Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна (прочитать книгу txt) 📗
Виктор оглянулся: ассистенты исчезли, комната была другой, пейзаж за окном новый — густой лес. Такой начинается только километров за двести от его родного города.
— Где мы?
— Там, куда ты привел нас.
— Как? — протер глаза Виктор.
— Мы ввели тебя в состояние гипнотического транса, раскрыли подсознание. На подсознательном уровне, который в обычной жизни задавлен впечатлениями жизни, каждый человек вмещает всю Вселенную. Он знает все о каждом. Это теория. Но практически невозможно добраться до глубин подсознания. Во-первых, не позволяет малая мощность современных приборов, во-вторых… очень мало таких людей — медиумов, интеллект которых позволяет весь хаос внешних впечатлений привести в подсознании к общему знаменателю. А ты, Виктор, именно такой человек — ты уникальный человек! — с пафосом закончил Кротов.
— Я хочу ее видеть. После того как я ее увижу, я готов сделать для вас еще массу открытий! — смело сказал Виктор. — Я хочу ее видеть немедленно.
— Чуть позже! Она столько всего перенесла — сейчас встреча с тобой непосильна для нее. Потерпи… Совсем недолго. Тебе надо поесть — с утра ведь ничего не ел, — сказал Кротов. — Она в полном здравии. Она готова с тобой идти на край света, еще дальше, чем забрела сейчас. И она совершенно не жалеет о случившемся — хочет, чтобы ты знал это, — уверял Кротов.
— Но все-таки как вы… или я… нашли ее? — недоумевал Виктор.
— Потом, все потом. Сейчас ты уже больше не вынесешь: твой мозг устал. Поверь мне, победитель!
Виктор подошел к окну, присмотрелся: елки и сосны — густой лес. Господи, вздохнул он про себя, и вдруг на мгновение как будто спала пелена с глаз и он увидел прежний пейзаж. Виктор даже вздрогнул от неожиданности и тут же услышал ласковый, обаятельный голос Кротова, которому невозможно не подчиниться:
— Пойдем, дорогой мой победитель! От голода у тебя могут начаться галлюцинации. Тебе нужно усиленное питание!
И Виктор снова пошел за ним как привязанный. Он только чувствовал, что привязанность эта крепла и заполняла каждую его клеточку, словно Виктор был уже не Виктор, а двойник Кротова.
Они поели в незнакомой комнате за большим овальным столом: еда уже стояла на нем в ожидании их прихода, была вкусной и горячей. Снова пили кофе; Кротов расхваливал его достоинства, а Виктор, вполуха слушая его, пытался вспомнить, где он пил точно такой же густой ароматный кофе… И никак не мог вспомнить.
А потом и вовсе все забыл, потому что произошла смена декораций. Он как сидел за столом, так и оказался вдруг вместе с ним вверженным в какую-то жуткую катастрофу — наподобие крушения поезда. Какие-то люди вынесли его с места катастрофы и принесли в больницу, положили на низкую кровать лицом вниз. Виктору казалось, что от его тела ничего не осталось — только скелет…
Спасатели сказали, что сейчас будут его лечить, и брызнули на него из пульверизатора, отчего тело потеряло чувствительность, как при наркозе. После этого острыми ножами они стали срезать с его спины длинными ремнями кожу, мясо… Виктор лежал и только удивленно думал, где они нашли столько мяса на голых костях…
Спасатели вдруг удалились, а когда снова вернулись, то в категорической форме объявили, что сейчас Виктор умрет. Он пытался сказать им, что ему совсем не больно — зачем же умирать?! Но спасатели были неумолимы: они снова обильно побрызгали на Виктора из новой банки; наркоз был злее и активней, и уже через мгновение Виктор перестал ощущать свое тело, кости, даже мысли — только ужас, как если бы его — живого человека — зарыли в могилу…
Подобный ужас можно терпеть не больше мгновения. Когда оно прошло, Виктор попытался понять, жив он или нет. И на каком он свете: на этом или на том…
Наконец как бы луч света блеснул среди мрака, принеся с собой несказанную радость: жив, жив, жив и еще на этом свете, еще здесь нужен… И голос… Неземной сладостный голос сказал что-то ободряющее. Виктор слышал, но быстро забыл, что именно, потому что в этот момент отделил этот ангельский голос от чужого. Два голоса было в нем, и чужой был побежден — он и пикнуть не смел. Виктор вдруг уяснил, что чужой желал ему смерти. Спасатели чужим голосом говорили ему о смерти. Они говорили, а он, Виктор, даже не видел их лиц — теперь он не узнает их…
VI
Он открыл глаза.
