Стая (СИ) - Сергеева Оксана (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Может странно, но и страха не чувствовал. Возможно, зря. Но что-то подсказывало, что все не так уж и плохо. Главное, не горячиться.
— А я ведь тебе доверял, — выдавил из себя Монахов. — Чем думал, когда дочь мою…
Такое приятное откровение в столь печальную минуту вызвало у Шаурина немую усмешку. Ни одного слова, только легкая тень на щеке, но иногда молчание красочнее любых слов, а Монахов знал его прекрасно, чтобы догадаться о чувствах. Можно сказать — воспитал. Только вот отцом его назвать Денис никогда бы решился: звучит слишком порядочно. Его родной отец ничего общего с этим человеком не имеет.
Монахов бросал на Шаурина меткие взгляды. Удивительно: стоит, не дернулся даже. Молодец, выдержка, что надо. Так и должно быть. Но ответить должен. А там видно будет… Чтоб неповадно было. Нельзя по-другому. Никак нельзя.
— Ладно. Пора кончать с этим.
Как по команде, эти четверо бросились на Шаурина, сыпля ударами со всех сторон. Все же, организм, настроенный на бой, ответил. Невозможно было сдержать эту машинальную реакцию на агрессию в свою сторону. Но скоро перед глазами все поплыло. Тело запульсировало болью. Болью задышало. Перед глазами замелькали яркие слепящие звездочки, быстро расплывающиеся в радужные пятна.
— Не убейте только, — бросил Монахов и вышел.
Это было последнее, что Шаурин смог осознать трезвым умом. Сознание уплыло. Осталась лишь глухая засасывающая темнота. И боль.
Его выволокли из бильярдной и бросили в подвал.
Сколько был без сознания, определить не мог. И в эту минуту сказать с уверенностью, что пришел в себя, а не находился где-то на небесах, тоже.
Хотя, нет. Если на небесах, то было бы жарко. Ведь его место — в аду.
А здесь и сейчас ужасно холодно. Реальность сузилась до ледяного бетонного пола, что был под ним. Шевелиться даже не пробовал: тело — сплошное месиво.
Раздался лязг замка, а потом пронзительный скрип отрываемой железной двери. Скрежет металла ударил по нервам, вызвав невыносимую головную боль.
— Денис…
От ее голоса он чуть не подскочил.
— Денис… родной…
Она присела рядом с ним на колени. Едва притронулась, и с его окровавленных губ сорвался протяжный стон. Ребра сломаны.
— Юля… спятила… — Силясь и закусывая губы, он кое-как сел, оперевшись на стену. Вымученно выдохнул. Растревожил застывшую боль, — задохнулся от нее, — и теперь все тело запылало огнем. Во рту пересохло.
— Это не я сказала… Попей, — с ходу начала оправдываться. Голос дрожал, говорила негромко, почти шепотом, но слова в тесном мраке эхом отскакивали от стен и били по самым больным местам.
Горлышко бутылки коснулось губ, и Денис сделал пару глотков. Дышать стало гораздо легче. Как она видела в такой темноте — непонятно. Сам он едва мог что-то различить, только почувствовал, как Юля приложила к лицу мокрый бинт, пытаясь стереть кровь. Но он взял ее за руку, останавливая.
— Не надо… иди… хуже будет.
— Куда еще хуже? — возмущенно зашипела она, не обращая внимания на то, насколько сильно он сделал это. Откуда только силы?.. Вырвала ладонь и продолжила промакивать кровь. — Мне он ничего не сделает. И от тебя я все равно не отстану. Я пообещала ему, что не буду с тобой встречаться, но я не говорила, что брошу тебя в таком состоянии. Как я могу? Я у себя, а ты здесь… — Слезы текли по щекам, но она не обращала на них внимания. В темноте он все равно не увидит, а с голосом удавалось совладать более-менее.
— Юля, Юленька… — на выдохе сипло прошептал он. Легко мог представить, с каким сосредоточенным спокойствием она касалась его, вытирая кровь, будто делала что-то обычное.
— Тихо…
— Мне бы покурить…
Руки у нее опустились, и показалось, что она всхлипнула. Или икнула. Точно не разобрал, но она издала какой-то звук.
Нет, заплакала. Тихо так, беззвучно, опустив голову, утыкаясь лицом ему в грудь. И только хрупкие плечи подрагивали, говоря о ее слезах.
