Лики зла - Вейр Тереза (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Натан понял, что его приперли к стенке. Даже если он и не убивал Мэри-Джейн, при таком раскладе дел ему мало кто поверит.
— Давай-давай, Трент. Я ее убил, а потом сам же бросил труп в свой пруд, прямо под окнами своего дома?
— Не исключаю, что в этом и состоял расчет. “Проклятье, — подумал Сенатра, — может быть, он прав — я сам теперь не знаю, что думать и кому верить. Я не уверен даже в себе самом”.
Последняя фраза Трента было одновременно и прощанием — такова манера вести разговоры, привычная для глубинки. Через секунду он, развернувшись, уже шел к своей машине, уселся в нее, завел мотор и уехал.
В возбужденном сознании Натана Сенатры реальность смешалась с воспоминаниями. Пятнадцать лет назад, спустя несколько дней после того, как Нэнси Трент попыталась покончить с собой, Адам однажды ранним утром вот точно так же пришел сюда. Тогда, не зная, что случилось с Нэнси, Натан ожидал упреков за то, что послал сестру Трента к психиатру, но вместо этого обычно спокойный Трент вдруг ударил его по лицу. Натан упал, из носа у него потекла кровь. Разъяренный внезапным нападением, Натан вскочил на ноги, готовый вышибить из Трента душу, несмотря на то, что тот был старше и крупнее его, как вдруг Трент, весь красный от гнева, объяснил, а точнее, выплюнул Натану в лицо причину своего нападения. Представший перед внутренним взором Натана вид Нэнси, лежащей в ванне с перерезанными запястьями, был настолько яркой и впечатляющей картиной, что его руки опустились и боевой пыл разом иссяк.
Сейчас, глядя вслед удаляющейся машине Трента, Сенатра чувствовал то же, что и тогда, пятнадцать лет назад, — он разбит и унижен. Непонятно за какие грехи жизнь повернулась к нему черной стороной.
Кружка пива, которую он едва был способен удержать двумя руками, такая огромная, словно бадья, из которой он поил свой скот, была чьим-то тайным знаком. Каким-то намеком, который ему делал некто неизвестный. Это было так невероятно, нереально, что могло быть только во сне. Лучше сказать — в кошмарном сне.
Натан сидел у “Фло и Эдди”, поглощая пиво пополам с виски порцию за порцией. Мэри-Джейн тоже была здесь — громко хохотала у стойки, заказывала напитки, сорила деньгами, то есть на широкую ногу отдыхала. Рядом с ней торчал какой-то парень, но Натан не мог рассмотреть его лицо. Он вгляделся более пристально — и понял, что это Трент. Трент! Что за чертовщина!
Голос Мэри-Джейн долетал до ушей Натана, словно звон стеклянных рюмок, отдельные слова он не мог разобрать, но его мутило от ее голоса, а от злобы темнело в глазах. Все, кто был вокруг Мэри-Джейн, включая Трента, растаяли в воздухе и исчезли.
— У-у-у сука-а-а! — закричал Натан своей бывшей жене.
Она вышла из зала. Он пошел за ней следом. Он шел за ней по полутемному коридору, которому, казалось, нет конца, но вдруг он кончился глухой стенкой. Мэри-Джейн повернулась, и впервые за все то время, что он знал ее, он увидел страх в ее глазах. Она вдруг дико захохотала. Натан обеими руками схватил ее за горло, за шею, которую когда-то целовал, и сжал что было силы.
В коридоре стало темно. Он приподнял с пола ее обмякшее тело, которое казалось тяжелым, как мешок с песком, и потащил, понес, покатил его к пруду и спихнул в воду. Послышался всплеск, и тело стало погружаться на дно, провожая его из-под воды взглядом остановившихся глаз.
Натан вскочил с постели, ничего не видя в полной темноте, весь покрытый холодным потом. Пульс молотом стучал в ушах, и единственным звуком, который он мог слышать во мраке ночи, был звук его же собственного хриплого дыхания.
Он вспомнил — он сам убил ее! Это он убил Мэри-Джейн!
Примерно через час, когда вместе с дневным светом к нему вернулась способность нормально рассуждать, этот сон показался ему бредом. Для того чтобы избавиться от кошмара раз и навсегда, надо было раз по-настоящему пережить его. Так он словно бы сам промыл себе мозги.
