Рецепт идеальной мечты - Литвиновы Анна и Сергей (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
– Дуры!
Надя жадно разглядывала ее костюм. Одежка действительно смотрелась скромно: серенький цвет, зеленые разводики, скучный отложной воротник…
Но что-то было в Машином костюме. Что-то такое…
– Пройдись, – попросила Надя.
Маша охотно задефилировала по пустому залу.
Нет, костюмчик самый заурядный. Но что тогда произошло с Машкой? Всю жизнь стручок стручком выглядела – а сейчас хоть в журнале ее фотку печатай. Почему грудь вдруг стала красивая? И тонких, изящных рук у Марии вроде раньше не было. А плечи-то как развернуты – прямо инструкторша по шейпингу!
– Отличный костюм, – похвалила Надежда. – Очень идет тебе. комплиментах и рвались нести выбранное на кассу.
А Надя горько думала: "Табачный костюмчик недешев – десять условных единиц. А вот синяя юбка – почти халява, всего три у.е.".
Условные единицы у Нади Митрофановой были не обычные, приравненные к доллару, а особенные. Одна условная единица в ее понимании равнялась библиотечной зарплате.
"Зачем я себя растравляю? – грустно думала Надя. – Не буду больше вообще в центр ездить!" Но проходили дни, забитые скучными вечерами в одинокой квартире, и она снова срывалась, и ехала в центр, и смотрела в прозрачные стекла витрин, и мечтала, что когда-нибудь она тоже вольется в ряды нарядных и беспечных прохожих.
И заведет себе кредитную карточку, и купит вызывающий ультрамариновый костюм, и, может быть, даже сходит в казино, заплатив двести долларов за вход…
Но пока Надя оставалась зрителем. Зрителем, который робко разглядывал ярких, счастливых, ухоженных прохожих сквозь намытое окно. Зритель пил одинокий коктейль и тщательно выверял сумму денег в кошельке – чтобы хватило на чаевые.
…Сегодня Наде весь день не давал покоя Машкин костюмчик. И Наташкин (или то была не Наташка?) "Ауди". Надя даже в обеденный перерыв выскочила из библиотеки, добежала до Петроверигского переулка – но ни на вчерашнем месте, ни поблизости той машины не было. А спросить Наталью она не решилась. "Чтоб, часом, не спугнуть", – попыталась оправдать себя Митрофанова. На самом деле – просто не хотелось нарываться на насмешливое: "Что тебя, Надька, глючит, что ли?"
Зато на Машкин костюмчик Митрофанова насмотрелась вволю – пару раз забегала в газетную читалку просто так, без дела, поглазеть на коллегу, полюбоваться ее обновой: тканью без единой морщинки, ровнехонькими строчками… Костюм отчего-то "завел" Надю. После работы она опять пропустила девчонок вперед, переждав массовый исход за пальмой. Убедилась, что рыжая Наталья вместе со всеми направилась к станции метро. И поехала на Тверскую. Зашла в любимую кофейню, выпила традиционный коктейль (двести рублей на него она заняла у начальницы), понаблюдала за толпой, текущей за окошком. Настроение сегодня было отнюдь не меланхолическим. "Сил – полно, сейчас по магазинам пойду".
Надя решила не бродить бесцельно по бутикам, а заняться конкретным делом: разгадать тайну Машкиного костюма. "Фигней страдаю? Ну и пусть. Сама себе хозяйка. Что хочу – то и делаю!"
"Роберто Кавалли… Роберто Кавалли… Где-то я слышала это имя. Не может он быть безвестным турецким модельером…"
Надя тепло улыбнулась официанту, принесшему счет.
"Кофточка, спокойная по фактуре. Ткань – похоже, что шерсть с вискозой. Молодежные магазины исключаются. Схожу, что ли, в "Галерею Актер"…
Предчувствия ее не обманули. Машкин "костюм с рынка" висел в баснословно дорогом бутике. И стоил одиннадцать условных единиц. То есть одиннадцать библиотечных зарплат.
Глава 6
Раннее утро. Уже светло, но солнце еще не взошло.
Пахнет свежестью и морем. Автомобили, редко припаркованные вдоль идеально ровной улицы, покрыты капельками росы. Белые особняки прячутся вдали от тротуара за купами деревьев. Они выглядят сонными – но кое-где, Пола знает, люди уже встали, собираются на работу.
