Испорченная кровь (ЛП) - Фишер Таррин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
на мои молитвы. Этот велосипед до сих пор у меня.
Теперь уже больше ржавый, чем красный. Но я всё
ещё проверяю. Каждый день.
Я перестала раскачиваться.
Меня всё ещё трясло, но его руки, обхватившие
мою талию, уменьшили дрожь.
И я заснула в объятиях незнакомца. И не
боялась.
Айзек уверенно дышал. Он делал спокойные и
глубокие вдохи, а его выдохи напоминали тихие
вздохи. Хотела бы я уметь дышать так же. Но для
меня всё уже позади. Я слушала его очень долго, до
тех пор, пока не встало солнце, и его лучи не начали
пробиваться сквозь облака. Облака победили, в
Вашингтоне они всегда побеждают. Я по-прежнему
лежала в мужских объятиях, прижавшись к его груди,
к груди человека, которого не знала. Мне хотелось
размять мышцы, но я не шевелилась, потому что
лежать так было очень приятно. Его руки покоились
на моём животе. Я изучала их глазами, осмеливалась
двигать только ими. Они ничем не отличались от
обычных рук, но я знала, что двадцать семь костей в
каждой из них исключительны; окружены мышцами,
нервами, кожей и все вместе спасают человеческую
жизнь своей ловкостью и точностью. Руки могут
разрушать, но также они могут и восстанавливать.
Ру к и А й з е к а восстанавливали. В конце концов,
дыхание доктора стало легче, и я поняла, что он
проснулся. Казалось, мы выжидали, чтобы увидеть,
кто сделает первый шаг. Он убрал руки с моего тела,
а я отползла в сторону и слезла с кровати. Я не
смотрела на него пока шла в ванную. Умылась и
приняла две таблетки аспирина от головной боли.
Когда я вышла, он исчез. Я пересчитала визитки на
столешнице. Сегодня Айзек не оставил ни одной.
Этой ночью он не вернулся, и следующей тоже.
И следующей.
И следующей.
И следующей.
Кошмары мне больше не снились, но вовсе не
из-за отсутствия ужаса. Я боялась спать, поэтому и
н е спала. Все ночи я просиживала в кабинете, пила
кофе и размышляла о его красном велосипеде.
Единственным цветным пятном в комнате был
красный велосипеда Айзека. Тридцать первого
января позвонил отец. Я была на кухне, когда
телефон завибрировал на столе. В доме не было
стационарного телефона, только мобильный. Я, не
глядя на экран, ответила.
— Привет, Сенна. — У отца всегда был
особенный голос, гнусавость с акцентом, от которого
он пытался избавиться. Мой отец родился в Уэльсе и
переехал в Америку, когда ему было двадцать, но
европейский менталитет и акцент никуда не делись,
к тому же, папа одевался как ковбой. Это
с а м а я печальная картина, которую я когда -либо
видела.
— Как прошло Рождество?
Я сразу почувствовала холод.
— Хорошо. Как твоё?
Он начал подробный поминутный отчёт о том,
как провёл Рождество. В целом я была благодарна,
что мне не надо говорить. От е ц завершил свой
монолог, рассказывая о продвижении по службе, что
говорил каждый раз, когда мы разговаривали.
— Я думаю приехать повидаться с тобой,
Сенна. В ближайшее время. Билл сказал, что в этом
году я могу взять дополнительный отпуск на неделю,
потому что работаю в компании двадцать лет.
Я жила в Вашингтоне восемь лет, и он никогда
не приезжал ко мне в гости, ни разу.
— Было бы здорово. Слушай, пап, ко мне
должны прийти друзья. Я должна идти.
Мы попрощались, и я повесила трубку,
прислонившись лбом к стене. Это всё, что я
услышала от него до конца апреля, когда он позвонит
снова.
Телефон зазвонил во второй раз. Я уже было
решила не отвечать, но код номера был из
Вашингтона.
