Я твоё отражение (СИ) - Амусина Ю. (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Слушай, подруга, а ты знаешь, почему птенчики, которых учат летать, слишком часто падают на землю, не сделав и пары взмахов гребаными крыльями? — вдруг спросил Ден.
Кажется, Света непроизвольно вытаращила глаза — головорезу снова удалось ее удивить. Разговор приобретал весьма странный характер, и девушка даже не знала, стоит ли этому радоваться. С одной стороны, Денис — само дружелюбие, не сыплет через слово матерными выражениями и не спешит размахивать кулаками и ножом, даже пистолет держит за поясом, а не в руке. Но очень быстро ситуация может в корне измениться, и тогда Светлане придется приложить максимум усилий, вывернуться наизнанку, чтобы у головореза не возникло мысли от нее избавиться.
Да, встречи с Якуниным всегда походили на ходьбу по битому стеклу. Когда этот парень находился рядом, Света начинала чувствовать себя свихнувшейся танцовщицей, которая использует для танцев не паркет, а лезвия остро заточенных ножей. Все время прослеживается четкая грань между жизнью и смертью, но самое плохое то, что малейшее отклонение в одну или другую сторону зыбкой полоски зависит не от самой Светланы, а только лишь от Дена.
Он тут царь и бог. Все верно.
Все слушаются его беспрекословно, потому что знают: неповиновение приравнивается к смерти. Иного исхода нет и быть не может.
Эй, милая, ты часом не охренела игнорить мои вопросы? — напомнил ей о своем существовании Ден.
Света постаралась собрать мозги в кучу для того, чтобы сообразить скорейший ответ, но головорезу, казалось, это было не нужно. Ден сел поудобнее и согнул правую ногу в колене, таким образом упираясь подошвой ботинка в ребро кровати, на которой лежала Света.
Я тебе сейчас расскажу, почему эти гребаные птенчики, как подкошенные ушлепки, все время падают вниз, так и не расправив как следует крыльев, — Ден потер подбородок и уставился на неподвижную девушку тяжелым взглядом, выдерживая паузу. — Семья.
Что?
Семья тянет их вниз. Слабые и хилые родственнички, которые боятся остаться в одиночестве, изо всех сил цепляются за лапы и тянут, тянут, тянут своим весом вниз, мешая как следует расправить крылья. И ты не можешь их скинуть, потому что они, мать вашу, любимые, и ты без них никто, ты не проживешь без них и дня!.. — Ден сделал жест наподобие всплеска руками. — Умираешь сам, крылья путаются, делаешь одну за одной отчаянные попытки взлететь, но только чувствуешь, как падают перья из распушенных до невозможного крыльев. Умираешь, но сам думаешь только о тех, кто вцепился в тебя мертвой хваткой — а что же, черт возьми, с ними станет?! — последнюю фразу Ден кричал каким-то диким голосом, впрочем, ему хватило перевести дыхание, чтобы продолжить уже на несколько тонов тише. — Один в поле не воин, поэтому всегда следует таскать за собой всех своих родных и близких, чтобы чувствовать себя защищенным. Ты знаешь, что за твоей спиной люди, которые не подведут; те, кто готовы за тебя в огонь и воду. Ты веришь им, как никогда не смел доверять самому себе, потому что они — родственники, а кому, как не родственникам, мы можем доверять?! Кому, если не им?!
Светлана с трудом поборола в себе желание заткнуть уши — это бы просто вывело головореза из себя. А он и так «в себе» явно не был — физиономия перекошена, кричит, бурно жестикулируя при этом руками. Но следующие слова, впрочем, говорит вновь спокойным голосом.
Ты думаешь, что я полный псих, подруга? Ты веришь мне? Не отводи взгляд! Смотри на меня и не смей отводить взгляд, поняла?!
Светлана кивнула, мысленно обращаясь ко всем святым с просьбой избавить ее от общества этого неуравновешенного кровожадного монстра. Сбылось то, чего она опасалась — Ден вновь становился непредсказуемым, а оттого еще более опасным.
