Если бы знать - Джексон Лайза (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Спасибо.
– Без тебя наш дом опустел! – с пафосом восклицала Юджиния. Но Марла почему-то не зарыдала от умиления.
Сисси – дочь – неловко чмокнула мать в щеку и попятилась к окну. Довольно высокая для своих лет, стройная девочка в черной футболке, черных джинсах и тяжелых ботинках. Хорошенькое загорелое личико со следами юношеских прыщиков; вызывающий и небрежный макияж; глаза густо обведены черным.
– Здравствуй... – еле выдавила из себя Марла. «Так эта девочка – моя дочь? Почему же я ничего не чувствую? Где, черт возьми, пресловутый материнский инстинкт? Почему в мозгу не теснятся воспоминания о родах, кормлении грудью, сбитых коленках, молочных зубах, первых шагах – обо всем, что дорого сердцу любой матери?» Марле казалось, что у нее ампутировали душу. И это было страшно. По-настоящему страшно.
– Я знал, что это случится!
К ее кровати приблизился Алекс. Марла повернула голову, готовясь увидеть еще одно «белое пятно» – однако при взгляде на мужа вдруг испытала бледный, едва ощутимый отблеск какого-то неопределимого чувства. Какой-то образ на мгновение выскользнул из бездонных глубин памяти и вновь нырнул в непроглядную тьму. Но одно Марла могла сказать точно: со своим мужем она уже где-то встречалась. Хоть это радовало.
– Милая моя, как я рад, что ты снова с нами!
Он наклонился к ней – высокий, подтянутый, с серыми глазами и решительно выдвинутым вперед подбородком, в строгом синем костюме и распахнутом пальто.
– Я... мы все так по тебе скучали!
Он нежно обнял ее и с чувством поцеловал в щеку. На Марлу пахнуло смолистым запахом табака и мускусным душком мужского одеколона. Но она ничего к нему не почувствовала.
Совсем ничего.
Боже, не могла же она быть такой бесчувственной!
Марла крепко обняла мужа в ответ, отчаянно надеясь, что сейчас ощутит хотя бы отсвет былой нежности, страсти, любви. Ничего. Слезы обожгли ей глаза. Оставалось только надеяться, что память к ней вернется. И чем скорее, тем лучше. «Не стоит гнать коней», – напомнила себе Марла и подумала, что, должно быть, в той, прежней жизни не отличалась терпением. Вот она и узнала кое-что о себе. Хотя, пожалуй, неумение ждать – не та черта, которой стоит гордиться.
Пронзительно зазвонил телефон. Алекс напрягся.
– Я же предупредил, что ты не отвечаешь на звонки! – прорычал он и схватил трубку. – Алло! Алло! Кто звонит? Черт! – И с размаху хлопнул трубку на рычаг.
– Что такое? – поинтересовалась Юджиния. Она, отойдя в сторонку, обрывала засохшие листья с герани.
– Просто ошиблись номером, – со скучающей гримаской откликнулась от окна Сисси.
– Все звонки в больницу проходят через телефонистку. – заметил Алекс, задумчиво потирая подбородок.
Юджиния подняла голову от растения. Марла вдруг почувствовала, как холодеет в жилах кровь.
– Ладно, я разберусь. Марла, раньше сюда звонили?
– Насколько я помню, нет. Впрочем, я вообще мало что помню. – И она растянула губы в гримасе, которая, как она надеялась, могла бы сойти за улыбку.
Алекс вздохнул.
– Да, мы знаем. Мы разговаривали с Филом, доктором Робертсоном. Он объяснил, что у тебя амнезия, но успокоил нас тем, что это, по всей видимости, временное явление.
– «По всей видимости», – саркастически откликнулась Марла. – Будем надеяться!
– Не беспокойся. – Он нагнулся и поцеловал ее в лоб. – Сейчас для тебя главное – поправиться. Доктор Робертсон говорит, что через пару дней отпустит тебя домой.
«Пара дней? Она свихнется, если пролежит тут еще хоть пару часов!»
– Нет. Я хочу домой сейчас.
– Понимаю, но это невозможно.
– Почему?
– Ну... видимо, он хочет понаблюдать за тобой, сделать все необходимые анализы, убедиться, что все в порядке. Пустяки, ничего особенного.
– И ради этих пустяков он держит меня здесь? – не поверила Марла.
– Милая моя, – уговаривал Алекс, – но ты только что очнулась!