— Сенна Ричардс, это офис доктора Альберта
Монро.
Я ломала голову, пытаясь вспомнить врача и его
специальность, а затем, во второй раз за день, моя
кровь застыла в жилах.
— Пришли результаты вашей маммографии.
Доктор Монро хочет, чтобы вы заехали в клинику.
Следующим утром, когда я вышла из дома и шла
к машине, «Тойота гибрид» Айзека въехала на мою
подъездную
дорожку
в
форме
подковы.
Я
остановилась, чтобы посмотреть, как он выходит из
машины и надевает свою куртку. Он делал это
небрежно,
его
изящные
движения
прекрасно
смотрелись со стороны. Раньше Айзек никогда не
приезжал так рано. Поэтому я задалась вопросом, что
он делал, когда не работал по утрам. Доктор
направился ко мне и остановился ровно в двух шагах.
На нём был светло-голубой свитер из овечьей
шерсти, рукава которого были закатаны до локтей. Я
была потрясена, заметив виднеющиеся чернила
татуировки. Разве врачи делают себе татуировки?
— У меня запись к врачу, — сообщила я, обходя
его.
— Я врач.
Я была рада, что стою к нему спиной, пока
улыбалась.
— Да, знаю. В штате Вашингтон есть и другие.
Айзек откинул голову назад, будто его удивило,
что жертва, для которой он готовил еду, на самом
деле стойкая особа, которой чужда экспрессия.
Я
открыла
водительскую
дверь
своего
«Вольво», но он протянул руку к ключам.
— Я отвезу тебя.
Я опустила глаза на его руку и попыталась ещё
раз рассмотреть татуировки.
На его коже вытатуированы какие-то слова, я видела
лишь край тату. Я скользнула взглядом по рукаву
рубашки Айзека и перевела его к шее. Я не хотела
смотреть в глаза доктора, когда передавала ключи.
Врач, который любил слова. Представьте себе.
Мне стало любопытно. Что мог мужчина,
который
всю
ночь
держал в своих объятьях
кричавшую женщину, написать на своём теле? Я села
на пассажирское сиденье, и сказала Айзеку куда
ехать. Радио в моей машине настроено на станцию
классической музыки. Он сделал громче, чтобы
услышать, что играло, а затем уменьшил звук.
— Ты всегда слушаешь только музыку без слов?
— Да. Поверни здесь налево.
Он свернул за угол и окинул меня любопытным
взглядом.
— Почему?
— Чем проще, тем лучше. — Я откашлялась и
уставилась прямо перед собой. Мои слова прозвучали
так тупо. Я чувствовала, что он смотрел на меня так,
словно разрезал, как одного из своих пациентов. Не
хочу, чтобы меня разрезали.
— Твоя книга, — произнёс он. — Люди говорят
о ней. Она далеко не простая.
Я ничего не ответила.
— Тебе нужна простота, чтобы создавать
сложности, — произнёс он. — Я понял. Полагаю,
нагромождение информации может помешать твоему
таланту.
В точку.
Я пожала плечами.
— Приехали, — тихо сказала я. Айзек подъехал
к медицинскому комплексу и припарковался возле
главного входа.
— Я подожду тебя здесь.
Он не спрашивал, куда я иду и для чего мы
здесь. Просто припарковал машину там, где мог
видеть, как я вхожу и выхожу из здания, и ждал.
Мне это понравилось.
Доктор Монро онколог. В середине декабря я
обнаружила
уплотнение
в
правой
груди. И
прекратила беспокоиться о раке из -за другой острой
боли, появившейся у меня на тот момент. Я сидела в
приёмной, зажав руки между коленями, а на улице в
машине меня ждал странный мужчина. Все мои
мысли вертелись вокруг татуировок Айзека. Вокруг
тех слов, которые вытатуированы у него на руках, и
вокруг тех, которые вылетали из его рта. И я думала о
красном велосипеде в абсолютно белой комнате.
Рядом с окошком регистрации открылась дверь.
