Кукомоя - Луговцова Полина (бесплатные книги полный формат TXT, FB2) 📗
Антон не перебивал, давая Ленке выговориться, да и подходящих слов не находил, чтобы выразить ей свое сочувствие, а те слова, что приходили ему в голову, казались банальными и ненужными. Когда Ленка замолчала, Антон коснулся ее плеча в знак поддержки, и она тотчас прильнула к нему со словами:
– Как же хорошо, что ты приехал!
Он не смог ее оттолкнуть, когда она прижалась губами к его щеке и задрожала от беззвучных рыданий. Красная панама медленно сползла с ее головы и шлепнулась на землю, покрытую коркой подсохшей грязи. Воздух наполнился приторным медовым ароматом ее волос. В пакете, который Антон сжимал в руке, глухо звякнули консервные банки. Следом звякнуло что-то еще, но не в пакете, а где-то за забором, возле которого они стояли. В просветах между досками обозначилась чья-то грузная фигура. Над зубчатым краем забора возникло рыхлое лицо пожилой женщины в цветастой косынке. Близко посаженные хитрые глаза с любопытством уставились на Антона.
– Ленка, ты это с кем там? Что-то не узнаю́. Ах, вертихвостка! Вот Женька прознает, опять скандал учинит!
– Баб Шур, ты тут вахту несешь, что ли? – огрызнулась Ленка, поспешно отстраняясь от Антона и вытирая ладонью раскрасневшиеся влажные щеки. – Это друг детства, мы с ним сто лет не виделись! А Женька сам виноват: долго канителится!
– Тьфу на тебя, смутьянка! – Баба Шура злобно зыркнула на нее, пожевала губами и спряталась за своим дощатым укрытием, продолжая ворчать что-то себе под нос.
– Это бабуля моя, – пояснила Ленка. – Вот в этих хоромах мы с ней и живем. – Она махнула в сторону видневшегося за забором приземистого деревянного дома, выкрашенного ярко-зеленой краской. – Вечно за всеми шпионит, до всех ей дело есть. Выпрыгнула, как черт из табакерки! Вот что можно делать в огороде в такое время?! Услышала, видимо, наши голоса и пришла к забору подсматривать.
Воспользовавшись моментом, Антон начал прощаться с Ленкой, чувствуя, как против воли его лицо расплывается в виноватой улыбке.
– Извини, но Евдокия Егоровна, наверное, заждалась меня…
– Ты не слушай мою старую балаболку! – Ленка потупилась. Увидев на земле свою панаму, она подняла ее и скомкала в руках. – Нет у меня никакого Женьки. Точнее, Женька есть, но у меня с ним ничего нет.
Антону хотелось ответить, что для него это неважно, но он лишь кивнул, глядя поверх ее головы в небо, исчерченное перистыми облаками, багровыми, как свежие раны. Золотистые «луковицы» церковных куполов тоже налились алым и пламенели огненными языками над кромкой березового леса. Было в этой картине что-то непостижимо прекрасное и одновременно фатальное. Казалось, все пространство налилось кровью и готово разразиться кровавым ливнем. У Антона под сердцем вдруг защемило, как бывает в моменты, когда накатывает дурное предчувствие. И все же он не жалел, что приехал сюда. Если бы не Ленка, все было бы просто отлично.
Во внутреннем кармане дедушкиного пиджака зазвонил телефон, и Антон, вынимая его, опрометчиво нажал на кнопку приема вызова. Из динамика вырвался мамин голос, как всегда, очень громкий, а сейчас еще и необычайно взволнованный:
– Антоша, сынок! Какое-то недоразумение вышло! Мне риелтор звонила. Говорит, ты у нее ключи от дома в Белоцерковском забрал и сказал, что мы раздумали его продавать. Я говорю, быть такого не может…
– Мам, мам, да погоди ты! – Антону пришлось сильно повысить голос, чтобы она его услышала. Вот так всегда: позвонит и с ходу начинает тараторить, пока не выложит суть вопроса. Наверное, по привычке экономит минуты, поэтому и торопится. И никогда не спросит, удобно ли ему говорить на личные темы. Обычно Антон не отвечал на ее звонок, если рядом находились посторонние люди, не желая, чтобы семейные проблемы стали достоянием всех окружающих, но тут случайно вышло. Стоявшая рядом Ленка наверняка уже навострила уши.
– Мам, давай, я перезвоню тебе через минутку и все объясню, ладно? Сейчас не очень удобно говорить, – произнес Антон в динамик, и Ленка тотчас замахала на него руками:
– Говори-говори, я уже ухожу! Бай-бай, не скучай, в гости забегай!