Ничего подобного Виктор раньше никогда не видел и не представлял, что так может быть. Он лежал на широченной кровати на батистовых простынях, под шелковым стеганым одеялом. Одуряющий запах забивал, как надоедливая мошкара, нос. От такого густого запаха мутило и хотелось хоть глотка свежего воздуха. Но открыть окно было невозможно: все стены задрапированы бархатной тканью. В каждом углу комнаты из глиняных сосудов поднимался дымок: курились ароматы.
Виктор лежал не шевелясь. Комнату он осмотрел, глядя вверх, на зеркальный потолок. Он с трудом соображал, во сне все или наяву. Скорее всего, он лежит в богато убранном гробу, или в гробнице, или в пирамиде… Хеопса. Последнее больше всего было похоже на правду.
— Эй, Хеопс! — слабым голосом позвал Виктор.
— Я здесь, мой повелитель, — отозвался нежный женский голос.
— Сгинь! — махнул он рукой.
— Не пугайся, Сын мой…
— Кто ты?
— Я — Матерь Мира. Мы так долго ждали тебя, Сын мой. Наконец, ты сомкнул кольцо кармы и перевоплотился в Сына Божия. Посмотри на меня, Сын мой.
Рядом с ним под одеялом что-то зашевелилось и придвинулось к нему. Обнаженное горячее тело коснулось бедра.
Виктор резко повернулся и увидел прекрасное молодое лицо. Черные волосы восточной красавицы были убраны в сложную прическу. Ее рука легла на его живот.
— Не трогай меня — я голый! — испугался Виктор.
— Ты обнаженный, ты только родился, Сын мой, — тебе нечего стесняться, — продолжала она ровным голосом, а ее рука стала нежно гладить его живот.
— Как хорошо… — выдохнул он.
Не хватало сил сопротивляться. Красота женщины была какая-то неземная, идеальная, совершенная — такую и вообразить трудно. Странными казались ее слова, просто невероятной была ее благорасположенность к Виктору.
Тягучий запах вдруг превратился в райский аромат. Виктор откинул одеяло и увидел обнаженное тело женщины — ее точеную фигуру. Он почувствовал себя сильным, мужественным и желанным…
Невероятной силы разрядка, завершающая соитие, опустошила тело. Виктор зарычал от наслаждения, его захлестнула волна благодарности к лежащей рядом женщине. Он нежно целовал ее, пока, обессиленный, не опрокинулся навзничь рядом с ней.
Он смотрел вверх, в зеркальный потолок, в котором отражались их недвижимые тела. Запах почти перестал ощущаться, уже хотелось, чтобы он стал гуще и снова зарядил бы желанием.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Женщина не шевельнулась. Восточная красавица продолжала лежать с закрытыми глазами; можно было подумать, что жизнь оставила ее, но вот она подняла веки.
— Тебе было хорошо со мной? Скажи, как тебя зовут?
— Матерь Мира. Теперь мы одно целое. Мы вместе будем судить мир, который погряз в пороках, — бесстрастно сказала она.
— Пусть так… Мне все равно. Я хочу тебя. Я знаю, что я сплю и скоро проснусь…
— Ты не спишь, — перебила женщина.
— Сколько тебе лет? Я не могу определить…
— Я живу уже целую вечность.
— Ты очень красиво говоришь, ты — сама красота.
— Я Матерь Мира, а ты Христос, — снова повторила она. — Ты — Сын Божий. — Она повернула к нему лицо. — Твоя прежняя жизнь кончилась, ты вернулся на землю, но ты не знаешь еще, что надо делать. Я, Матерь Мира, имела несколько бесед с самим Отцом. И Господь Саваоф, Царь воинств небесных и чинов ангельских, говорил мне то, что не может сказать даже тебе, возлюбленному своему Сыну.
Женщина села на него верхом, ее груди свесились, и Виктор коснулся острых сосков, скорее почувствовал, чем увидел, как по телу женщины пробежала дрожь желания…
Слабым голосом она сказала, отстранив его руки:
