Территория падших (СИ) - Romes Julia (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Тори приложила ладонь ко лбу, чтобы скрыть, как глаза наполнились горькими слезами. Она отвела взгляд в сторону, ощущая, как больно сжимается грудная клетка после его слов. Ник говорил спокойно, словно его ничего не может тронуть. Он даже не считал чем-то сверх ужасным то, что он делал под маской Рассела.
Как бы она ни скрывала — Ник смог заметить блеск в её печальных глазах. Нет, только не слёзы. Это то, что действовало на него куда более устрашающе, чем дуло пистолета: он просто не мог видеть, как плачет маленькая принцесса Виктория. Только это заставило его надломиться и на мгновение потерять свою хладнокровность.
— Викки, пожалуйста, не плачь. Прости, что разочаровал тебя, — он хотел подойти ней и утешительно обнять, но в такой ситуации это было бы плохой идеей.
Он до боли сжал челюсть, когда по её щекам скатились слёзы, капая на стеклянный стол. Всё в один миг перевернулось после того, как он увидел её боль. Ту боль, что она пыталась скрыть, но не смогла.
Жаль, очень жаль, что она узнала всё так рано. Возможно, эта правда — слишком тяжёлый груз для её хрупких плеч. Скорее всего, Виктория вовсе не должна была узнать о Расселе. В таком случае она бы не испытывала столько боли, как сейчас. Он бы никогда не навредил ей. Все её страхи, связанные с его вторым именем никогда бы не сбылись, и тогда всё осталось бы на своих местах.
Напряжение застыло в воздухе. Тишину прерывали только едва слышные всхлипы Виктории, которые она старалась скрыть.
Ник не смог усидеть на месте и позволить ей справляться с мучительной правдой самостоятельно. Как только он сделал шаг ей на встречу, Викки мгновенно вскочила на ноги, остерегаясь его приближения.
Он застыл, протянув обе руки вперёд, показывая, что не собирается делать ей плохо. Это её вовсе не успокоило. Она сделала ещё один шаг назад.
— Викки, не бойся. Поверь, кем бы я ни был — Ником, которого ты знала, или же Расселом — тебе не стоит меня бояться, — говорил он успокаивающим, тихим голосом. Говорил медленно, словно пытался донести нужную информацию больной в психиатрической больнице.
— Не подходи ко мне! — возразила Тори, широко раскрыв глаза и шмыгнув носом. — Я буду кричать!
Она не сразу поняла, какую глупость сказала. Хоть сорви голос — ей никто не поможет, если Нику взбредёт в голову пронзить её горло кухонным ножом, чтобы все его секреты погибли вместе с ней.
Тори поняла, что он намерен подойти. Страх подобный тому, который сейчас разрывал её на части, она испытывала только тогда, в лесу — когда её послали встретиться с Расселом. Теперь же она прекрасно понимала, что самый что ни на есть настоящий Рассел прямо перед ней.
Виктория заставила своё скованное тело шевелиться. Повернувшись на каблуках, она бросилась прочь из кухни в сторону прихожей. Не видя иного выхода, кроме попытки покинуть дом, она схватилась за ручку и, распахнув дверь, ступила за порог, ошарашенно уставившись на перекрывающего ей дорогу Годвина и охранника.
Часто захлопав ресницами, она пыталась прояснить взор под пеленой слёз отчаяния. Сбежать из логова дьявола было её последней надеждой. Она едва смогла вернуться в дом, ощущая грубую хватку охранника на своём плече. Он заставил её переступить порог, и звук закрывающейся двери буквально разбил её на части.
Тори посмотрела на Ника. Он, лишь облокотившись о стену, наблюдал за её отчаянным неудачным побегом.
— Викки, я понимаю, что ты сейчас больше всего хочешь уйти от меня как можно дальше, но я просто не могу отпустить тебя с тем, что ты знаешь, — проговорил Ник, пытаясь сохранить спокойствие в своём голосе.
Он стал медленно подходить к ней, замечая, как она прижалась к двери и, отрицательно помотав головой, до боли прикусила губы, не в силах прокричать, чтобы он держался от неё подальше. Голос застыл в горле и не мог вырваться наружу. Всю её сущность словно парализовало, и единственное, что она могла делать — это позволять слезам катиться ручьём досады и боли по бледным щекам.