Пола бежит по тротуару. Изо рта вырывается пар. На углу Марин-драйв и Блюбэй-роуд она встречается с Толстяком Джоном. Оба, не меняя ритма бега, раскланиваются. Вот уже два года они встречаются здесь по утрам во время джоггинга. Короткое приветствие – и Толстяк Джон трусит дальше, перпендикулярно маршруту Полы.
Миссис Шеви бежит к своему дому Из ежедневной пятимильной пробежки ей осталось около восьмисот ярдов. Лицо ее. Пола знает, раскраснелось. Мышцы приятно ноют. Сейчас последнее ускорение, затем постепенно замедляться, перейти на шаг. Потом, уже дома, растереться полотенцем и прыгнуть с размаха в бассейн, подогретый верной Венерой до идеальной температуры – семьдесят два градуса <По Фаренгейту. По Цельсию – двадцать два градуса.>.
Жизнь хороша.
Жизнь хороша, даже в отсутствие мужчин и кокаина.
Вдруг впереди нее возникает, словно материализуется из тумана, человеческая фигура. Такой же джоггер, как она. Мужчина. Явно начинающий. Бежит в том же направлении. Трусит небыстро и неумело. Пола ни разу не встречала его здесь, на выверенном годами маршруте.
Подсознание мгновенно отмечает высокую, крепкую фигуру мужчины, мощные плечи, стройные и волосатые ноги, аккуратный зад.
Расстояние между ними сокращается. Пола нагоняет его. Пятьдесят ярдов. Тридцать. Глаза неотрывно смотрят на его крепкую спину Сзади он дьявольски хорош.
Когда она почти нагоняет его, мужчина вдруг оступается. Нога его подвертывается. "Черт!" – громко восклицает он и прекращает бег.
Пола подбегает к нему. Останавливается. Восклицает:
– Вам нужна помощь? – Голос после длительной пробежки срывается.
Он оборачивается к ней. Белый. Молодой – на вид лет двадцати пяти. И чертовски красивый. Раскрасневшееся, покрытое каплями пота лицо искажено гримасой боли.
– Спасибо, мне не нужно помочь, – бормочет он.
В его речи явно чувствуется акцент. –; Просто нога подвернулась. Все пройдет.
– Вы уверены? – настаивает она.
Его глаза в один момент бесстыже осматривают всю ее: глаза, грудь, талию, ноги.
– О да, я уверен. Хотя я не отказался бы принять помощь от такой красавицы, как вы. Любую помощь.
– Вы иностранец? – резко спрашивает она.
– Да. А что, заметен акцент?
– Нет. Заметно, как вы на меня смотрите.
Он усмехается большим чувственным ртом:
– Бедные американки, – говорит он голосом, прерывающимся от физического напряжения (а может, от боли; а может, и от желания). – Вы так запугали своих мужиков херрасментом. Американцы даже боятся сказать красивой женщине, что она красива. А вот я не боюсь. – Его глаза еще раз вожделенно обшаривают ее фигуру. Она тяжело дышит. Он улыбается и добавляет:
– Вы не просто красивы – вы великолепны. Вы потащите меня в суд?
Она игнорирует его слова. Выдыхает:
– Откуда вы?
– Я? Я из России.
Он потихоньку, прихрамывая и тяжело дыша, пытается идти по дорожке.
Ей бы спросить: "Так вы уверены, что вам не нужна помощь?" – получить вежливый отказ и умчаться дальше своей дорогой. Но… Все равно пробежка подходит к концу. Финал утреннего джоггинга скомкан. До ее дома не более двухсот ярдов. Почему бы не закончить тренировку прямо сейчас? Она ничего не теряет.
И она представляется:
– Меня зовут Пола. – И протягивает ладонь для рукопожатия.
Мужчина берет ее руку в свою. Ладонь у него теплая и сильная. Он удерживает ее руку в своей явно дольше, чем положено для первого рукопожатия. Ей это приятно. Он пожимает ее пальцы – как ей кажется, с нежностью, и представляется:
– Дмитрий. Из Москвы. Из России.
– О, Россия! – усмехается она. – Водка, мафия, Чечня.
– О, Америка! – в тон ей ухмыляется молодой человек. – Негры. Политкорректность. Здоровый образ жизни.
Оба они тяжело дышат после пробежки. Это создает странную иллюзию, что между ними уже что-то было.
