Бриллиантовое бикини - Вильямс Чарльз (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Глава 2
Папа уже давненько не бывал на ферме, поэтому едва мы свернули с шоссе на проселок, ему пришлось расспрашивать, как туда проехать. Мы притормозили у маленького, без пятнышка краски деревянного домика. Напротив стоял бревенчатый амбар, а какой-то мужчина гонялся по двору за поросенком. Услышав вопрос, он остановился и, сняв шляпу, вытер лоб красным носовым платком.
— Сагамор Нунан? — переспросил он странным голосом, словно бы дивясь.
— Ну да, — подтвердил папа.
— Вы что, в самом деле собираетесь к Сагамору Нунану? — Тот все ушам не верил.
— А что тут дурного? — Папа начинал уже злиться. — Он ведь еще там живет, разве нет?
— Сдается мне, да, — кивнул тот. — По крайней мере, я не видел, чтобы его оттуда выдворяли.
— Ну и как тогда нам туда проехать?
— Что ж, держитесь прямо по этой дороге. Гравий скоро закончится, и пойдет все больше песок, но ничего, проедете даже с этим вашим прицепом. Как взберетесь на пологий песчаный холм, увидите колею, ведущую налево, к навесным воротам. Оттуда еще с четверть мили, и, ежели ветер будет встречный, вы и сами учуете. — Он снова отер лицо. — А коли встретите какие машины оттуда, лучше посторонитесь — они, верно, будут мчать как угорелые.
— Мчать как угорелые? — повторил папа.
— Угу. Шериф-то наш обычно бывает здорово зол после того, как съездит туда. Просто рвет и мечет. Трех поросят мне уже сбил в этом году — Да, плохо дело, — протянул папа. Мужчина тряхнул головой:
— Собственно говоря, я потому и гоняюсь за этим кабанчиком. Двое шерифовских парней вот-вот проедут обратно, так что мне лучше бы привязать его, пока худа не вышло. У них тяжелая рука на поросят.
Папа поблагодарил его, и мы поехали дальше.
— А что он имел в виду — “вы и сами учуете”? — спросил я.
Папа-с отсутствующим видом покачал головой. Похоже, задумался о чем-то.
— Кто знает. С Сагамором никогда ничего не скажешь толком.
Мы въехали на гряду холмов, поросших соснами. Машина с натугой волочила прицеп по песку, мотор аж весь раскалился. Когда мы перевалили за гребень и начали спускаться вниз, то заметили другой автомобиль. Он стоял на небольшой прогалинке справа от дороги, как раз за поворотом. Деревья там расступались, и видно было дно пересохшей речки у подножия холмов. На крыше машины, свесив ноги на капот, сидел какой-то мужчина в белой шляпе и с биноклем, прямо как на скачках. Папа нажал на тормоз и остановился, а тот тип выпустил бинокль, повисший на ремешке у него на шее, и уставился на нас. Я попытался углядеть, что это он там высматривает, но вокруг виднелись лишь поля да деревья.
— Что ищете? — полюбопытствовал папа. Внутри машины оказался еще один мужчина, и тоже в белой шляпе. Он вылез наружу и переглянулся с первым.
— Самолеты, — отозвался тот с крыши.
— Вправду? — удивился папа.
— Безусловно. Мы из противовоздушной обороны, — подтвердил второй и ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом. — Вдруг русским взбредет в голову полететь этой дорогой. А вы, ребята, куда путь держите?
Папа с минуту задумчиво глядел на него.
— В аэропорт, — доверительно сообщил он наконец. — И если встречу русский бомбардировщик, непременно дам вам знать.
Отыскав колею влево, мы проехали сквозь ворота из колючей проволоки и, чуть спустившись по склону среди деревьев, внезапно увидели ферму дяди Сагамора.
Тут-то мы и почувствовали эту вонь.
Папа ударил по тормозам, и мотор заглох.
— Милостивый Боже, — ахнул он, — это еще что?
Зиг Фрид заскулил и заерзал на заднем сиденье. Папа снял шляпу и, задыхаясь, принялся ей обмахиваться. Минуту-другую спустя вдруг стало полегче, и мы снова смогли дышать. Наверное, ветер, на наше счастье, подул в другую сторону.
— Воняет оттуда, — говорит папа. — Прямо от дома.
— Как ты думаешь, что это сдохло? — спрашиваю я.
Папа покачал головой:
— Ничего не могло настолько сдохнуть. Мы дружно поглядели на ферму. Справа виднелся бревенчатый сарай, а прямо перед нами, в тени большущего дерева, стоял дом, весь серый, наверное старый-престарый, и тоже некрашеный. Спереди торчало широкое крыльцо. Над крышей вился белый дымок из трубы, но самого дяди Сагамора нигде не было видно.
А потом до нас донесся стук молотка, и мы повернулись влево поглядеть, в чем дело. С той стороны под холмом сквозь деревья просвечивало озеро, а примерно на полпути вниз какой-то мужчина что-то строил. Ну и диковинное же было сооружение, сроду такого не видывал. Я так и не разобрал, что же это за штука.
— Это дядя Сагамор? — спросил я.
— Чтобы Сагамор работал? На самом солнцепеке? — Папа замотал головой, озадаченно уставившись на того чудака и штуковину, к которой он приколачивал доски.
С тех пятидесяти ярдов, что нас разделяли, чудака было почти не разглядеть, видно только, как солнце поблескивает у него на макушке, словно волос там негусто.
— Ну точно не Сагамор, — подвел итог папа. — Но вдруг он знает, где он?
Ветерок улегся, так что вонь нас не доставала. Папа завел мотор, и мы помаленьку двинулись вниз с холма. Я во все глаза таращился на то диковинное сооружение, пытаясь все-таки разобраться, что же это. Да только без толку. Похоже, что спервоначала он задумывал лодку, но по ходу дела передумал и захотел построить вместо нее дом, а еще потом решил: а, ну ладно, черт с ним со всем, будь что будет, — и принялся попросту приколачивать доски без разбору.
Снизу стоял здоровенный короб, размером примерно с жилой прицеп, а на нем — еще один ящик. Ни тот, ни другой еще не были закончены, поэтому во многих местах зияли сквозные дыры. Дыр вообще хватало, круглых и в форме полумесяца. Сам строитель стоял спиной к нам на лесах на высоте автомобиля и деловито прибивал фанерку на прореху в большой доске.
Судя по всему, он не слышал, как мы подъезжаем. Папа остановился прямо у него за спиной и высунулся в окно машины.
— Эй, — зовет он, — а где Сагамор? Тот и ухом не повел.
— Эй, вы, там! — кричит папа.
Чудак знай себе колотит. Ну, мы с папой переглянулись и вылезли из машины. Зиг Фрид тоже выскочил и давай носиться кругами, время от времени останавливаясь, чтобы как следует облаять этого типа.
Папа, подумав, нажал на клаксон, но чудак по-прежнему ноль внимания. Через минуту он прекратил молотить и слегка откинулся назад полюбоваться результатом. Потом покачал головой и другим концом молотка принялся отдирать фанерку и приколачивать на пару дюймов левее.
"Ту-ту-ту!” — сыграл папа на клаксоне. Тот хмырь снова окинул взглядом свою работу, но опять остался недоволен и опять начал отдирать фанерку. Она уже буквально на кусочки разваливалась.
— Нет, этак мы далеко не уедем. — Папа потер лоб. — Коли уж мы хотим потолковать с ним, придется, видно, лезть к нему.
Он взобрался по лестнице на леса, а я следом за ним. Теперь мы видели этого чудака сбоку, что было малость поприятственней, чем любоваться им сзади. Он оказался постарше папы и, доложу я вам, виду самого что ни на есть чудного. Да и одет тоже — в брезентовый комбинезон и белую рубашку с оторванными рукавами, зато с высоким тугим воротничком и при галстуке, заправленном под нагрудник комбинезона. А башмаков на нем и вовсе не было. Он и вправду оказался лыс как коленка, только вокруг макушки, над ушами, шел ободок реденьких седых волосиков. А когда он повернулся к нам, глаза у него были точь-в-точь как у какого-нибудь бедолаги, который пытается поймать такси в пробке в час пик. Этакие, знаете ли, ошалелые.
— Слишком поздно! — возопил он, завидя нас, и как начал размахивать молотком у папы прямо перед носом.
— Для чего поздно? — Папа попятился и чуть меня не сбил.
— Нечего больше приходить сюда. Я пытался предупредить вас. Вас всех. Но никто не слушал. Каждый занят погоней за всемогущим долларом, все погрязли в пьянстве, лжи и разврате, и ныне уже слишком поздно.
— Где Сагамор? — заорал папа у него над ухом.