Глава 6
Двумя днями позже Ларк снова оказалась на пастбище Натана Сенатры, но только погода сегодня была совсем другая — с утра шел холодный дождь. Крупные капли барабанили по капюшону прозрачного полиэтиленового плаща, который Ларк накануне купила в лавке хозяйственных товаров в Елизавете.
Блокнот промок, и писать на его влажных страницах было невозможно. Смирившись с этим,
Ларк запихнула шариковую ручку за проволочную спираль, которой были сшиты листки блокнота, размышляя, не стоит ли ей возвратиться домой. Дилемма заключалась в том, что сегодня были как раз те самые “крайне неблагоприятные погодные условия”, наступления которых она так долго дожидалась. Сейчас ей представлялась долгожданная возможность пронаблюдать, как стадо Натана Сенатры ведет себя под непосредственным воздействием этих самых “крайне неблагоприятных погодных условий”. В общем, именно сегодня можно было проделать ту работу, которую рано или поздно ей все равно пришлось бы проделать.
Реакция животных на непогоду заключалась в отсутствии всякой реакции. Как и прежде, они спокойно паслись, не обращая ровно никакого внимания на ледяной дождь.
Ларк смотрела на них, восхищаясь их закалкой. Или, может быть, эти коровы просто не знали, что бывает лучшая жизнь. Тот самый случай, когда неведение бывает лучше божьего благословения.
Кто-то легонько похлопал ее по плечу, и она вскочила на ноги, испуганно вскрикнув.
Рядом с ней стоял Натан Сенатра, улыбаясь и протягивая ей чашку кофе. Было невозможно понять, улыбался ли он ей благожелательно или же с насмешкой, как и большинство местной публики, забавляясь тем, как глупо выглядит она здесь под дождем в этом нелепом плаще со слишком короткими рукавами и тесными проймами. Он-то на этот раз принарядился — был в зеленом пончо и высоких коричневых сапогах. Капюшон пончо оставлял лицо открытым дождю. Пряди волос на лбу насквозь промокли. Капли воды сбегали по щекам, падая с подбородка.
Ладно, пусть будет кофе — почему бы нет? Но откуда такая странная перемена в его отношении к ней? Возможно, из двух предыдущих встреч он сделал вывод, что в его интересах теперь, когда она дает показания полиции по его делу, вести себя с ней получше.
Но, безотносительно к любым соображениям, она была сейчас безумно рада горячему кофе — ее пальцы так задубели от холода, что она едва смогла согнуть их, чтобы взять кружку. С трудом шевеля посиневшими губами, она поблагодарила Натана Сенатру за его любезность.
— Не знал, что вам так нравится кофе. Извините, молока не захватил.
— Н-н-ичего, черный тоже хорошо.
Капли дождя падали в кружку, на которой была надпись, рекламирующая обогреватель для хлева. При ближайшем рассмотрении кофе показался ей действительно очень черным. Хорошо хоть с сахаром. А может, он и сахар не положил. Это было бы грустно.
Ларк осторожно отхлебнула из чашки.
— Слишком крепкий? — спросил он и добавил, не дожидаясь ответа: — Я приготовил его вчера. Или нет — позавчера!
Она отхлебнула еще раз, отчасти из вежливости, отчасти из-за того, что просто не могла поверить в существование на земле такой ужасной бурды, такого отвратительного пойла. Чтобы приготовить такое, надо иметь особый талант.
Повторная попытка убедила ее в том, что в первый раз она не ошиблась. Вкус действительно был чудовищный — это даже нельзя было назвать кофе, скорее это был какой-то отстой со дна пруда.
Она в растерянности посмотрела на чашку, не зная, как теперь поступить, не могла просто так выплеснуть ее содержимое хотя бы даже из благодарности за заботу, да к тому же ее замерзшие пальцы начали приятно согреваться от этой теплой керамической чашки. Но он все понял сам, взял чашку у нее из рук и выплеснул так называемый кофе на землю.
— Пойдемте в дом, немного обсушимся. Я сделаю новый кофе.
“Не ездить автостопом.
Не садиться в автомобиль с незнакомым человеком.
