Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47" (список книг TXT) 📗
Всё, Себастьян. Официально я теперь твоя. Отбросив формальности, бумаги и прочее.
Я любила тебя. Я наслаждалась болью. Я начинала ненавидеть Стефана. Я была согласна на всё, что тебе заблагорассудится.
Я кайфовала вместе с тобой.
Ведь этого ты хотел?
Меня это злило. Себастьяну всё удалось, а я даже ведь и не заметила, как это произошло. Но в то же время затуманенный разум его установками теперь не сопротивлялся, как раньше. Себастьян внушил мне постепенно то, что и хотел.
Сейчас он улыбался мне, мягким тоном спросив, нравилось ли мне. Я ответила небольшим кивком.
Затем были поцелуи в шею. Себастьян знал, где я чувствительна. Он долго посасывал, кусал, а затем опять обхватывал мою кожу губами, что я просто захлёбывалась в собственных стонах и извивалась под ним, испытывая невероятное возбуждение. Я ненавидела его за то, что он знал, как обращаться со мной.
Стоны превращались в мольбы. Я не могла больше быть без него внутри себя. Но вместо этого он просто перевернул меня на живот. И оказалось, что он сзади сейчас — это ещё более возбуждающе. Я только чувствовала его, не видела.
Ощущала то, как он резко тянул меня за волосы, и эта боль только в лишний раз мешалась с удовольствием от его движений во мне. Это слишком много. Это слишком одурманивало.
Я быстро кончила, не в силах больше противиться растущему внутри теплу.
Властные прикосновения Себастьяна кончились, но я знала, с надеждой думая об этом, что у нас будет не одна такая ночь. Много.
На утро я проснулась и осознала, что моя шея — это просто очень много кровавых засосов. Со стороны это выглядело противно.
Но чем больше я вглядывалась в отражение, чем больше осознавала кое-что другое — это прекрасно.
Себастьян с гордостью осматривал мою шею. В следующие ночи моё тело всё больше становилось подвергалось сладостным пыткам, после которых оставались довольно заметные следы.
Синяки, но и засосы. Но теперь я не хотела ничего скрывать. Это всё красиво.
Один раз Ганс пришёл, чтобы замазывать мне засосы и синяки. Мне стоило появиться на работе. Прогуливать уже было неприлично.
И я проболталась, как теперь счастлива видеть следы побоев и игр на себе. Что всё не воспринималось теперь, как наказание, а как подарки какие-то. И что я была такой дурой, раз их не понимала раньше.
Столько боли. Столько удовольствия.
Врач только взглянул на меня с огромным вопросом, читающимся в глазах.
Теперь я была больна намного сильнее, чем раньше физически. Я была больной душевно.
***
Я делилась с Себастьяном своими впечатлениями, и он лишь улыбался мне.
Сначала я не могла писать в дневник, хотела его сжечь, но затем…
Я продолжила писать.
«Здравствуй, дорогой дневник. Здравствуй после такого огромного перерыва. Столько всего случилось, пока я не писала.
Прежде всего, изменилась я сама. Изменилась моя жизнь.
Моё восприятие всего.
Совсем скоро я выйду замуж за мужчину, которого люблю. И я жду этого дня с замиранием сердца.
Дневник, ты помнишь те страницы, наполненные горем, страданиями и плачем? Эти страницы стоит сжечь и развеять по ветру. Я была неправа. Я была слепа.
Мне нравится. Мне нравится жизнь с Себастьяном.
Мне нравится наши дни и наши ночи. Нравятся шахматы, изучение иностранных языков — русского и итальянского, нравятся короткие перерывы на „отдых“, во время которого один из нас или мы оба достигаем оргазма. Нравится просто Себастьян — его улыбка, смех, внешность, походка — просто он весь. Его обращения со мной.
Наши прелюдии и секс. Всегда достаточно разнообразный. Мне нравится боль. Мне нравится дикая, раздирающая кожу боль.
Я не могу жаловаться ни на что. Я люблю свою жизнь.
Хочу свадьбу. И я очень-очень хочу нашу брачную ночь.
Я всего хочу, и я не могу плакаться из-за чего-либо.
Разве что, из-за того, что мало вижусь с детьми. Но я больше не хочу, чтобы они видели меня такой. Я для Себастьяна.
Такая покрытая гематомами и с ненормальным блеском в глазах. Глотающая снотворное раз за разом, не в силах уснуть надолго от постоянных кошмаров… Мне снится хорошая жизнь со Стефаном — и это самый худший кошмар, который может мне присниться. От такого грудь раздирает, кровь бурлит, на коже появляются огромные мурашки просто от холода.
Разве не понятно моему глупому и никчёмному подсознанию, что нужно двигаться дальше? Что нужно забыть ту „прежнюю жизнь“? Забыть, перечеркнуть, как что-то неправильное написанное в черновике жизни, двинуться дальше. Ведь впереди столько хорошего.
Ещё больше удовольствия, такого садистского и пробуждающего тёмную сторону внутри меня, от которой я раньше бежала. А теперь я обняла темноту, и она меня поглотила.
И вновь говорю, что жалеть не о чем. Рядом с Себастьяном всё вдруг стало по-другому в моей жизни. Я благодарна ему за это.
Он не разрешает мне причинять себе боль самой, но иногда мне очень хочется. Я играюсь с кусочком зеркало у себя под ванной. Оно такое красивое… Я касаюсь его краёв, поглаживаю их, но не слишком сильно врезаюсь в них нежными подушечками пальцев.
Иногда мне хочется истечь кровью и ощутить весь кайф от этого.
А когда я вижусь с детьми, мне почему-то становится дико стыдно и неловко от самой себя. Я прячу все шрамы, синяки, засосы и другие следы моей жизни от них. Непозволительно им знать, что со мной сталось.
Их мать — мазохистка.
Их мать — настоящий сабмиссив.
Их мать — сошла с ума.
Себастьян счастлив. Я могу видеть это в его взгляде. Я могу услышать это в тоне голоса, каким он часто со мной говорит. Я окончательно привязываюсь к нему раз за разом… Невыносимо оставаться на некоторое время без него рядом. Желаю его рядом. Желаю его прикосновений. Болезненных и уничтожающих.
Я тяготею к саморазрушению.
И это чувствуется прекрасно.
Я звонила бабушке пару раз в неделю, приглашала на свадьбу. Она была рада слышать меня, но отказывалась. Дорогой дневник, почему? Разве она не рада моему счастью, которое я так недавно обрела?
О Стивене Себастьян молчит. Я всё же очень надеюсь, что он передумал. Глупо это было. Тогда Себастьян просто был на меня обижен. Но теперь… Нет. Теперь всё по-другому.
Мы любим друг друга. Он меня, я его.
Пусть Себастьян и любит причинять мне боль, но не такую. Не потерю того, кто мне дорог.
И теперь… Стефан.
После его смерти я стала посвящать ему письма и до сих пор так продолжалось. Теперь… Стефан, если ты это будешь читать, в чём я сомневаюсь. Более того — этого не будет. Я лучше сожгу это перед тем, как ты прочитаешь. Хватит насмешек надо мной.
Осознаю одно. Люблю боль, но не такую. Не ту, что ты мне причинил.
Так вот, я желаю сказать тебе, что благодарна за всё. За каждое слово, действие, издевательство — ведь всё это привело меня к осознанию любви к Себастьяну.