Антон кивнул красной панамке, исчезнувшей в проеме калитки, коротко выдохнул и, зашагав дальше по улице, вернулся к разговору с матерью.
– Я действительно был у риелтора и забрал ключи, – подтвердил он, убедившись, что мать все еще на связи.
Она потрясенно ахнула, словно услышала какую-то трагическую новость. Впрочем, ей казались трагическими многие пустяки.
– Заче-ем? Риелтор сказала, что на дом уже покупатель наметился!
– Да врет она, мам! Решила, видимо, что я хочу обратиться в другую фирму, вот и сочинила.
– Ну, даже если врет. А зачем ты сказал, что дом больше не продается? Ведь это же неправда!
– Правда, мам! Считай, что я его купил. Поживу здесь какое-то время.
– Ну ты даешь! Если тебе захотелось там отдохнуть, так зачем же снимать дом с продажи?!
– А вдруг и в самом деле покупатель объявится? Не хочу, чтобы меня беспокоили. И потом, я думаю, что останусь здесь надолго.
– Вон как! Что ж, ладно… Живи, конечно, мне не жалко… – Мать явно растерялась, и ее речь сразу замедлилась. – А Яна тоже с тобой? – спросила она после некоторого раздумья.
– Нет, мам, Яна не со мной и… она не в курсе, что я здесь.
Снова трагическое «Ах!».
– Не говори ей об этом, ладно? – В ожидании шквала вопросов и упреков Антон стиснул телефон в руке так, что заныли пальцы.
– А как же свадьба?! – дрогнувшим голосом спросила мать.
– Не будет свадьбы. Я все отменю, – отчеканил Антон, чувствуя, как по жилам разливается ледяная сталь.
– Анто-ош-ша… ты что-о… – Из динамика донесся протяжный тяжелый выдох, в котором были едва слышны приглушенные слова. «Хоть бы с нею сердечный приступ не случился!» – испугался Антон.
– Вы поссорились? – Судя по интонации, мать надеялась, что размолвка временная.
– Нет. Мы… э-э… как бы тебе объяснить… – Антон не собирался ничего объяснять, просто подыскивал подходящую фразу, которой можно было бы закрыть эту тему хотя бы на какое-то время. – Я понял, что мы с Яной разные люди.
– Ка-ак?! Ни с того, ни с сего?! – Ей все еще казалось, что это не всерьез.
– Так бывает, мам! Хорошо, что я понял это сейчас, а не после долгих лет совместно прожитой жизни. Можно сказать, повезло, обошлось без поломанных судеб.
– Боже мой! Такая хорошая девочка! – Мать всхлипнула (немного театрально, но сердце у Антона ощутимо сжалось). – Сиротка ведь круглая! Что же ты делаешь, Антоша?!
«Эх, не получилось закрыть тему!» – подумал Антон, стиснув зубы, чтобы не высказать матери все, что он думает о «такой хорошей девочке». Он продолжал молча слушать, пока мать перечисляла все достоинства Яны, большинство из которых, конечно, было плодом ее воображения. Когда поток дифирамбов иссяк, Антон повторил свою просьбу:
– Не говори Яне, что я в Белоцерковском.
Мать, судя по тоскливому, но уже не такому трагическому вздоху, отчасти смирилась с решением сына.
– Ладно уж, не скажу!
– Пообещай!
– Только если ты расскажешь, что произошло между тобой и Яной! – Торговаться она умела. Или это был шантаж? Антон улыбнулся, радуясь, что буря пошла на спад.
– Расскажу, но попозже. Скоро стемнеет, а мне еще на ночлег устраиваться. К тому же я не ужинал и не обедал.
Последняя фраза подействовала, как волшебное заклинание. Мать спохватилась, начала прощаться и отключилась в тот момент, когда Антон поравнялся с домом своих предков. Но не успел он открыть калитку, как та сама распахнулась, и перед ним возникла Евдокия Егоровна. Испуганно вскрикнув, она всплеснула руками и звонко защебетала:
– Ох, ну и напугал ты меня! Сердце чуть не выскочило! А я решила зайти глянуть, как ты тут устроился, да на ужин позвать. Котлеток нажарила, еще тепленькие… Пришла, а нет тебя, и дом открыт. Ты чего дверь на замок-то не запер?
– А зачем? Воровать там пока нечего! – усмехнулся Антон. – Да и замки старые, ржавые, много возни с ними.
