Смерть зверя с тонкой кожей - Александер Патрик (серия книг .txt) 📗
– А, эта. Да, да, конечно. Лучшая из всей партии. Мне понравилась.
– Так что, этой я говорю, что мы перезвоним?
– …и что звонить нам не нужно. Я что-нибудь упустил?
– Смертные приговоры, сэр. Они должны уйти сегодня дипломатической почтой.
– Конечно, конечно, два наших юных революционера.
– Вы читали петицию их родных?
– Нет, Артур. Давать им помилование я не собираюсь, значит и читать не имеет смысла. В отличие от христиан, я не верю в снисхождение. Простишь этих сегодня, кто-нибудь ухлопает тебя завтра. А почему бы и нет? Уже несколько раз пытались. Полагаю, мои шансы быть убитым довольно высоки.
– О, не, Ваше Превосходительство, уверен, что нет. Кроме кучки сумасшеших экстремистов…
– …народ меня обожает. Знаю. Да, диктаторы умирают в своих постелях. Но нечасто.
Он сухо расхохотался.
– Не знаю почему, но меня это развлекает. Где приговоры?
– В розовой папке, сэр.
– Как неуместно. Чёрной рамочки и той нет.
Он вынул из папки бланки и стал рассматривать их.
– И сколько лет нашим горе-революционерам?
– Одному восемнадцать, другому двадцать.
– Значит им повезло, – усмехнулся Нджала, – они умрут, как говорят испанцы, «при всех своих иллюзиях».
Пока он подписывал приговоры (перо проскрипело громко и злобно), Артур заказал завтрак для спящей Эрминтрюды (Нджала для простоты называл Эрминтрюдами всех своих женщин) и распорядился насчёт Смита.
Нджала помахал бланками, чтобы чернила просохли. Он не использовал промокательной бумаги, потому что чернила марки «перманентно чёрный» должны оставаться настолько «перманентно чёрными», насколько возможно. Это было бы в высшей степени уместно. Получив образование в Англии он научился тонко чувствовать такие нюансы.
Смит появился в сопровождении охранника из спецотдела, дежурившего снаружи.
Нджала поднялся, подарил ему ослепительную улыбку и протянул руку:
– О, мистер…э-э…
– Смит, – подсказал Артур.
– Мистер Смит. Конечно же. Извиняюсь, что заставил вас ждать.
– Ничего страшного, Ваше Превосходительство.
– Однако, подобно англичанам, я не могу работать, не позавтракав. Кофе, мистер Смит?
«Высокомерный сукин сын», – подумал Смит.
– Нет, благодарю вас, – сказал он, вежливо улыбнувшись.
Нджала налил себе ещё чашку.
– Ну, мистер Смит, что мы можем сделать для вас?
Смит замялся, изобразив ещё одну вежливую улыбку.
– Видите ли, сэр, – неуверенно сказал он, – мне неудобно говорить об этом, но у нас есть причины предполагать, что вас собираются убить.
– Убить меня? – в вопросе слышалось только любопытство, – да, это может быть неудобно. Да вы садитесь, мистер Смит.
Сукин сын воспринял новость спокойно, но это было ожидаемо. Покушения для него не новость.
– Ну, так кто собирается меня убивать?
Вопрос нелёгкий. Требовалось быть очень осторожным и преподнести часть правды в качестве всей правды. Это важно. Нджала будет ожидать лжи, и даже примет ложь – если она сойдёт за правду. Главное – правдоподобие. Вот такая игра.
Смит показал фотографию Эбботта.
– Сбежал из одной из ваших тюрем два или три месяца назад.
– Ах да, англичанин.
– К сожалению.
– Кто он? Не помню фамилию в его паспорте, но она, полагаю, фальшивая.
– Авантюрист, известен под разными именами. Тип, который продаёт информацию любому, согласному платить. Берётся за всё: контрабанду, незаконный ввоз оружия…
– …Шпионаж.
Смит кивнул:
– Он продал нам как-то некую не особо важную информацию.
– Как интересно. Вы знакомы с ним?
– Нет.
Смит знал, что сделал ошибку. Всегда лучше как можно меньше отклоняться от истины, это знает каждый лжец. Но вопрос был с подвохом и небольшая ошибка тут была лучше ощутимого замешательства.
– Знаете, что думаем на этот счёт мы? Нам кажется, что его посылали убить меня.