– Я хочу домой. – повторила она. – Сегодня же! Наступило молчание. Алекс смотрел на мать, взывая о помощи. Та перешла к столику с букетами к старательно поправляла цветы в вазе. Сисси уткнулась лбом в оконное стекло, словно увидела на стоянке невесть что интересное.
– Послушай, дорогая. – Юджиния приблизилась к кровати. Теперь в голосе ее звучала сталь – трудно было поверить, что эта женщина только что проливала слезы. – Разумеется, ты вернешься домой, как только разрешит врач. Мы все этого хотим не меньше, чем ты. Но сейчас тебе надо успокоиться и подумать о своем здоровье.
Она ласково погладила Марлу по руке – но глаза ее за очками в металлической оправе были тверды, как камень, и беззвучно приказывали подчиниться. По спине у Марлы снова пробежал неприятный холодок: на миг ей показалось, что всех этих людей – и ее самое – связывает какая-то тайна, столь ужасная, что о ней и говорить нельзя.
– Где... где мой сын? – спросила Марла.
– Дома. Сюда мы его привезти не могли. – Взгляд свекрови немного смягчился. – Ты его увидишь, как только вернешься домой.
– Когда?
– Скоро, милая, – пообещал Алекс. – Как только доктор тебя выпишет. Он понимает, как нам всем не терпится, и не станет мучить нас понапрасну. Мы ведь с Филом и его женой много лет знакомы.
Теперь и в голосе Алекса чудилась какая-то фальшь. Как будто за его ласковым тоном что-то скрывается. Что-то, о чем ей знать нельзя.
«А может, у меня начинается паранойя?» – отрешенно подумала она.
– Вот как? Тогда почему он представился как доктор Робертсон?
Марла старалась побороть внезапно нахлынувшее абсурдное чувство тревоги. Это же нелепо – воображать, что все здесь в заговоре! Она, должно быть, просто сходит с ума. Но кет, ведь был же у нее в палате загадочный молчаливый посетитель... или и его тоже не было? Ладони ее вспотели, нервы натянулись, как струны, но она не могла промолчать:
– Почему он не назвал себя Филом, не заговорил со мной, как со знакомой?
– Откуда мне знать? Наверно, у него были какие-то свои соображения. Может быть, он считает нужным со всеми пациентами обращаться одинаково. Знаешь, врачебная этика и все такое. – И Алекс изобразил руками в воздухе что-то неопределенное.
– Странно как-то.
– Может быть, – пожал он плечами.
Итак, расспросы ни к чему не привели. Если не считать смертельной усталости – как будто она весь день бегала кругами со свинцовыми гирями на ногах.
Словно ощутив ее отчаяние, Алекс снова обнял жену.
– Я знаю, ты устала, подавлена, ничего не можешь понять и к тому же плохо себя чувствуешь, – ласково заговорил он, и у нее снова защипало в глазах. – Но послушай: успокойся и не взвинчивай себя. Вот увидишь, все будет хорошо, – прошептал он ей на ухо.
У Марлы заныло сердце – так хотелось в это поверить. Ах, если бы он читал ее будущее в хрустальном шаре, а не просто сыпал расхожими утешениями! Сглотнув слезы, она обняла Алекса и взглянула ему через плечо. Там, на пороге, подпирая плечом дверной косяк, стоял тот человек, что приходил к ней сегодня. Брат-изгой.
Он поднял на нее хмурые глаза из-под густых черных бровей. Не улыбнулся, не произнес ни слова ободрения – просто стоял, скрестив руки на груди и угрюмо наблюдая за трогательной семейной сценой. О чем он думает? Почему так сурово сжимает губы, так презрительно щурит глаза?
Вдруг Марла мысленно выругала себя дурой. Как же сразу не догадалась! И странные взгляды, и недомолвки, и очевидная напряженность родных – все это может иметь очень простое объяснение!
– Есть здесь где-нибудь зеркало? – спросила она. Молчание было ей ответом.
– Может быть, у вас? – Она взглянула на Юджинию. – Или у тебя? – перевела взгляд на Сисси.
– Ручное зеркальце? – Юджиния покачала головой, не колыхнув ни единым волоском в безупречной прическе. – Нет. Разве что в пудренице.
– Можно мне посмотреть?
– Думаю, не стоит этого делать... – занервничала Юджиния, и Марла сообразила, что выглядит, пожалуй, куда хуже, чем предполагает.