Тори всё ещё могла видеть в нём своего Ника, в которого влюбилась и которому отдала всю себя. Она проклинала весь мир за то, что именно Ник оказался этим бесчеловечным, полным жестокости и кровожадности Расселом. Почему он? Почему всегда всё так? Почему все, кто её окружает оказываются страшными людьми? Неужели так сложно быть обычными и жить спокойной жизнью простых мирных людей?
Ощутив нежное, бережное касание Ника к своим плечам, она больше не могла быть сильной. Вся та боль, что медленно впивалась в её душу острыми кинжалами нашла свой выход наружу. Тори содрогалась всем телом и больше не контролировала то, как быстро её истерика набирала темп. Не в состоянии вдохнуть от всхлипов, она приложила руку к груди, чувствуя, что задыхается.
Судорожно отталкивая Ника от себя, она обхватила плечи руками и, облокотившись поясницей об дверь, медленно съехала на пол, поджимая колени под себя.
Ник никогда не был настолько сильно загнанным в угол. Он никогда не был более растерянным, чем сейчас. Смотреть на сумасшествие в глазах Викки было сравнимо с ощущением физической боли. Нет, её слезы всё же больнее, чем любая наружная рана.
Он опустился на колени рядом с ней, ведь, как бы там ни было, не мог оставить свою принцессу одну справляться с терзающей болью. Болью, которую он сам ей доставил.
Тори посмотрела вверх, чтобы заново научиться дышать. Заикаясь, она пыталась ловить ртом воздух. Лишь на мгновение успокоившись, она снова вспоминала о той самой правде, которая сумела разбить все её наивные романтичные мечтания. Тори яростно сжала кулаки, ненавидя себя за то, какой глупой оказалась во всей этой ситуации. Как можно было влюбиться в такого, как Ник… В такого, как Рассел?
Как больно вспоминать всё счастье, что было на протяжении всего времени, пока она не знала правду. Как ведь хорошо было рядом с Ником, а сейчас единственное, чего хотелось больше всего — это позволить ему вогнать себе в сердце нож. Лишь бы не было так мучительно больно; лишь бы так не сжималось где-то в груди.
Она ощутила, как он аккуратно взял её руку в свою. Успокоившись, чтобы позволить себе понять чувства от его прикосновения, Тори поняла только одно — ничего не может быть сильнее той боли, когда продолжаешь любить, несмотря ни на что, но осознаёшь всем своим естеством — это конец.
Больше ничего не может быть. Как ведь невообразимо обидно принимать это решение. Больше не быть рядом с Ником, не чувствовать его поддержки, не слышать родного голоса, не видеть самых дорогих глаз… Легче просто самостоятельно лечь в гроб и позволить забить крышку гвоздями.
Ник трепетно держал дрожащую руку Викки так, словно в последний раз. Он гладил её так бережно, словно боялся ранить.
— Викки, я не хотел сделать тебе больно, — тихо проговорил он, уловив на своём лице её красные, почти что мёртвые глаза. — Мне жаль, что всё вышло именно так.
— Мне тоже, — искренне прошептала Виктория, пытаясь удержать очередной поток слёз.
Тори замерла, ощущая, как Ник, наклоняясь, не боясь её протеста, аккуратно притягивает девушку к себе и прячет в своих тёплых, бережных объятиях.
Она не сопротивлялась — лишь позволила себе насладиться этим моментом. Последним моментом в близости с Ником, ведь, как только она встанет на ноги, в нём будет видеть только Рассела — человека, убившего свою бывшую девушку и ещё множество невинных мужчин, чтобы приблизиться к заветной должности лидера Мортала.
Ник положил ладонь на её голову, прижимая к своей груди. Опустившись немного вниз, он коснулся губами её лба, не в силах отстраниться. Он, как и она, понимал, что это последнее объятие. Последний раз, она позволяет ему касаться себя. Это тот самый момент, когда они оба понимают, что через мгновение всё изменится. Ничего не будет, как прежде. Викки больше не будет его маленькой непокорной принцессой.
Тори сжалась и скрутилась в клубок, словно котёнок, в тёплых сильных руках Ника. Она уткнулась носом в его грудь, запоминая самый любимый запах. Запоминая своё состояние в самых нужных объятиях, которые ничто в жизни больше не сможет заменить. На мгновение позабыв о Расселе, она думала только о Нике, который заставил её сходить с ума от безумной страсти и опасной любви. Прямо сейчас вновь стало хорошо. Лишь на ещё одно мгновение хорошо, но слёзы, предвещающие непоправимую душевную боль после неизбежной разлуки, вновь скатились медленными потоками по заплаканным щекам.
