Плач волчицы - Хоуг (Хоаг) Тэми (книги бесплатно txt) 📗

— Ну и острая же ты на язык, девочка!

— Да, говорят, что это так, дорогой,-ответила она с вызовом.

Он усмехнулся и изменил позу.

— Да? Тогда, может, подойдешь сюда, jolie fille [18], н покажешь мне?

Саванна расхохоталась, откинув назад голову, однако успела окинуть его оценивающим взглядом. У Ронни все было на месте, и он был очень симпатичным. Пусть Конрой Купер катится к черту. Похоже, она нашла себе веселого кейджунского парня, с которым можно будет хорошо повеселиться.

Леон Камю развернулся на своем винтовом стуле и , погладил ее по спине, когда она проходила мимо.

— Эй, Саванна! Когда же ты выйдешь за меня замуж? Я же жить без тебя не могу!

Она через плечо бросила на него лукавый взгляд, внутренне содрогаясь от его ужасного шрама через все лицо, начинавшегося и кончавшегося какими-то странными утолщениями зажившей кожи.

— Если ты не можешь жить без меня, как же тогда объяснить, что ты до сих пор не умер?

— Я умираю. — Он руками схватился за сердце, как будто, она выстрелила в него, широкая улыбка разлилась по его бородатому лицу.-Ты — бессердечная!

Лорел наблюдала за происходящим с ощущением дурноты. Ей тяжело было видеть сестру такой — обольстительной и развратной. Саванне было что предложить миру, кроме своей сексуальности. Или уже не было?

Когда-то она подавала большие надежды, была полна желания чего-то добиться в жизни, ее глаза загорались от возможностей, которые сулило ей будущее. Когда-то, давным-давно…

— Хочешь зубочистку, tite chatte?

Она сразу узнала этот голос. Мгновенно он вызвал в ней мысли о виски, дыме и черных атласных простынях. Тело Лорел, будто запрограммированное, быстро и точно отреагировало на эти тихо произнесенные и ничего не значащие слова. Этим голосом он мог говорить что угодно она догадывалась, что ее реакция была бы одна и та же— мгновенное учащение пульса, прилив тепла и комок в горле. Она почувствовала его дыхание у себя на щеке и отпрянула в сторону, проклиная себя за это.

— Чего бы мне вдруг потребовалась зубочистка? — с негодованием в голосе спросила она, уверенная, что он хочет как-то подшутить над ней.

Джек усмехнулся, увидя возмущение в ее темно-синих глазах. Она уже не выглядела такой грустной, какой он ее видел несколько минут назад. И в этот момент она напоминала ему заблудившегося ребенка, что произвело на него впечатление, как будто кто-то сильно стукнул его по голове. А ведь она ему совсем не нравилась, думал он про себя. Мисс Лорел Чандлер была не в его вкусе. Слишком серьезная, если не сказать больше. Слишком озабоченная. Ему нравились девочки, которым хотелось повеселиться, хорошо посмеяться, поупражняться потом на матрасе для здоровья-без осложнений и обязательств. Лорел Чандлер — женщина другой породы, и свидетельством этого был Джимми Ли Болдвин, от которого она оставила мокрое место.

— Как же, чтобы выковыривать из зубов ошметки Джимми Ли, сладкая,-ответил он.-Вы его здорово отделали, просто разжевали и выплюнули. Теперь я буду знать, что опасно наступать вам на больную мозоль.

Она выглядела восхитительно и сердито смотрела на него сквозь очки, которые придавали ей деловой вид.

— Вы уже наступили мне на больную мозоль, мистер Бодро.

— Тогда почему бы мне не предложить вам что-нибудь выпить, ангел, чтобы мы помирились? — произнес он, улыбаясь, и ближе, чем это было нужно, придвинулся к ней. Она еще больше насупилась и добавила с холодной вежливостью:

— Благодарю вас, я бы предпочла, чтобы вы оставили меня в покое. Лорел старалась не смотреть в его темные глаза, которые раз уже смогли заглянуть ей в душу вопреки ее желанию. Она остановила взгляд на глубокой ямочке у него на щеке, стараясь не обращать внимания на те чувства, которые она вызвала у нее.

—Тогда вам надо было пойти в другое место, сладкая.

