.

– Конечно, ценили, Салли. – Фини стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Ты ведь знаешь о фонде помощи семьям полицейских.

Салли потрепала его по руке:

– С нами все в порядке. Можешь не волноваться. Даллас, по-моему, вы не знакомы с нашей семьей. Лейтенант Даллас, моя дочь Бренда.

Невысокая, чуть полноватая женщина пожала Еве руку. Глаза и волосы у нее были темные, подбородок тяжелый. “Пошла в отца", – отметила про себя Ева.

– Мой сын Кертис.

Кертис Вожински, наоборот, совсем не походил на отца: худощавый, рука мягкая, глаза сухие, но печальные.

– Мои внуки, – представила Салли. Их было пятеро. Младший – мальчишка лет восьми со вздернутым веснушчатым носом.

– А почему вы пришли с оружием? – спросил он, пристально разглядывая Еву. Ева смущенно одернула куртку.

– Я приехала прямо из участка. Не успела зайти домой переодеться.

– Пит! – Кертис виновато взглянул на Еву. – Не приставай к лейтенанту.

– Если бы люди больше доверяли своей духовной энергии, нужда в оружии отпала бы. Я Алиса. – К Еве шагнула стройная блондинка в черном.

Эта девушка была безусловной красавицей, что особенно удивляло, принимая во внимание вполне заурядную внешность ее родственников. Глаза у нее были голубые, с поволокой, рот – крупный, чувственный. Распущенные волосы струились по плечам. На груди висела длинная серебряная цепь, а на ней кулон – оправленный в серебро черный камень.