— Дурак… какой же ты дурак. Как же я люблю тебя…
— Юленька… — Не обращая внимания на запачканные руки и звенящую боль в теле, он прижал ее голову к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке, собирая их в пригоршни. Желание коснуться ее превозмогало все на свете.
— Я не дам тебе сигареты. Вот поправишься и кури сколько хочешь. А сейчас не дам… — заикаясь говорила она.
Денис, верно, думает, что ей пришлось тайно спуститься в подвал, украсть ключи или что-то подобное. Но это было не так. Ему необязательно знать, что отец сам сказал, где Шаурин. Выбрал самый лучший способ ее наказать, когда положил ей на стол ключи от подвала, вселив уверенность, что она сама во всем виновата. Только она одна во всем виновата. Знал, что придет сюда. Обязательно придет.
Юлька и свет могла зажечь, но боялась. Обостренных чувств хватало, чтобы видеть в темноте, как кошка. Но при свете боялась, что не выдержит увиденного. И так сердце разрывалось.
И Денис тут со своими… сигаретами…
ГЛАВА 39
— Ты хоть немного спала? — спросила мама.
— Немного, — неохотно ответила Юля, избегая взгляда. Села на стул, как-то вжалась в него, словно стараясь стать незаметной и не привлекать к себе внимание.
— Вниз больше можешь не ходить, его там нет.
Подняла на мать испуганные глаза, не в силах озвучить свою мысль. Наталья готовила завтрак. Руки ее утихли, когда она уловила выражение лица дочери.
— Господи… Да в больнице он, увезли его. Сегодня утром.
— Слава Богу, — Юля выдохнула. — Отец где? Тоже уехал? — спросила с большой на это надеждой.
— Не знаю. Он всю ночь провел у себя в кабинете.
— А что, бессонница напала? Ну надо же… — не скрывала едкого сарказма.
— Юля…
— Не нужно мне ничего говорить!
Наталья шумно вздохнула, сжала губы, налила кофе, поставила перед дочерью кружку и тарелку с омлетом.
— Поешь.
На кухню зашел отец и будто заполнил собой все пространство. Сегодня рядом с ним было особенно мало места. Душно.
— Аппетит пропал, мама, — Юля тут же поднялась.
— Сядь за стол, — строго сказал он.
— Не сяду, сказала же, аппетит пропал.
— Хорошо, поговорим вечером.
Посмотрела на отца с легкой усмешкой, но потом ее глаза холодно блеснули.
— Все что ты хотел услышать, я тебе сказала вчера. Больше мне сказать нечего. А вечером мне некогда. Во второй половине дня у меня две консультации. Потом бассейн — два часа. Потом я поеду к подруге, — чеканила она. — Ты считаешь, что ты прав. Я тоже считаю себя правой. А знаешь, почему? — выдержала паузу. — Потому что я не одна из твоих архаровцев, я даже не Шаурин. Я — твоя дочь. Счастливо оставаться! — Обернулась на пороге. — Мамочка, можно я останусь ночевать у Кати? Завтра же выходной. А то здесь мне дышать тяжело.
Дышать дома и правда становилось все тяжелее. Теперь здесь пахло кровью.
Нескоро из памяти сотрутся воспоминания об этой ночи. Нескоро забудутся собственные слезы, стоны Дениса, полные боли, его кровь на ее руках.
Как только сумела это пережить… Кажется, за несколько часов лет на десять повзрослела.
— Можно. Только позвони мне обязательно.
— Конечно, позвоню. Не переживай. Кстати, мама, пока меня не будет, прикажи мне в дверь замок врезать. Не хочу, чтобы ко мне в комнату входили посторонние.
Монахов бросил на жену раздраженный взгляд.
Она скептически приподняла бровь:
— А на что ты рассчитывал, когда устраивал дома показательную казнь? Этого тебе даже я не прощу. За что боролись, на то и напоролись.
— Что за Катя?
— Катя Маркелова. Что тебе Юля вчера сказала?
— То, что мне нужно было от нее услышать.
— То, что ты хотел или то, что нужно?
— Я же сказал: то, что нужно.
— И что дальше?
— Всему свое время.
— Здорово, — Лёня осторожно, а потому немного неуклюже, вошел в плату. Переступил с ноги на ногу, зашуршал пакетом.