– Русские? – предположил Смит с удивлением, вызвавшим у Нджалы улыбку, – Вполне возможно.
– И вы считаете, что он снова попытается убить меня?
– Согласно полученной нами информации.
– Источник информации?
– Боюсь, засекречен.
– Я так и думал.
– Нам также известно, что он в Лондоне. Полиция и спецотдел уже разыскивают его.
Нджала поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.
– Ну, мистер Смит, благодарю за предостережение. Я уверен, что вам и джентльменам из спецотдела вполне удастся обеспечить мою безопасность.
– Непременно, непременно, – подтвердил Смит, – но, боюсь, не здесь.
– Прошу прощения?
– Это отель. Здесь небезопасно. Слишком много входов, слишком много народу. В плане обеспечения безопасности – место безнадёжное.
– Мистер Смит, если вы считаете, что меня можно запереть в посольстве и обречь на жизнь монаха-отшельника…
– Нет, сэр, никоим образом. У нас есть превосходное место за городом…
– За городом?
Он повернулся к Артуру, который разбудил Эрминтрюду, сонную и недовольную, заказал для неё завтрак и как раз теперь вернулся.
– Он хочет отослать нас из города, Артур, потому что какому-то психу взбрело в голову нас убить. Вот этому. Помнишь его?
Он показал на фотографию Эбботта.
Артур кивнул:
– Тот английский шпион.
Нджала повернулся к Смиту.
– Терпеть не могу все эти загородные особняки, тамошние сквозняки, тамошний невозможный народ. И тамошних женщин тоже, у них рожи лошадинные.
– Но это всего час езды, сэр, – Смит уже начинал отчаиваться, – И вы можете пригласить ваших друзей. Любых.
– Артур, это он про девочек.
– Ну, разве что кроме ночных клубов…
– Нет, мистер Смит. Ещё мне нравился Оксфорд, но тогда я был куда моложе. Итон – дыра, и там полно этих, детей букмекеров. Я люблю Лондон, я счастлив в Лондоне и я остаюсь в Лондоне.
– Но, Ваше Превосходительство…
– И уезжать из-за какого-то ненормального не стану.
– Мы не можем быть уверены, что он ненормальный.
– Не можете? Не сошёл с ума после двух лет в моих тюрьмах? Исключено. Могу гарантировать, что до нормы ему теперь очень и очень далеко.
Смит открыл рот, чтобы возразить и осёкся. Заметив в дверях спальни Эрминтрюду – сонную и абсолютно голую.
Что, чёрт побери, ему сейчас надо делать? Как, согласно протоколу, приветствуют обнажённую любовницу главы государства, пребывающего с оффициальным визитом? Наверняка ведь где-то оговаривается. Игнорировать, притвориться, что не заметил? Или приветствовать, естественно на французском – языке дипломатии («Enchante, madame, de faire votre connaissance'»)? Как бы то ни было, сидеть в присутствии леди – неприлично, обнажена она или нет. Он поднялся. И отвесил лёгкий напряжённый поклон. Это по крайней мере не могло быть ошибкой.
Нджала и Артур, в некотором удивлении наблюдавшие за Смитом, одновременно обернулись и обнаружили Эрминтрюду.
– Эрминтрюда, цветок мой, – сказал Нджала, – что ты здесь делаешь?
– Извини, – промялмила та, безуспешно борясь с зевотой, – не знала, что у тебя компания.
– Забери её отсюда, Артур. И не пускай.
Артур взял её за руку и повёл. Она последовала за ним, как сомнабула.
Смит, мужчина и без того роста немалого, почувствовал себя ещё более длинным и нелепым, стоя перед Нджалой, продолжающим сидеть. Он торопливо сел.
– Как бы то ни было, – продолжал Нджала, как ни в чём не бывало, – отель набит полицейскими, и я не вижу, почему должен чувствовать себя в большей безопасности в каком-нибудь обшарпанном особняке, находящемся непонятно где.
– Во-первых, так мы сможем надёжно изолировать вас.
– Вот как раз этого я и опасаюсь.
– Я имею в виду в плане безопасности. Это просто необходимо…
– Прошу прощения, мистер Смит, но нет, нет и нет. Хотите охранять меня – охраняйте. Здесь, в добром старом Лондоне.
Эбботт тоже встал рано. Выглянул наружу. Наблюдение за квартирой продолжалось. Другими людьми, на другой машине (дневная смена, предположил он).
