Трижды до восхода солнца - Полякова Татьяна Викторовна (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Скажи честно, кто-то из местных уже пытался надавить?
— Нет. Но общая направленность разговоров мне малосимпатична. Сейчас многих бы устроила версия ограбления, но даже если она подтвердится, большинство граждан нашего города в нее не поверит.
— Ага. Куда не кинь, всюду клин.
— Примерно так. В ближайшие два месяца мне придется нелегко.
— Сочувствую. Что она делала в редакции вечером субботу и где в это время был ее муж?
— Уехал на дачу. Газовый котел барахлил, и он договорился с мастером. А Юдина осталась здесь поработать. Работать дома она не любила, предпочитала свой кабинет в редакции. Вечером собиралась присоединиться к мужу, но заранее предупредила его, что задержится. После одиннадцати он стал проявлять беспокойство, позвонил ей на мобильный, она с ответила. Он позвонил домой, затем в редакцию, охранник сказал, что она ушла часа три назад. А потом обратил внимание на ее машину. Труп был спрятан в кустах. Если б не машина, она вполне могла пролежать там до понедельника. Он позвонил в милицию, а после мужу. Тот примчался в спортивных штанах.
— Дача далеко от города?
— Нет. Можно сказать, в пригороде. Деревня Колчино, километров десять по объездной. Скажи-ка, твой интерес носит праздный характер?
— А какой еще?
— Слава богу. Я уж подумал, может, твоя сестрица решила половить рыбку в мутной воде. Дело обещает быть громким.
— Для того чтобы влезть в это дело, нужен клиент, таковой отсутствует. Хотя… Сергей Багрянский Агаткин одноклассник. Его мать писала мемуары, и помогала ей в этом подруга, Наталья Юдина.
— Блин, — выругался бывший. — Только этого не хватало. Если кто-то из журналистов ухватится за эту идею, геморроя прибавится. Хочешь совет? Не суйся в этот гадюшник и сестре скажи, чтоб не совалась, Если нашелся псих, готовый разделаться с Юдиной, его и ваш папа-прокурор не остановит.
— Что поведал тебе надежда и опора президента? — спросила Агатка, когда в понедельник мы встретились с ней в офисе.
— Перемежал зубовный скрежет с горькими сетованиями на судьбу.
— Говорила ему, иди в прокуроры, надзирать — не работать. А он — не хочу бумажки перекладывать, останусь в следствии…
— Хорошо, что тебя папа не слышит, — усмехнулась я.
— Папа у нас святой, а святые, как правило, слепы и глухи.
— Бунт на корабле заканчивается петлей на рее.
— Я хитрая, крамольных мыслей вслух не высказываю, разве только тебе. Значит, твой бывший убежден, что убийство Юдиной — итог ее борьбы за справедливость?
— Он беспокоится, что на следствие будут оказывать давление. А в такой ситуации легко принять белое за черное.
— Да, не позавидуешь ему, — кивнула Агата. — А что ты? По-прежнему уверена, что это дело рук психа-одиночки?
— Идея вселенского заговора все еще выглядит сомнительной. Я вот что подумала, — почесав нос, продолжила я, решив высказать мысль, не дававшую мне покоя с момента разговора с бывшим. — Ванька говорил о врачебной ошибке. А если ее не было?
? То есть Аврору на тот свет спровадили сознательно?
— Ага. Но врачи к этому никакого отношения не имеют.
— Опа… Это как?
— Лекарство, спровоцировавшее приступ и последующую за ним кому, могло попасть к ней в организм раньше и совсем другим путем.
— Продолжай, ? заинтересовалась Агата, перестала носиться по своему кабинету, в котором мы в тот момент находились, и, устроившись за столом, уставилась на меня.
— Мы ведь были на приеме. Много людей, много выпивки… Официантка поднесла ей рюмку текилы, она в единственном числе стояла на подносе в окружении бокалов с шампанским. Девушка еще сказала, что это презент от Гришина, который знает ее вкусы, Аврора умилилась, назвала Гришина «святой душой» и махнула рюмку, закусив лимоном. Да, еще заметила, что на текиле Гришин сэкономил, хоть и святая душа. Видно, вкус напитка даме пришелся не по нраву.
У сестрицы отвисла челюсть. Минуты две, не меньше, она смотрела на меня в полном обалдении.
— Фимка, это ты сейчас придумала? — наконец произнесла она.
— Да не придумываю я ничего. Все так и было.
— А чего молчала-то?