Понимаешь, все дело в том, что нас в конечном итоге предают, — Денис развел руками, как будто добавляя «Ну что ж поделаешь?». — Как бы сильно ты ни дрался за лучшее будущее для тех, кого ты так сильно любишь и без кого не смыслишь своей дальнейшей жизни, они, тем не менее, в один прекрасный момент бросают тебя на произвол судьбы и делают ручкой. Хотя это — в лучшем случае, Светка. В худшем же тебя не просто бросают, а стараются избавить этот мир от твоего существования, забивают на тебя, помогают опуститься на самое дно, в то время как сами спешат выбраться на гребанную поверхность. Так. Всегда. Происходит.
Ты не прав, — резко ответила Лана и сама вдруг поразилась своему мужеству.
Повисла тяжелая тишина, такая, что на полном серьезе закладывало уши. Ден вдруг разом опустил руки и уставился на девушку, посмевшую возразить ЕМУ, холодным испытующим взглядом. Ни один мускул не дернулся на лице Ланы, в то время как внутри все сжималось и леденело под этим взглядом зверя. Психа. Девушка понятия не имела, как отреагирует на ее слова Ден, но догадывалась, что в любом случае ей это не понравится. Возможно, он вновь пырнет ее ножом, а может быть, отойдет от первоначального сценария и сразу пристрелит. Короткий выстрел — пуля в лоб — и о том, почему несчастных птенчиков так никто и не научит летать, Светлана уже никогда не услышит.
Я. Не прав. — четко, но притворно тихо повторил Денис, не сводя взгляда с девушки. — А кто же тогда прав? Может быть, ты расскажешь мне, детка?
Я расскажу, — неожиданно для себя согласилась Лана, для удобства поправив подушку за своей спиной.
Внимательно слушаю, — Ден вольготно откинулся на спинку стула и сложил руки у груди. Выглядел он сейчас не опаснее щенка, впрочем, так казалось, если не смотреть в его лицо, потому что глаза головореза метали самые настоящие молнии.
Возможно, для Светланы лучше было бы заткнуться и не лезть так яро на рожон, провоцируя неуправляемого головореза своими неосторожными словами, но девушка уже загорелась идеей хоть раз самой «выступить» перед этим непризнанным философом. Она чувствовала в себе силу говорить и каким-то шестым чувством понимала, что, возможно, ей удастся в чем-то переубедить Дена. Но… для того, чтобы это сделать, нужно было выложиться по полной, а Лана сильно сомневалась, что ей это по возможностям.
Я хочу сказать, что ты описываешь единичные случаи, — медленно, будто двигаясь наощупь, начала Лана. — В большинстве своем родственники — это действительно великая сила. В семье чтут каждого, даже самого слабого, потому что это единственно правильно. Если между родными людьми нет доверия и гармонии, значит, они друг другу чужие. А это вызывает противоречия между «родные» и «чужие». Как может родной быть чужим и наоборот?
Почему нет? — Ден скривил верхнюю губу в усмешке; глаза его, казалось, потемнели еще сильнее, чем прежде.
А как ты себе это представляешь?
Очень легко. Допустим, у меня был близкий человек, которому я доверял — это определение «родные». В свою очередь, я для этого человека, как потом оказалось, был никем — а вот это, моя милая, определение «чужие». Два в одном, понимаешь?
Нет. У меня такого не было. От моей семьи уже мало что осталось, но пока у меня есть мой брат Тимка, я буду думать только так и никак иначе. Потому что мы всегда были друг за друга горой, Денис.
Ден усмехался, но в его глазах все сильнее раздувался нехороший огонек. В конце концов, парень рывком поднялся со стула и с силой треснул по нему ногой. Стул, не отличавшийся крепостью, при ударе об стену разлетелся на части, Лана испуганно примолкла, а сам головорез остановился рядом с остатками стула, правой рукой с силой оперся на стену и тяжело дышал. Света знала, что намеренно затронула очень больную для парня тему, но тем не менее отступать не собиралась. Ей самой было до жути интересно узнать о трагедии, произошедшей в жизни такого человека, как Денис Якунин, но только его жестокость могла ее любопытство «загнать в рамки», присмирить.
Ну? — не оборачиваясь, бросил через плечо Ден, так и не изменив своего положения. — Неужели ты думаешь, будто твой салага-братец смог бы пойти ради тебя на то дерьмо, куда сунулась из-за него ты? Ни за что не поверю, будто ты всерьез полагаешь, что он стал бы размахивать оружием перед моим носом. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять — твой болван не боец, а слабак и хиляк, для которого свои кишки как-то ближе и дороже, чем чужие.