Он небрежно обнял ее за плечи и повел в направлении бара, совершенно не заботясь о том, хотела она этого или нет. Она напряглась, пытаясь сопротивляться его силе, пытаясь заглушить желание прижаться к нему и уютно устроиться у его плеча.

Она искоса взглянула на него, боясь, что ей будет трудно не поддаться еще одному подобному порыву.

На голове у него была старенькая черная бейсбольная кепка, спереди которой блестящими голубыми нитками была вышита надпись «100 Куасс». В мочке его уха виднелся кроваво-красный рубин. Яркая цветная рубашка была расстегнута и открывала широкий клин загорелой груди, слегка припорошенной черными волосами, и живот, который казался твердым, как камень. Шелковистые волосы на животе завивались вопросительным знаком вокруг его пупка и исчезали в выгоревших джинсах, низко сидевших на его бедрах, как бы приглашая любопытные женские глаза поинтересоваться той территорией, которая находилась ниже.

Что-то теплое и запретное зашевелилось у нее в животе, и она отвела глаза в сторону, поправив свои очки, чтобы скрыть румянец, который мгновенно появился у нее на щеках.

—Он не был в ее вкусе, напомнила она себе. Он не принадлежал к тем мужчинам, которым она обычно позволяла прикасаться к себе. Она бы вообще никогда с ним не познакомилась, если бы не обстоятельства. Он был похож на потрепанного полудикого кота, одиноко любившего драться с другими котами и очаровывать представительниц кошачьего племени. Она позволила ему подвести себя к бару только потому, что не хотела видеть, как Саванна соблазняет мужчин, собравшихся у бильярдного стола.

— Продолжим наш разговор, — сказал он, при этом в его глазах вспыхнули дьявольские огоньки. — Что такое черное и коричневое и хорошо смотрится рядом с адвокатом?

Лорел ничего не ответила, продолжая хмуриться, но Джек не замечал этого, и улыбка не сходила с его лица.

— Доберман.

Его смех был грубым и чувственным, впрочем, как и его руки, которые обнимали без ее разрешения. Лорел сжала зубы, чтобы подавить в себе все чувства, удивляясь что ее тело не подчиняется разуму.

— Эй, Овид! — позвал Джек. — Как насчет стаканчика вина для нашей маленькой тигрицы?

Лорел опять покраснела и забралась на высокий стул, надеясь, что таким образом избавится от рук Джека на своих плечах. Но ошиблась. Он встал около нее с видом собственника, и его рука продолжала слегка обнимать ее. Еще хуже было то, что теперь она оказалась на одном с ним уровне и он, не колеблясь, близко склонился к ней и шепнул в ухо.

— Это Овид, — объяснил он низким фамильярным голосом, как если бы шептал что-то очень интимное. Из нагрудного кармана рубашки он вынул сигарету, сунул ее себе между губ. — Делахаус, владелец «Френчи». Ради него вы ругались там, на улице.

Человеку за стойкой было за шестьдесят. Полный, низкого роста, с опущенными плечами и совершенно без шеи, он был лысый как бильярдный шар. Только по бокам его головы росли лохматые седые волосы, а из ушей волосы торчали какими-то фантастическими пучками. Курчавые седые волосы выбивались из треугольного выреза цветастой рубашки, а его верхнюю губу украшали густые усы, которые спускались к уголкам рта. Брови у него были такими косматыми, что казались бесформенными пучками серой ваты, приклеенными ко лбу. Его движения были важными, если не сказать величественными, когда он наполнял высокие кружки пивом из крана. Словом, он был похож на моржа, чудом обретшего человеческий образ.

Женщина, работавшая с ним за стойкой, наоборот, была очень подвижна. Она удивительно быстро наполняла стаканы, подавала сигареты клиентам и передавала заказы повару через кухонное окошко. Она была моложе Овида, хотя и ненамного. Годы не пожалели ее лица, оставив на нем глубокие, оранжевого цвета морщинки, которые сочетались с оттенком волос. Землистая кожа указывала на то, что она была заядлой курильщицей. Лицо было узким, блестящим, на нем резко выделялись большие, широко открытые черные глаза, как будто она была постоянно удивлена чем-то. Несмотря на свой возраст она не располнела, под узкими джинсами, которые была в моде в семидесятых годах, и блузкой цвета электрик угадывалось крепкое и мускулистое тело.