— Не придала этому значения. И сейчас сомневаюсь, что за всем этим видится чья-то злодейская рука. Уж очень все по-киношному.
— Гришин в роли злодея не катит. Маменька к нему душевно расположена, а у нее аллергия на людей с пятнами на биографии. А если пятен нет, какой ему резон лезть в дерьмо?
— Может, у него и спросим?
— И как ты себе это представляешь? Явимся к нему и зададим вопрос: не вы отравили госпожу Багрянскую, сыпанув ей в текилу какой-то дряни?
— Сформулируем вопрос иначе, — усмехнулась я. — В любом случае он что-то ответит. Нам важен не столько ответ, сколько его реакция.
Агатка поднялась и шагнула к вешалке, на которой висело ее пальто.
— Идем.
Однако прежде чем отправиться к Гришину, я решила заручиться мамулиной поддержкой. Но звонить ей предложила Агатке, сестрица вызывала у нее куда больше доверия, нежели я. Разговор с мамой длился пять минут и заслуживал десяти баллов по пяти балльной шкале. Обойдя все острые углы, Агатка смогла убедить маму, что к Гришину у нее дело чрезвычайно важное и конфиденциальное, и даже намекнула, что благополучное разрешение этого дела скажется на нашей карьере самым благотворным образом. На счастье, мама, впервые после долгого отсутствия появившись на работе, была весьма занята и из всего сказанного уловила главное: Агатке до зарезу надо, чтобы Гришин ей помог. Пообещала с ним немедленно связаться, перезвонила буквально через двадцать минут и милостиво сообщила, что он нас ждет. Я-то думала, что нам придется ехать в «Успенскую слободу», но оказалось, что офис Гришина находится в гостиничном комплексе «Олимпик», который тоже принадлежал ему.
Спешно загрузившись в Агаткину машину, мы отравились на площадь Космонавтов, главной достопримечательностью которой и являлся «Олимпик», довольно унылое здание в девять этажей, построенное еще во времена Союза. Козырек над входом украшала аляповатая вывеска с разноцветными огнями, которым в темное время суток надлежало придавать зданию праздничный вид, но общее впечатление серости изменить они были не в состоянии. Дворники счищали с тротуара грязный снег, а я почувствовала внезапную тоску по родному участку. Стоит он неприбранный, потому что замену мне до сих пор не нашли. Скрежет лопат по асфальту у сестрицы вызвал иные чувства, она поморщилась, точно от зубной боли. Поднявшись по лестнице, мы вошли в просторный холл, где шныряли люди в рабочих комбинезонах, за стеной визжала то ли пила, то ли электродрель. Двое мужчин, взгромоздясь на стремянки, шпаклевали стены. Агатка, аккуратно обходя неизбежный во время ремонта мусор, направилась к боковому коридору, шаря в сумке в поисках телефона. Навстречу нам выпорхнул молодой человек в темно-сером костюме, его облик резко контрастировал с окружающей обстановкой. На нас он, конечно, обратил внимание и притормозил.
— Вы кого-то ищете?
— Господина Гришина, — ответила сестрица.
— Идемте, я вас провожу.
Длинным коридором мы проследовали к кабинету с золотой табличкой, предусмотрительно прикрытой пленкой.
— Сюда, пожалуйста, — парень еще только тянулся к дверной ручке, когда дверь распахнулась и мы увидели Виктора Степановича.
В отличие от нашего провожатого, одет он был демократично, в джинсы и толстый свитер.
— Здравствуйте, — в два голоса сказали мы. Гришин расплылся в улыбке.
— Рад вас видеть, милые девушки. Прошу прощения за беспорядок. Надумал к туристическому сезону отремонтировать холл и сделать перепланировку второго этажа, там будут номера люкс и президентский номер.
— А он что, собирается к нам с визитом? — не удержалась сестрица от язвительности.
— Кто знает, — засмеялся Гришин. — Хотите взглянуть? На втором этаже откроется еще один ресторан… — он уже несся по коридору, продолжая расказывать. Перспектива болтаться по этажам мне не улыбалась, но в преддверии малоприятного разговора стоило дать возможность дядьке немного порадоваться. Я потрусила следом, Агатка зло фыркнула, но поплелась за мной. — Гостиницу решили не закрывать, чтобы не нести убытков, сейчас пользуемся боковым входом, не очень удобно, но… — продолжал трещать Гришин. Энергия в дяде била ключом, глаза горели, смотреть на него было приятно, чувствовалось, человек увлечен своим делом.
